Мне нужно знать, как звали вашего постояльца, – сказал я.
Я не рассчитывал на то, что узнаю настоящее имя неизвестного. Однако то, что я услышал, порядком меня удивило.
– Господина зовут Неделя, Карел Неделя.
– Иностранец? – быстро спросил я.
– Он представился коммерсантом из Праги. Паспорт у него был в полном порядке. – Управляющий немного поколебался: – Могу ли я узнать, что он натворил?
– Дело достаточно щекотливое, – уклончиво отозвался я, – и мне бы не хотелось разглашать подробности. Могу ли я взглянуть на вашу регистрационную книгу?
Книгу мне принесли почти сразу же, однако ничего нового я в ней не обнаружил. Судя по записям, господин Неделя, кем бы он ни был, прожил в гостинице всего несколько дней. Я сделал заметку в своей записной книжке и обернулся к управляющему. Он стоял, заложив руки за спину, и, хотя на его лице была написана подобающая случаю почтительность, мне бог весть почему почудилось, что в глубине души он немного подсмеивается надо мной. Возможно, виною тому был мой старомодного покроя сюртук, а возможно, моя спутница, которая во все время нашего разговора не переставала смотреться в карманное зеркальце, каковое занятие, судя по всему, доставляло ей куда больше удовольствия, чем мои следственные действия.
– Опишите мне того господина, – суше, чем собирался, сказал я управляющему. – Сколько ему лет, как он выглядит, есть ли у него какие-либо особые приметы?
На что управляющий, поразмыслив, ответил, что господин Неделя – брюнет лет сорока, особых примет не имеет, с виду высокий, худолицый, одет в обыкновенную темную пару и имеет при себе прекрасные золотые старинные часы. Очевидно, последняя деталь особенно запала в душу управляющему, потому что он даже воспроизвел, впрочем довольно фальшиво, мелодию, которую часы играли.
– Боюсь, таких данных будет недостаточно для того, чтобы найти этого человека, – сказал я. – Вы упоминали, что он чех. Он говорил по-русски?
– Да, и очень хорошо, – подтвердил управляющий. – Немного неправильно произносил некоторые слова, но в целом говорил почти без акцента.
Итак, в компанию к Фриде Келлер, Клаусу Леманну и Стоянову добавился еще один шпион, на сей раз чешского происхождения. Я поглядел на мадемуазель Плесси, и она ободряюще мне улыбнулась. Интересно, на кого может работать Неделя? Если он чех, то, вероятно, на австрийского императора, подданным коего он является. И тут меня осенило:
– Скажите, а господин Неделя... Ему не случалось кивать, когда он хотел сказать «нет»? Я имею в виду, обычно кивают, когда хотят сказать «да», а он...
– Откуда вы знаете? – поразился управляющий. – Да, он действительно несколько раз ввел нас таким образом в заблуждение. Конечно, он иностранец, а иностранцев вообще не всегда легко понять...
Но дальнейшие глубокомысленные рассуждения управляющего на тему несходства иностранцев и русских меня мало интересовали.
– Мне нужно знать все, что только можно, о вашем постояльце, – заявил я. – Возможно, тут дело чрезвычайной важности. Начнем с его появления у вас. Почему он выбрал именно вашу гостиницу?
Тут управляющий солидно возразил, что заведение у них весьма известное, у них и приезжие из обеих столиц останавливаются.
– Почему вы так сказали? – быстро спросил я. – У вас есть основания полагать, что Сто... что Неделя прибыл из Москвы или Петербурга?
Управляющий как-то замялся и наконец сознался, что на станции постоянно дежурят несколько извозчиков, которые подвозят своих седоков именно в его гостиницу. Дело нехитрое, многие так поступают. И потом, тут возле вокзала четыре гостиницы, включая и их «Ренессанс», так что приходится потрудиться, чтобы постояльцы не ушли к другим. В тот день один из их извозчиков, Тришка, заприметил чеха на вокзале и, как обычно, стал сулить, что мигом доставит его в лучшее заведение в городе. Однако тот не откликнулся на призыв и скрылся в толпе. Через несколько часов он и впрямь оказался в гостинице, но пришел туда пешком и попросил номер. Ему показали одиннадцатый, однако он отказался его занимать, сославшись на то, что число одиннадцать для него несчастливое. Взамен он попросил позволения заселиться в номер тридцать восемь, и, так как тот был свободен, управляющий не стал чинить ему препятствий.
– Любопытно, – пробормотал я. – У вас нет никаких догадок по поводу того, почему он выбрал именно этот номер?
– Боюсь, гадание не входит в мои обязанности, милостивый государь, – отозвался мой собеседник. – Может быть, ему просто не понравился одиннадцатый номер?
Скрепя сердце я предположил, что это и правда весьма возможно.
– Вам известно, чем ваш постоялец занимался в последующие дни?
– Ничем. В основном сидел у себя в номере.
Черт! А я-то надеялся на совершенно другой ответ.
– Хотя погодите... В день отъезда он надолго отлучился и вернулся только к вечеру, причем был на лошади. Сразу же затем господин Неделя и сказал нам о потере ключа, расплатился и съехал.
– Ясно. Скажите, к нему приходил кто-нибудь?
– Нет.
– А куда он выходил, вам не известно?
На что мне было отвечено: он, Андрей Кузьмич Колодин, управляющий гостиницы, не имеет чести принадлежать к полицейскому корпусу и слежку за кем бы то ни было считает ниже своего достоинства. Я подавил в себе желание наговорить ему неучтивостей и сказал, что мне необходимо осмотреть 38-й номер.
– Мы уходим? – встрепенулась Изабель, которая, судя по всему, смертельно скучала.
– Пока нет, – отозвался я. – Сначала мне надо понять, что именно Стоянов здесь делал.
– Стоянов? – недоумевающе посмотрела на меня мадемуазель Плесси.
– Да, вы разве не поняли? Постоялец гостиницы никакой не Карел Неделя. Он болгарин, только болгары кивают, когда хотят сказать «нет». А Стоянов – болгарин.
– Какой вы умный! – восхитилась Изабель. – Уверена, ваша жена гордилась бы вами!
Я, хотя и считаю себя сдержанным человеком, при ее замечании вспыхнул до корней волос.
ГЛАВА XVIII
– Прошу, – молвил управляющий.
И распахнул дверь...
После подобных фраз читатели романов обыкновенно предвкушают, что в следующей строке обнаружится спрятанный под кроватью труп или тело убитого, в эффектной позе лежащее аккурат посередине комнаты, и тому подобные вещи. Скажу сразу же: я, хотя и осмотрел номер самым внимательным образом, абсолютно ничего в нем не обнаружил. Ни трупов, ни оружия, ни взрывчатки, ни даже чертежей на голубой бумаге. Я обернулся к Колодину.
– Вам случаем не известно, куда именно направился господин Неделя после того, как покинул вашу гостиницу?
– Нет. Он заплатил по счету и освободил номер, только и всего.
Что ж, вполне разумно после того, как он ухитрился обронить на месте преступления довольно важную улику. Но почему он все- таки задержался здесь? Ждал кого-нибудь? Кого? Может быть, Леманна?
Изабель Плесси подошла к окну и, достав веер, принялась им обмахиваться.
– Какой отсюда очаровательный вид! – звенящим от восторга голосом проговорила она.
Машинально я взглянул в окно. Увы, в виде за ним не было ничего очаровательного. Унылая улица, а напротив – какая-то гостиница.
– Это «Париж», – поторопился объяснить управляющий. – Скверное заведение, куда хуже нашего. А насекомых – не счесть.
«Париж»! Так вот оно что!
– Скажите, – быстро спросил я, – а его окна просматриваются из одиннадцатого номера? Того, который Неделе не понравился?
Во взгляде, которым наградил меня управляющий, впервые за все время заблистало нечто вроде уважения.
– В самом деле! Окна одиннадцатого выходят на другую сторону. А почему...
Но я уже заторопился к дверям.
– Настоятельно рекомендую вам, милостивый государь, никому не рассказывать о нашем разговоре. Кроме того, позвольте искренне поблагодарить вас за содействие.
И в сопровождении Изабель я отправился в «Париж», где первым делом объявил, что хочу поговорить с управляющим. Тот явился с такой быстротой, что у меня создалось впечатление, что о моем визите тут уже знали. Однако я решил не обращать внимания на такие мелочи.
– Покажите мне вашу регистрационную книгу.
Если управляющий «Ренессанса» был сама солидность, то управляющий «Парижа» вид имел совсем другой. Во- первых, он был молод. Во-вторых, одна щека у него была несколько раздута. И в-третьих, он беспрестанно вертелся на месте, хихикал и бросал нескромные взоры на мою спутницу.
Книга, впрочем, была через минуту доставлена.
– Могу ли я узнать, что именно вас интересует? – осведомился управляющий, глядя, как я нетерпеливо листаю страницы.
– Я хочу знать, какие постояльцы поселились у вас за последние несколько дней.
Выяснилось, что таких набралось бы с дюжину человек. Какой-то полковник из Харькова с семейством; купчиха из Саратова, вдова; Павловы, муж с женой; затем...
– Павловы?
– Да. Очень, очень приличная пара. Из Москвы.
– Опишите их.
Управляющий от усердия даже зажмурился и высунул кончик языка.
– Что я могу о них сказать? Гм!.. Дама молодая, красивая, блондинка, очень любезная. Ее муж... – Управляющий разочарованно вздохнул: – Господин как господин, на вид лет тридцати пяти. Высокий, худощавый, кудрявый брюнет с усиками, довольно молчаливый. Скуповат – на чай лакеям недодавал. А дама прехорошенькая.
– Скажите... – Я немного поколебался. – Как он по-русски говорил?
– Известно как, – почему-то обиделся управляющий, – как все говорят. А что?
– Он не произвел на вас... ну, скажем, впечатления иностранца?
– Что вы! – искренне поразился управляющий. – Нет, обыкновенный
