переехали? – спросил исправник через некоторое время.
– Да, – сказал я.
– И много у нее сейчас постояльцев?
– Человек двадцать наберется, наверное, – отозвался я.
– Да уж, нелегко женщине одной управляться с такой гостиницей, – вздохнул Ряжский. – Вы знаете, она даже на свадьбу не смогла приехать. То есть я ей предложил... – он слегка запнулся, – а ей не на кого гостиницу оставлять, оказывается.
– Это верно, – согласился я, решив не обращать внимания на его смущение, – она одна ведет все дела.
– Хорошая женщина. Как ни зайдешь, все хлопочет по хозяйству, – одобрительно сказал исправник. – Кстати... Вы, Аполлинарий Евграфыч, не выпускайте свою мамзель из виду. Видели, как Коростин намедни к ней клеился? Никак в четвертый раз овдоветь хочет, подлец.
Если честно, то я возвращался в усадьбу именно из-за Изабель, но исправнику по понятным причинам говорить ничего не стал. Не то чтобы я был влюблен во взбалмошную француженку, вовсе нет. Просто опасался, что в нашей глуши, не зная местных нравов и будучи, по-видимому, довольно доверчивого характера, она может попасть в какую-нибудь историю.
Уже подходя к усадьбе, я услышал пьяный хохот и громкие голоса. Было похоже на то, что для некоторых свадебное гулянье еще не кончилось. Ряжский отправился засвидетельствовать свое почтение хозяевам и извиниться перед ними за долгое отсутствие, а я двинулся на голоса. И под раскидистым кленом увидел группу в несколько человек, судя по всему, затеявших игру в жмурки. Головинский, несколько незнакомых девиц из числа приглашенных и их кавалеры обступили мадемуазель Плесси, хором убеждая ее принять участие в игре. Изабель отнекивалась, но они не отставали. Головинский, который, по-моему, уже лыка не вязал, сделал попытку силой надеть ей на глаза повязку, но она увернулась. Я встал между ними.
– Анатолий Федорович, мадемуазель Плесси не хочет принимать участия в ваших забавах. Играйте между собой, вам никто не мешает.
Головинский покачнулся и пьяно икнул.
– А т-ты кто такой? – прохрипел он. – Не мешай, каналья!
– Пошел вон, холоп, – угрожающе сказал я. – Понял?
На лисьих мордочках барышень застыло выражение острого любопытства. Честно говоря, и они сами, и их спутники были мне в тот момент омерзительны.
– Да как ты смеешь! – возмутился Головинский. – Я дворянин! Я...
Он сделал попытку броситься на меня, и я с размаху ударил его кулаком. Вообще-то я ненавижу бить людей, но если бы понадобилось, я бы без колебаний ударил его снова, не задумываясь. Какая-то из барышень тонко взвизгнула. Головинский упал, а когда поднялся, из его губы текла кровь.
– Вы за это ответите! – несмело пискнул один из кавалеров. Однако почему-то он попятился, когда я обернулся к нему.
– В любое время в любом месте, – ответил я. – Ну?
Тот ничего не ответил и отвел глаза. Я взял Изабель под руку и увел ее за собой.
ГЛАВА XXI
– Вы настоящий герой! – восхищенно посмотрела на меня моя спутница.
И я не стал ее разубеждать.
– Я слышала, вы нашли того, кого искали, – заметила она после паузы.
Ряжский был прав: в усадьбе уже обо всем знали. Я коротко рассказал Изабель, как именно нам удалось найти пропавшего пассажира.
– Вы везучий человек, – задумчиво сказала она. – Очень хорошо.
Признаться, я, забыв приличия, вытаращился на нее, ничего не понимая.
– Везучий?
– Ну да. Разве вы не заметили? Вы всегда первым находите то, что ищут другие.
– Однако пока не нашел ничего стоящего, – возразил я.
– Ну, как знать, как знать... – туманно отозвалась она, нежно сжимая мой локоть.
Я счел, что обстановка вполне подходит для решительного объяснения, и высвободил свою руку.
– Послушайте, Изабель...
Однако не успел ничего сказать, потому что к нам подошел растерянный жених, Максим Иванович Аверинцев.
– Извините, сударь... и вы, сударыня... Вы не видели мою жену?
– Жену? А! – Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Елену. – Простите, ничем не могу помочь. Я только что вернулся в усадьбу.
Изабель сказала, что видела Елену в саду, но с тех пор прошел, наверное, уже час.
– Она куда-то вышла, – подтвердил Аверинцев, – и все не возвращается. – Он дернул щекой. – В саду ее точно нет, я смотрел.
Он был явно обескуражен. Я выразил надежду, что его жена обязательно найдется, и молодой муж отошел в сторону.
– Странно, – внезапно сказала Изабель. – Я как-то не думала об этом, но месье Максим только что упомянул, и... Я действительно давно ее не видела.
Я пожал плечами:
– Может быть, Елена просто не желает идти к мужу?
– Почему? – заинтересовалась моя спутница.
Я смутился.
– Ну... боится. А может быть, она просто не любит его?
– Глупости, – решительно сказала Изабель. – Элен сама настояла на свадьбе. У месье Максима долгов на пятнадцать тысяч, ему некуда было деваться. Она влюбилась в него и захотела его получить, как получают куклу на день рождения. Ради ее каприза Веневитиновы заплатили все долги Аверинцева и купили стариковское имение. Наоборот, он должен ее бояться, а не она его.
– Откуда у вас такие сведения? – Я был сражен.
– От мадемуазель Бланш. – Изабель ослепительно улыбнулась, и я впервые заметил, что улыбка у нее прехорошенькая. – Прислуга все видит и все знает. Боюсь, у вас будут неприятности из-за месье Головинского, учителя верховой езды.
– Я не боюсь вызова на дуэль, – хмуро ответил я.
– О нет, дуэли не для него, – отозвалась моя спутница, безмятежно щурясь сквозь очки. – Просто мадам Анна очень им дорожит. Понимаете? Очень сильно дорожит.
Я едва не споткнулся. Проницательность Изабель начинала меня пугать.
– Не стоит так доверять сплетням слуг, – проворчал я.
– Это не сплетни, – возразила моя спутница. – Это правда.
И она посмотрела на меня с победным видом человека, который знает то, о чем даже не подозревают другие. Но я не успел на нее рассердиться, потому что навстречу нам вышли сама Анна Львовна в сопровождении экономки, Ирины Васильевны.
– О, господин Марсильяк! Гуляете? Скажите, вы нигде не замечали мою Элен?
Я и Изабель повторили ей то, что уже сказали Аверинцеву. Анна Львовна закусила губу.
– В чем дело, сударыня? – спросил я, видя, что она колеблется.
– Ах, стоит ли вас беспокоить! – отмахнулась хозяйка. Однако ее волнение все-таки взяло верх. – Элен нигде нет. Я послала слуг ее искать, и они никак не могут найти мою дочь. И Максим Иванович тревожится.
– Право же, Анна Львовна, – проговорила экономка, – что с ней может случиться?
– Вы, голубушка, просто глупы, – заявила ей хозяйка. – Случиться может все что угодно. Может быть, она упала в темноте и подвернула ногу...
Ирина Васильевна смущенно пожала плечами. Как по волшебству, рядом с нами из темноты соткался представительный Ряжский и участливо осведомился, что случилось. Анна Львовна стала объяснять ему, и Ряжский, почувствовав себя в знакомой стихии, сразу же принялся командовать. Собрать слуг! Узнать, кто из них в последний раз видел Елену Андреевну и где! Раздать всем лампы, разделиться и обыскать сад! Далеко она все равно никуда не могла уйти. Подошедший Головинский, злобно косясь на меня и выпятив опухшую губу, нетвердым голосом объявил, что готов идти куда угодно, после чего подтвердил свои слова, рухнув на бок.
– Отведите пьяного болвана в дом и дайте ему проспаться! – нетерпеливо крикнула Анна Львовна. – Ирина Васильевна! Надо последовать совету господина исправника. Зовите слуг!
В сущности, мне давно пора было возвращаться в N, но, бог весть отчего, я тоже почувствовал тревогу. Слуги, многие из которых не преминули выпить по случаю свадьбы, галдели и высказывали самые невероятные гипотезы. Смятение внес один поваренок, заявивший, что не так давно слышал со стороны леса звук, похожий на выстрел. В ответ дворецкий выдрал его за ухо и заявил, что нечего зря пугать порядочных людей. И потом, лес был слишком далеко, чтобы Елена отважилась пойти туда одна.
– Что-то мне все это не нравится, – вполголоса пожаловалась Изабель.
Сад наполнился голосами, шарканьем ног и трепетными отблесками света. Прохладный ночной ветерок пробежал по верхушкам деревьев, приятно освежил лицо.
– Елена Андреевна! Ау! Елена Андреевна!
Прошло полчаса. Теперь уже искали все, не только слуги. Анна Львовна плакала и говорила, что, если Элен поступила так нарочно, чтобы досадить матери, она выдерет дочь, несмотря на то, что та уже взрослая и даже замужняя. Андрей Петрович осторожно гладил супругу по волосам и, морщась, пытался утешить.
– Елена Андреевна! Елена Андреевна, отзовитесь!
Запыхавшийся дворецкий доложил, что весь сад обыскан, но невесты нигде нет.
– Может быть, она пошла в церковь?
– Да что она там забыла... – начала Анна Львовна, но посмотрела на мужа и махнула рукой. – Пошлите кого– нибудь к отцу, как его... к отцу Степану. И осмотрите сад еще раз!
Бледный как смерть Аверинцев ходил из угла в угол. Развязанный галстук болтался на воротнике его сорочки, как тряпка. На белом жилете темнели пятна вина. Максим Иванович пил, причем слишком много. Надо же, невеста сбежала... Такое хорошо в гусарском анекдоте, но не в жизни, не в жизни, господа!
Изабель только посмотрела на него, покачала головой и потянула меня за рукав из комнаты. В саду метались тени и, натыкаясь друг на друга, хриплыми голосами звали Елену Андреевну.
– Нет, так мы ее не найдем, – решительно заявила француженка. – В доме есть погреб? Есть? Мадемуазель Бланш!
