воровато оглянулся на ярко освещенные окна замка, а затем повесил фонарь на ветку и стал лихорадочно наваливать на крышку люка снег. Закончив эту нелегкую работу, он улыбнулся, сказал: «Вот так вот» и, забрав фонарь, удалился тем же путем, каким и пришел.
4. Из дневника Армана Лефера
– Мы никогда не выберемся отсюда, – безнадежно промолвил актер.
Мы шли по бесконечным переходам, упирались в стены, сворачивали обратно и опять шли, как сомнамбулы. Вторая свеча догорела, Амалия достала третью, но предупредила, что она – последняя. Глаза у меня слипались, мне хотелось есть и пить, но больше всего хотелось проснуться и понять, что все это было лишь сном. Долгим кошмарным сном.
Сколько еще мы будем идти, пока силы не оставят нас? Кто сломается первым, кто заговорит о смерти, о том, что подземелье построено лишь для того, чтобы стать нашей могилой? Кто зальется слезами, даст слабину, начнет шептать молитвы, кричать и биться головой о стены? Кто?
Люсьен споткнулся и упал, я помог ему подняться.
– Простите меня, – пробормотал он.
– Ничего, малыш, – сказал я, ободряюще улыбнувшись ему.
– Они ведь должны искать нас, – бормотал Массильон. – Они наверняка нас ищут. Отчего же они не могут найти?
Внезапно Амалия остановилась.
– Там впереди что-то есть, – сказала она.
– Что? – встрепенулся Массильон.
– Не знаю. Похоже на какой-то зал.
– Может, именно там нас ждет Минотавр? – иронически предположил актер. Он храбрился, но даже его щегольские усы поникли от страха.
Не слушая его, мы ускорили шаг. Ход, по которому мы шли, сделался шире, и вот перед нами открылся круглый зал, украшенный огромными статуями рыцарей, опирающихся на мечи.
– Боже мой! – ахнул Люсьен, глядя на них. – Боже мой!
Амалия схватила его за плечо и оттащила назад. Ее лицо застыло.
– В чем дело? – одними губами спросил я.
– Там люди, – отозвалась она, указывая глазами на середину зала, где стоял невысокий круглый стол. Только сейчас я заметил, что из-за него высовывалась человеческая рука.
– У вас есть оружие? – шепотом спросила Амалия.
– Только нож, – ответил я.
– Вот и славно. – Она переложила свечу в левую руку и достала револьвер. – Фредерик! Присмотрите за Люсьеном.
И мы крадучись двинулись к столу. Угрюмые статуи рыцарей враждебно косились на нас, и краем глаза я заметил, что плиты пола, по которому мы ступали, покрыты какими-то таинственными знаками. Амалия стала обходить стол слева, я справа. У входа Люсьен вполголоса сердито препирался с актером, который не хотел его отпускать.
Я услышал сухой щелчок. Амалия сняла палец с курка и опустила револьвер.
– Арман, – промолвила она изменившимся голосом, – вы когда-нибудь видели что-либо подобное?
Я посмотрел. Нет, ничего подобного я никогда не видел. Я подошел ближе, чтобы убедиться, что мои глаза не обманывают меня. Мысли путались. Несомненно, я был потрясен.
Их было четверо – четыре человека в нарядах давно минувшей эпохи, которые я видел разве что только на картинках. Лица искажены гневом и болью, глаза широко распахнуты, и в них читается ненависть. У одного из лежащих в шее торчал кинжал, человек, который убил его, сам в свою очередь был зарезан другим, у которого голова была разрублена мечом. Последний из четверки тоже был смертельно ранен и недалеко ушел. Он лежал в луже крови, и, когда я внимательнее пригляделся к ней, мне стало не по себе.
– Видите? – шепотом спросил я Амалию. – Вы видите?
Она нерешительно пожала плечами.
– Эти рыцари кажутся совсем живыми, но, в конце концов, ничего особенного тут нет. Может быть, в подземелье особый состав воздуха, из-за чего тела как бы забальзамировались и сохранились в таком хорошем состоянии.
– А кровь? – горячо возразил я. – Такое впечатление, что она засохла чуть ли не вчера! Но… Не может быть, потому что этих людей убили несколько веков назад, не меньше!
Люсьен наконец оттолкнул Фредерика и подбежал к нам, сгорая от нетерпения. Увидев мертвых рыцарей, он оторопел.
– Но это же… это же… – Ему не хватало слов. – Амалия, это они? Те самые четыре тамплиера, которых замуровали? Вы же говорили, им удалось бежать! Они, верно?
– Да, – кивнула Амалия, – похоже, они и есть.
Массильон бочком приблизился к нам, готовый в любую минуту обратиться в бегство.
– Должен вам сказать, – начал он, – я не большой любитель скеле… – Тут он осекся и замер на месте с открытым ртом. – Четыре трупа в карнавальных костюмах? Откуда они тут взялись?
Амалия поглядела на огарок свечи, который держала в руке.
– Свеча догорает, – сказала она.
– А тут есть факелы! – заверещал Люсьен, от возбуждения подпрыгивая на месте. – Честное слово!
– Попробуйте зажечь факел, Арман, – попросила Амалия. – Только осторожно – старинное освещение может быть не слишком надежно.
В другое время мне показалось бы странным зажигать факелы, находясь в подземелье, построенном много веков назад, теперь же это представлялось мне вполне естественным, и, насколько я помню, мне удалось зажечь факел со второй попытки. Трепетное пламя осветило уходящие ввысь стены, ниши, в которых стояли огромные статуи рыцарей, и только теперь я заметил, что под каждой из статуй была начертана какая-нибудь надпись на латыни.
– Странное место, – сказал я.
– Как и все подземелье, – отозвалась Амалия, оглядываясь на простертых на полу мертвецов. – Но самое поразительное – конечно, это
– Интересно, что с ними произошло? – спросил Люсьен, как зачарованный глядевший на рыцарей. – Если и правда они – те самые четверо тамплиеров, которых замуровали, значит, они смогли незаметно открыть в стене потайной ход, добрались сюда, а потом…
– А потом поубивали друг друга, – закончила Амалия. Она присела на корточки возле самого молодого из рыцарей – красивого юноши с золотистыми волосами до плеч и ярко-голубыми глазами. – Почему?
– Может быть, между ними произошла ссора? – несмело предположил актер.
– После того, как они избежали столь страшной гибели, были замурованы заживо? – подняла брови молодая женщина. – Не думаю. Тут должно быть что-то другое. И почему все-таки они так странно выглядят?
Она повернула голову, и взгляд ее упал на седого рыцаря с коротко подстриженной бородой, который лежал на спине, прижав одну руку к груди.
– Что вы там увидели, Амалия? – спросил Массильон, видя, как пристально она рассматривает руку.
– Рыцарь что-то держит, – отозвалась молодая женщина. – Что-то зажато у него в руке. И я хочу знать, что это такое.
– Осторожнее, Амалия, – проговорил я. – Мертвецы такие древние, что могут рассыпаться в прах от одного прикосновения.
– Древние? – возмутился Люсьен. – Да они совсем как живые!
Тем не менее Амалия, прежде чем разжимать руку мертвеца, достала из кармана перчатки и надела их.
– Люсьен, подержи мою сумочку… Арман, светите сюда. Сейчас мы увидим…
Но, похоже, пальцы рыцаря совсем закостенели, потому что Амалии никак не удавалось разжать их. На лбу у нее выступили бисерины пота. Люсьен в волнении прикусил губу.
– Ну, вот, – выдохнула Амалия, вытащив из руки мертвеца какой-то небольшой предмет. – Интересно, – добавила она, поднимаясь на ноги, – что это такое?
Она держала сейчас небольшой граненый флакон, сделанный, судя по всему, из прозрачного хрусталя. Внутри него мерцала и переливалась какая-то золотисто-зеленая жидкость.
– Похоже на абсент, – заметил Массильон, и Амалия метнула на него негодующий взгляд. – Честное слово! – поспешно добавил актер.
Люсьен разинул рот.
– Смотрите! – закричал мальчик так пронзительно, что у меня заложило уши. – Рыцари! С ними происходит что-то странное!
Амалия ахнула. Фредерик поспешно отскочил назад. Он выглядел испуганным. И в самом деле, было от чего испугаться. Потому что четыре рыцаря, минуту назад казавшиеся почти что живыми, стали на глазах рассыпаться. Сначала у них вытекли глаза, затем стали меняться контуры лиц и тел. Плоть слезала с них, мясо таяло, обнажая сухожилия, которые, в свою очередь, исчезли, явив взору желтоватые кости. Всего несколько мгновений, и перед нами оказались четыре скелета, застывшие в нелепых позах посреди огромного сумрачного зала.
– Ой, – жалобно промолвил Массильон и, закатив глаза, рухнул в обморок.
Глава 19 30 декабря
1. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье
В общем, это было самое поразительное приключение, похлеще, чем в книжках, только растяпа Фредерик все испортил. Он позеленел, покачнулся, взмахнул руками и завалился на бок. Пришлось Амалии приводить его в чувство, и хорошо, что в ее сумочке нашлась нюхательная соль, Массильон почти сразу же открыл глаза.
– Все в порядке, Фредерик, – мягко проговорила Амалия, стоя возле него на коленях, – успокойтесь.
Актер промычал что-то неразборчивое и повернул голову. То, что он увидел рядом с собой, ему не понравилось, потому что он плюхнулся на пол аккурат возле рыцарских скелетов и сделал попытку еще раз отправиться в обморок.
– Ну-ну, довольно, – проворчала Амалия. – Не то мне придется дать вам парочку оплеух, чтобы вы очнулись.
– Мадам, – с достоинством ответил Фредерик, – позвольте вам напомнить, я актер, а не гробокопатель, и мне вовсе не по вкусу встречать столь живое напоминание о бренности нашего бытия.
– Из какой пьесы слова? – поинтересовалась Амалия. – Вставайте, Фредерик. Не то вы испачкаете сюртук.
Хотите верьте, хотите нет, но после
