— Я потерял свою Тайку, — еле слышным голосом ответил Данг.
— Бабу, что ли?
— Ты не поймешь. Я потерял свою Тайку.
Фиксатый немного смутился.
— Хм… Тут и свою-то шкуру скоро потеряешь… А как тебя звать-то?
— Данг.
— Кликуха, что ли? — обрадовался фиксатый, — Так ты из наших? Где чалился?
Данг, уже полностью придя в себя, встряхнулся и встал на ноги. И, обжигая ледяным взглядом своих глаз фиксатого, уже твердо сказал:
— Я потерял свою Тайку. Что вы ко мне пристали? Если решили меня убить, начинайте, хватит болтать.
Полминуты они смотрели друг другу в глаза. Потом губы фиксатого чуть дрогнули, и он положил свою руку на плечо Дангу.
— Не злись. Знаешь, в любой момент может начаться бомбардировка, старайся быть ближе к убежищу
И, развернувшись, ушел, уводя за собой шестерок.
Данг медленно шел по улицам совершенно незнакомого горрда. Он уже никуда не спешил, торопиться не было смысла. Сердце уже билось ровно, и разум полностью вернулся к нему. Он уже чисто на автомате анализировал все события, пытаясь понять что же случилось в Граде. Сначала неясное беспокойство, оно медленно нарастает и поражает вначале самых слабых, мелкие неурядицы вырастают до крупных ссор, скандалов и еще легких драк. Потом все хуже и хуже. Проливается первая кровь, потом ручеек протекает в горный поток. Прежде свободные индивидуумы сбиваются в толпы, это тоже инстинкт, видеть чужую смерть всегда легче, чем встречать ее в одиночестве. Крепкие, конечно, держатся дольше, но им-то труднее всех. Потому что на них давление гораздо сильнее — им приходится иметь еще дело со всей злобой вокруг, а затем начинаются и вовсе запредельные вещи — с серыми кошками, летающими спиралями и прочей чертовщиной. И мозги выключаются напрочь. И конец всему этому — полный ступор, полужизнь- полусмерть.
Но кто же такая эта Тайка? Как смогла она выжить в том мире, где не нашли спасение самые лучшие, самые сильные, самые умные? И при этом еще спасти Данга? Что же с ней будет в том Граде? В том совершенно вымершем мире?
Данг внезапно остановился — он вдруг вспомнил совсем недавние по сути события: ведь прошло-то всего две недели с того времени, когда он, еше не будучи Дангом, тихо сходил с ума среди той компании на Волге. Он вспомнил вдруг тот Алькин рассказ о Нардае — странно, но Алька теперь вовсе не казалась ему толстой уродиной, и стала даже чем-то симпатичной. Она же не виновата, что уродилась такой, да и подколки ее были беззлобны, она бессознательно выработала в себе такое поведение для защиты от окружающего мира. Сейчас, например, Данг с удовольствием повстречал ее здесь.
Так в том рассказе тоже было что-то о вымершем мире. Кто-то остался совершенно один в каменистой пустыне. И возжелал смерти. И получил ее. А Алька потом его так едко высмеяла за то, что тот побоялся остаться один. А иначе — сам бы тут рядом сидел и байки рассказывал, и получше ее.
«Спасибо тебе, девочка, — мысленно передал ей слова благодарности Данг, — Я больше никогда не вспомню о тебе, как об уродливой шлюхе.»
Ему стало значительно легче на душе, и он снова был готов воевать. И он снова владел той великой силой, что познал той чудесной ночью.
Внезапно, как по команде, вся толпа шарахнулась куда-то по улице, Данг еще успел отскочить и прижаться к стене здания. К счастью, толпа была небольшой, иначе его бы буквально раздавили, но дело окончилось только двумя оторванными пуговицами на куртке и немного отдавленными ногами, ходить было можно. Он поднялся, отряхнулся, и досадуя на себя, что не шуганул их малым огнем (все-таки голова еще не совсем хорошо работала) быстро пошел в том же направлении. Из криков людей он понял, что бомбардировщики уже летят на город, и что действительно стоит поискать убежище. Ага, вот оно. Крутая лестница вниз, в глубокий подвал здания. Туда как раз спускается последний человек из той толпы. «Быстро же они», — успел удивиться Данг.
Он быстро прошел железную дверь и оказался в длинном коридоре с мраморными стенами, прямо как в переходах московского метро. Только здесь коридор был значительно уже, не больше трех метров в ширину, да и потолки были невысокие, как в обычных квартирах. Слева по стене коридора были двери, хорошие такие двери, прямо как в офисах.
«Что-то больно богато для убежища, — отметил про себя Данг, — И вообще странный какой-то город. Не поймешь, кто тут живет и что делает. И кто с кем воюет».
Самым же странным было то, что коридор оказался совершенно пустым, и куда делись все люди, было непонятно. Метров двадцать — и тупик. И пять дверей. Данг открыл наобум одну и вошел внутрь. И оказался внутри шикарного офиса. Настоящий евроремонт, и к тому же потолок был, как в планетарии большой купол звездного неба. Сделан он был очень искусно, непонятно было, какой планеты было такое небо. Уж по крайней мере на Земле и на родной Гиганде созвездия были иными. В офисе было пять столов, на которых стояли «Пентиумы» с приборами, и деловитые клерки непрерывно печатали что-то на них. Чуть поодаль стояли два отдельных стола, за которыми сидели две молодые женщины в деловых костюмах, по внешнему виду — референтки. Напротив одной из них сидел мужчина в черном костюме и заполнял какие- то бланки. Другая, свободная, вышколенной улыбкой встретила Данга:
— Садитесь, — сказала она ему.
Он сел на стул напротив нее.
— Подпишите, — и положила перед ним лист чистой бумаги.
Он отрицательно покачал головой.
— Подпишите, — дежурная улыбка сошла с ее лица, в глазах появилась злость.
«Так ты злишься, девочка, значит сомневаешься в своих возможностях. Что ж, поиграем» — весело усмехнулся Данг.
Но поиграть не удалось. От дикой боли в затылке он ненадолго потерял сознание. А только придя в себя, снова провалился во тьму уже оттого, что буто огнем обожгло в локтевых суставах — ему кто-то сломал руки и сразу надел наручники. А потом снова по голове — видно тут знали о кое-каких способностях Данга. И приняли превентивные меры. На этот раз Данг был без сознания долго, потому что очнулся уже в маленькой камере, а сам еще был при этом в очень тесной клетке. Настолько, что невозможно было двигаться даже в том случае, если бы руки и были целы. Их дергало болью просто нестерпимо, но Данг изо всех сил сдерживал крик. Хотя в камере никого и не было. Перед глазами, чтобы его можно было отчетливо видеть, стоял электронный секундомер, который отсчитывал числа в обратном порядке. И секунд этих было не так уж и много — всего пятьдесят семь.
«Вот никогда не подумал бы, что смерть можно представить в виде бегающих цифирок. Мы уж настолько к такому привыкли, мы и живем ведь практически в мире цифр».
Сорок семь, сорок шесть…
«А можно ли сжать время? Чтобы секунда стала бы для меня минутой? Господи, ведь два года прошли для меня, как одна ночь». Тридцать девять…
«А разве такая ночь не стоит целой жизни? Да кому еще так везло?»
Тридцать два…
«И сколько еще было разных событий? Тут ведь на несколько жизней хватит. Учиться у такого деда, провести совершенно беспрецедентную операцию на Земле, работать с такими людьми, как Горбовский и Бромберг. А потом, словно в сказке, перенестись в тело обитателя другой Земли и жить тоже вполне счастливо. Эй, Серый, помнишь ли ты меня? Может, тоскуешь, все-таки мы с тобой славно дружили. Привет девочкам».
Девятнадцать… Восемнадцать…
«И пройти по загадочной Нардае, спасти там кого-то, а потом быть в гостях у знатного лорда в замке».
