открывшийся нам, представлял собой Вселенную на стадии расширения. Получив в руки такой материал, уже можно было прикинуть в первом приближении и оценить последствия для нашей Вселенной осуществленного нами прокола в иной мир. Собственно, этот вариант — вариант со смежной нам расширяющейся Вселенной — рассматривался наряду с другими и раньше. Так что очень быстро передо мной открылась чудовищная реальность: при открытом тоннеле процесс сжатия нашей Вселенной ускорялся в десятки тысяч раз.

Между мной и Джестером Дёрти произошел крупный, бурный разговор, в котором мы оба оказались не на высоте, докатившись чуть ли не до прямой драки, хотите — верьте, Саймон, хотите — нет. Но дёртики меня быстро скрутили, да я и сам вовремя опомнился… Эх, как я сейчас сокрушаюсь о том, что не посмел, не решился тогда сделать! Я пожалел его, хотя мог — мне очень неприятно и тяжело это произносить — убить, удушить, удавить негодного старикашку.

А Дёрти меня не пожалел. Он попросил головорезов Кэса сводить меня в бункер на сеанс «катания с горки». Я никогда не любил созерцать и не мог выносить разные ужасы и после бункера просто заболел, развалился и «рухнул». Да. жить здесь становилось страшно, тяжело, невыносимо, но… нескучно.

Дёрти посоветовал мне не валять дурака, не хандрить и признать происходящее с нашей Вселенной как свершившийся факт. Страшно сказать, но я видел, как он радовался. Правда оказалась еще более ужасной и неприглядной: Дёрти сознательно стремился к этому уже давно! Он хотел заставить содрогнуться в буквальном смысле слова весь Мир! Ведь он был не кем-нибудь, а Джестером Дёрти.

Я вам уже говорил, Саймон, что поступки других людей выглядят дикими и немотивированными в наших глазах. В чужой душе мы понимаем еще меньше, чем в своей. Кто может сказать, какие генетические особенности в переплетении с какими жизненными обстоятельствами сформировали психологию этого человека?..

Слушая в течение нескольких минут непрерывно говорившего Казимира, я позволил себе вставить пару слов.

— Знаете, Казимир, уговаривать и убеждать меня в этом не надо. Вы не поверите, но большинство из нарушавших закон людей, которых нам удалось в конце концов схватить за руку, не могли и сами толком объяснить свои поступки, свое поведение. Вообще, знаете: человек может стать убийцей всего лишь из-за того, что в детстве его заставляли есть яичницу, поджаренную только с одной стороны. Или, наоборот, с обеих сторон.

— Дёрти любил есть яйца, — со смешком сказал Казимир. — Он утверждал, что яйцо — это символ души. Вы кстати упомянули о яйцах. Слушайте же дальше.

Дёрти не слишком опасался меня, справедливо полагая, что я нахожусь всецело в его руках и, так как карты теперь открылись, цинично, с наслаждением садиста, посвящал меня в некоторые свои бредовые планы.

Однажды он заявился ко мне и с плотоядной улыбкой поведал такое, что у меня — простите, Саймон, — просто поехала крыша… Представьте: Дерти поделился со мной своей идеей создания автономного, внешнего сердца, как он шутливо-небрежно называл его — яйца! Заимев внешнее сердце, он, во-первых, рассчитывал оттянуть свой не такой уж далекий конец, а, во-вторых, приобретал способность беспрепятственно, без опаски, путешествовать по тоннелю Переходника. Вот над чем они ломали головы со странным доктором Робертом, с Трезором, как я почему-то прозвал его про себя. Этого кудрявого черноволосого медика-садиста, как и всегда, выручили куклы. На них он отрабатывал биологическую и медицинскую технологию подключения к человеку внешнего сердца, а техническую часть проекта, работу по созданию собственно автономного сердца взял на себя неугомонный, неутолимый, но все более страдавший от неизлечимой болезни Дёрти. Болезнь продолжала мучить профессора, и они с Робертом торопились.

Но ему пришлось испытать настоящий удар, когда Трезор объявил, что этот путь для Дёрти закрыт — закрыт намертво, закрыт глуше и надежнее, чем «схлопнувшийся» межпространственный тоннель. Дёрти был пожилым человеком — нет, он был настоящим стариком, фактически самым старшим из всех дёртиков. Он, естественно, не прошел каких-то там прививок или корректировок организма в детстве, которые стали применять, когда профессор имел уже солидный возраст. Поэтому его организм оказался непригодным для сложнейших медико-биологических структурных перестроек. Итак, все, что оставалось профессору Джестеру Дёрти — это готовиться к смерти.

Вот тут и перехлестнули через край и потекли весь яд и вся желчь, накопленные в темных закоулках профессорской души. Злоба его на весь свет достигла крайних пределов. И, стыдно сказать, Саймон, я его понимал и где-то сочувствовал ему.

— Казимир, — сказал я, — в этом я с вами полностью солидарен. Мир наш весьма несовершенен, и я не поручусь за себя, что, добравшись до созданного вами с Дёрти тоннеля, не воспользуюсь им, чтобы уйти отсюда навсегда.

— Что ж, — хладнокровно ответил Казимир, — вполне естественное желание. Вероятно, что точно также поступил бы и я сам. Однако, вы обещали помочь мне. Я очень надеюсь на вас, тем более, что вы прошли испытание. Когда вы поможете мне — а сделать это будет непросто, — то с чистой совестью сможете пойти на все четыре стороны и даже за край Вселенной. Наберитесь терпения: мы подходим к завершению моей истории.

— Буду вам очень признателен, профессор, — так и не удержался я, — если наша беседа — уж не обессудьте — закончится до вашего очередного приступа.

Он осклабился жуткой гиппопотамьей улыбкой и игриво (!) предупредил:

— А вот этого обещать не могу, извините. Не от меня зависит.

Ну, так вот. Как я уже сказал, Дёрти испытывал сильнейший стресс, и я решил, воспользовавшись этим обстоятельством, рискнуть и попытаться вырваться на свободу, убежать. Мое поползновение было пресечено, и меня снова водворили на свое место, под домашний арест в эти вот апартаменты.

Через несколько дней, вероятно, во время ремиссии болезни, в один из редких периодов просветления, Дёрти заглянул ко мне, ведя себя при этом так, будто ничего не произошло. Он попросил меня включить телевизор и предложил посмотреть удивительный, по его словам, сюжет из жизни животных, записанный на принесенной им видеокассете. Я с большим интересом просмотрел действительно уникальные кадры, подобные которым никогда раньше не видел. Я заметил, как Дёрти внимательно наблюдал за мной во время просмотра, чему-то самодовольно ухмыляясь. Он ушел, оставив кассету, а я, непонятно по какой причине, страшно разволновался.

Через день он пришел снова и предложил мне следовать за ним. Упрямиться было глупо: за его спиной маячили трое головорезов Кэса. И я пошел, пошел сам, пошел, легонько подталкиваемый Дёрти, по коридорам, лестницами переходам центра. За время моего вынужденного заточения здесь произошли заметные перемены.

Мы направлялись к резиденции доктора Роберта, находившейся на самом верху высокой башни, походившей на длинный плоский кирпич. Я еще никогда не бывал там. Меня пропустили вперед, Дёрти с остальными шел за мной. Ржавая лестница сменилась каменной, с грубой, неровной поверхностью крутых ступеней; перила куда-то исчезли. Через редкие незастекленные проемы в мощных стенах в башню просачивалось густое синее небо. Когда лестница пересекала проемы, я остро ощущал открытое пространство и немалую высоту, на которой мы находились, и у меня сильно кружилась голова. Лестница постепенно сужалась, высокие корявые ступени становилось преодолевать все труднее.

Когда до открытой двери в «голубятню» доктора Роберта осталось совсем немного, навстречу нам оттуда вдруг один за одним пошли невиданные мною доселе монстры, конвоируемые дёртиками. На них невозможно было смотреть без содрогания. Таких существ я еще не встречал в нашей Вселенной. Все они — а их вышло четверо или пятеро — не отличались друг от друга. На каждом — пиджачная пара, белоснежная сорочка, галстук, черные туфли, — типичные человеческие тела в типичном же человеческом облачении. Но вместо человеческих голов эти существа несли на своих плечах гиппопотамьи рыла, словно грубо вылепленные из дрянной, плохо размешанной глины. Глаз этих чудовищ, постоянно прикрытых морщинистыми, мертвенно неподвижными веками, я так и не увидел.

В первую секунду я чуть не свалился вниз, испытав безотчетный страх, но молодцы, шедшие за мной

Вы читаете Прокол
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату