Я попрощался с инженерами и, пройдя по крытой галерее, очутился на территории Медицинского Отдела. Я вошёл внутрь корпуса и на нужном мне лифте спустился метров на тридцать под землю в хозяйство Эдди Лоренса.
Набрав шифр-комбинацию на двери и нажав кнопку оповещения, я выждал, пока сработает замок, открыл дверь и попал в приёмную-раздевалку, куда уже выходил навстречу мне Эдди.
— Шилды-шивалды!
— Шилды-шивалды, Айвэн! Куртку и обувь снимай здесь, надевай наши тапочки и пошли.
— Помню, Эдди, ваши порядки. Я здесь всё-таки уже второй раз.
Я снял куртку, ботинки, вбил ноги в тапочки и, пройдя несколько тамбуров, вступил вслед за полноватым и важным на вид Лоренсом в просторное помещение, куда выходили несколько дверей. Пол здесь был нескользский. Минимум мебели, если можно назвать мебелью пару мягких кресел и профессиональный массажный центр, стоявший у дальней стены.
Тонко пела вентиляция, лился ровный успокаивающий свет. Было очень тепло.
— Ну, старина, мозги у меня раскручены после визита к Хабблу. Как бы твой «дуршлаг» не коротнул, — пошутил я.
— Не бойся, бродяга, не коротнёт, — сверкнул очками Лоренс. — Давай сразу в ванную, — он указал на одну из дверей.
— А цирюльник где? — как можно более равнодушно спросил я.
— Ха-ха! Дрожишь? Не так мандражируешь перед «дуршлагом», как боишься, чтобы тебе не обрили твой волосатый череп, Фэгот несчастный? — Эдди потешался. — Ты когда был здесь в первый раз?
— Года три назад, — ответил я, не понимая, куда он клонит.
Эдди самодовольно ухмыльнулся. — Обходимся теперь без парикмахера. Аппаратура усовершенствована. Да я тебя и сам могу обрить, если что.
— Садист!
— Ну ладно. Клизму сделаешь сам или лаборантку звать?
— Сделаю сам. А вот спину мне потереть пришли лаборантку.
— Перебьёшься. Купи себе электроспинотёр. Я видел вчера в магазине. Цена без мочалки — шестьсот монет.
Эдди ушел в «операционную», а я закрылся в большой ванной комнате, где имелся также унитаз. Здесь были приготовлены нижнее бельё моего размера, бритвенные принадлежности, куча полотенец и прочая туалетная дребедень.
Я сделал клизму, опорожнил мочевой пузырь и кишечник, потом принял душ и, надев чистые плавки и чистые сандалии, прошёл в «операционную» к Лоренсу.
В большой комнате, разделённой надвое стеклянной перегородкой, за которой хлопотали техники в белых халатах, было полутемно.
Эдди предложил мне лечь на огромное ковшеобразное ложе, стоявшее боком к перегородке. Напротив меня, на стене, висели хитрые часы в белом корпусе с фосфоресцирующим циферблатом, разделённым на 48 часов. Я устроился на ложе, и действо началось.
Смазливая лаборантка подала тяжёлый, весь в дырочках и пупырышках, шлем. Это и был «дуршлаг». Эдди занялся шлемом, подключая многочисленные провода и кабели, затем напялил его мне на голову. Пока Лоренс возился с «дуршлагом», девица обклеила все мои остальные, не закрытые шлемом части тела, целой кучей датчиков с длинными вермишелинами проводов. К моему облечению, к пенису ничего не приклеили.
Сам я уже умиротворился и, как и полагается, настроился заснуть и был близок к этому, когда Эдди одобрительно сказал:
— Хорошо расслабляешься. Молодец.
Они с лаборанткой перешли ближе к перегородке, подключая разъёмы к ответным частям на панелях, вдававшихся из аппаратной в комнату.
Эдди подошёл но мне.
— Спи, моя радость, усни, — серьёзно начал он, а потом повторил то же самое ещё несколько раз.
И я отключился.
4
Я проснулся, как просыпаются утром, правда, чувствуя себя несколько ошарашенным. Однако быстро взял себя в руки. Тело моё, несмотря на удобное ложе, затекло и устало.
Приятная полутьма в «операционной» сменилась ровным, не раздражающим светом. Хитрые часы показывали 46 часов 31 минуту. Таким образом, я провёл на ложе почти двое суток. Примерно за такое, довольно приличное время, и происходит процесс «откидывания мозгов на дуршлаг».
Подошёл Лоренс с лаборанткой, но уже с другой. Они вдвоём, привычно проделывая необходимые манипуляции, освободили меня от липучек и присосок, а в завершение Лоренс снял с моей головы шлем.
— А ну-ка, вставай, бродяга! — услышал я за спиной голос Лоренса. — Не спеши и не убегай — сейчас лично сам тебя отмассирую. Скоро должен брякнуть Шеф. Он уже звонил. Хочет сказать пару слов перед твоим отлётом.
Я выбрался из «корыта» и с наслаждением потянулся.
— Всё нормально, Эдди?
— С тобой-то всё нормально, — озабоченно сказал Лоренс.
— А с кем тогда не нормально, старик?
Ничего не отвечая, Лоренс провел меня в ту самую комнату с массажным центром и предложил мне лечь на топчан.
— Снова ложиться, — изображая недовольство, пробурчал я.
Эдди принялся осторожно массировать меня, постепенно наращивая интенсивность движений. Он в основном пыхтел и помалкивал — в общем, работал.
Минут через пятнадцать я перевернулся на живот, и Эдди продолжил массаж спины. В это время прозвучал сигнал спецтелефона. Эдди рукавом халата вытер пот со лба, взял трубку и сунул мне. Звонил, конечно, Шеф.
— Шилды-шивалды, дружок! Ну, как ты?
— Процедура пройдена. Лоренс уже массирует меня. Сейчас закончим, побреюсь, перекушу — и в Техотдел за тачкой. Часа в четыре уйду с Земли.
— «Платинум сити», конечно?
— Да, Шеф!
Он помолчал, как будто на что-то решаясь. Потом нехотя сказал:
— Ты знаешь, Айвэн, Хаббл неожиданно заболел.
— А эти недоноски из 9-го Управления научатся когда-нибудь ловить мышей? — не сдержался я.
— Не горячись, мой мальчик.
— А что с ним?
— У него что-то с животом, с желудком. Ты что, думаешь, его заболели?
— Не сомневаюсь. Эти мешки из 9-го спят на ходу. Хаббл находится в нашем Медотделе?
— Нет. Но я уже распорядился.
— Когда он почувствовал себя плохо?
— После разговора с тобой он пошёл перекусить в кафе, знаешь, за пешеходным мостом, у звездолётной стоянки.
