второго президентов Грузии, считая их ворами. Да, думал Шалва, сейчас наступило сатанинское время. В чести воры, казнокрады, аферисты, подонки. Зачем мы воевали? Кого спасали? Ежедневно по пути на рынок он видел, какими роскошными особняками и дворцами застраивались наиболее красивые участки города вдоль реки Куры, и сердце его сжималось от негодования. Он очень переживал, что уже стар и немощен и не может всадить кинжал в ненавистного народу президента, человека мелкого, подлого, продажного. Не зря его окрестили Белым Лисом.
Шалва не знал, что этот день станет новым отсчетом времени для Грузии. В этот день, в среду двадцать шестого апреля, он готовил на примусе манную кашу и собирался с внучкой завтракать, так как занятий в школе уже не проводили почти месяц, и Манана была дома. Голодные учителя отказались работать бесплатно, зарплату им не платили уже полгода.
— Шалва, Шалва! Раздались за дверью крики, после которых последовали частые стуки в дверь. Это оказался сосед, который принес свежую газету. Центральный заголовок крупными буквами пересекал всю страницу — “Президент — вор!” Шалва из-за плохого зрения не мог читать мелкий газетный шрифт, а сосед только в двух словах сказал, что президент украл сотни миллионов долларов и спрятал их заграницей, и, спеша на работу, пообещал вечером все рассказать подробно. Внучка целый час читала и снова перечитывала деду газету, которая была посвящена преступлениям президента сначала против СССР, а потом и против Грузии и ее; народа, о награбленных миллионах, о дворцах и виллах, купленных им во многих странах. Скупые слезы обиды и ненависти скатывались по морщинистым щекам этого человека, который всю свою жизнь отдал народу, трудился, приумножая богатства своей страны…
Бывший мэр Тбилиси, а сейчас лидер партии Звиадистов Зураб Габуния и лидер народной партии Михаил Нумбадзе, в воскресенье двадцать третьего апреля получили из Батуми копии документов с компроматом на президента, но с одним условием опубликовать их в один день с днем их публикации в Аджарии, то есть двадцать шестого апреля. Оппозиция давно ждала хороших фактов о преступлениях ненавистного им человека, и вот сегодня все оппозиционные газеты, и большие и малые, вышли с аншлагами о президенте-преступнике во власти, который несет стране только погибель.
Оппозиция обманула президентскую охранку и печатала газеты не в Тбилиси, где наверняка засланные агенты политической полиции вовремя бы предупредили власти, и газеты были бы конфискованы. Поэтому они два дня двадцать четвертого и двадцать пятого апреля печатали увеличенные тиражи газет на двадцать шестое апреля в Батуми и Кутаиси, где для этого были задействованы все типографии. И вот сегодня бомба компромата взорвалась. Когда полиция бросилась конфисковывать газеты у продавцов на улицах, было уже поздно. К обеду весь Тбилиси гудел как улей, а к семнадцати часам на наиболее крупных площадях города стал собираться возмущенный народ. На восемнадцать часов оппозиция наметила общий сбор на центральной площади перед домом правительства.
Власти стянули к этому времени все имеющиеся полицейские силы, выставив усиленные кордоны за два-три квартала от дома правительства. Но агрессивность и большая численность демонстрантов повлияла на полицию, и она вынуждена была отказаться от применения силы, так как все равно была не способна сдержать ревущую толпу, у которой в руках все больше мелькали не факелы, а обрезки труб и заостренные металлические прутья. Разразись схватка, и вряд ли кто-то из полиции смог бы живьем выбраться из толпы.
К двадцати часам вокруг дома правительства уже бушевала двухсоттысячная толпа, у многих в руках уже были автоматы и гранатометы. Президент не успел выбраться из дома правительства и теперь решил переждать пик народного возмущения, сконцентрировав у своей резиденции двенадцать танков и пятнадцать бронетранспортеров. В Зугдиди, где была сосредоточена вторая по численности группировка войск, полетели шифрограммы с приказом немедленно направить в Тбилиси 6 тысяч солдат, тридцать бронетранспортеров и БМП, чтобы уже утром они были в городе. Это был роковой приказ, о последствиях которого не знали пока ни в Тбилиси, ни в Зугдиди, ни в Сухуми…
Министр обороны Абхазии, генерал-лейтенант Бакаев, по заданию руководителя республики лично возглавил проведение операции “Свобода”. Бакаев был из той плеяды военных, для которых служба в армии больше чем жизнь. Закончив академию Генерального Штаба в Москве, он полковником служил на Дальнем Востоке, а затем, став генерал-майором, командовал дивизией в Забайкальском военном округе. В конце 1991 года, когда начали разрушать Советский Союз, он, уже будучи генерал-лейтенантом, вернулся в Абхазию, в свой родной город Сухуми…
Как предполагал Бакаев, после публикации компромата на Белого Лиса волнения оппозиции в Тбилиси должны были иметь более ожесточенный характер, чем до сих пор, пока гуляли только слухи. Он надеялся, что Тбилиси придется тогда часть сил снимать из Зугдиди, где Грузия сосредоточила более шестидесяти процентов всех своих частей и тяжелой техники, готовясь к майскому прыжку на Абхазию. Поэтому необходимо было не упустить этот момент, если вдруг снятие сил произойдет этой ночью.
И действительно, в двадцать три часа двадцать шестого апреля разведка донесла о движении в казармах расположения грузинских войск. А в час ночи диверсионная группа, засланная в тыл Зугдиди, взяв языка, сообщила по рации, что в два часа ночи колонна из тридцати бронетранспортеров и восемнадцати БМП, нескольких десятков грузовиков с войсками и шести танков тронутся на Тбилиси, так как там возникли очень крупные беспорядки.
Но общая операция должна была начаться в три часа ночи, и ничего здесь уже изменить было нельзя. Значит эту колонну нужно уничтожить в пути, — думал Бакаев, раскрывая карту, чтобы определить расстояние, которое эта колонна успеет пройти от Зугдиди. Получалось порядка сорока — сорока пяти километров, а это значит, что в три часа они будут на трассе где-то в районе Сенаки и Самтредиа.
— Срочно Беладзе и Аркаева ко мне, — бросил Бакаев своему адъютанту. Через десять минут оба стояли перед генералом. — Срочно двумя вертолетами “Летучая Мышь” доставить десантников с гранатометами и восемью огнеметами с запасом боекомплекта в район поселка Абаша, это в двенадцати километрах от Сенаки в сторону Самтредиа. Там нужно будет и уничтожить колонну, которая по нашим данным выйдет из Зугдиди в два часа ночи, за час до начала нашего наступления.
Практически Бакаева беспокоили танки, которые еще оставались в Зугдиди. Часть их, восемнадцать единиц, составляла три подвижных группы, а четырнадцать танков были вкопаны в землю в километре от реки Ингури, которая и разделяла противоборствующие стороны. Главную задачу всей операции Бакаев видел именно в прорыве обороны Грузии в районе Зугдиди, чтобы можно было по шоссе быстро бросить подкрепление тем группам, которые будут атаковать Кутаиси. До Кутаиси 110 километров, а это минимум два часа хода для военной колонны. Значит, от успеха в Зугдиди будет зависеть и весь успех операции. И Бакаев решил еще раз со всеми командирами подразделений пройтись по плану операции…
Первыми и раньше назначенного срока общей операции, в два часа пятьдесят две минуты, начали бой десантники, атаковав колонну Грузии, шедшую из Зугдиди на подавление народа в Тбилиси. В трех километрах западнее поселка Абаши была организована засада. Колонна грузинских войск, бронетранспортеров, БМП, танков и грузовиков двигалась в спешном порядке даже без головных дозоров. По уже многими отработанной классической схеме из гранатометов были подбиты головные бронетранспортеры и шедшие в хвосте колонны. Узость дороги, с одной стороны которой была холмистая возвышенность, а с другой — насыпь и железная дорога, полностью лишили атакованных какой-нибудь возможности для маневра. Началось методическое уничтожение войск и боевой тяжелой техники.
Гранатометчики расстреливали танки, бронетранспортеры и БМП а огнеметчики поджигали то, что еще не загорелось. При этом пехота, сыпавшаяся из грузовиков, как горох, срезалась пулеметным огнем. А через тридцать минут в дело вступили подоспевшие минометчики, и на месте колонны стало образовываться кровавое месиво, освещаемое заревом огня.
Но полковник, руководивший движением колонны, при первых же выстрелах гранатометов, уничтоживших первые, головные бронетранспортеры, успел по рации сообщить в Зугдиди о нападении. В два часа пятьдесят восемь минут в гарнизоне Зугдиди прозвучала сирена тревоги. А еще через две минуты по всем оборонительным линиям грузин пронесся шквал огня от залпов “Градов”. После первой, последовавшей за залпами “Градов”, вертолетной атаки, сразу же было уничтожено тринадцать танков и одиннадцать бронетранспортеров. Позиции же крупных артиллерийских батарей, расположенных северо-
