— Молчать! Здесь говорю я! — рявкнула панкуха. — И так до третьего задания, самого сложного. Так вот, суть первого задания. В городе живет академик генетики Добронравов… ну ты о нем слышал. Пять лет тому назад он связался с нефтяными делами и ушел из науки в бизнес. Но генетика — генная инженерия, в частности, — остается его хобби. Он вывел редкостную породу птиц… говорят, называется Жар-птицей. Свойства есть у птицы этой странные, науке мало понятные. Ты мне эту птицу принесешь.
— А как ее добыть? И где?
— Я дам тебе адрес. Только будь осторожен. Он себе с нефтяных бабок такой коттедж отгрохал, и у него сигнализацией каждый миллиметр напичкан. Заденешь хоть проводок — охрана набежит, повяжут тебя и…
— В милицию сдадут? — хмыкнул я.
— Еще чего. Расчленят и в речку выкинут. Больно им надо с протоколами возиться. А так никто ничего и не докажет.
— У-у, — огорчился я тихонько. — Дело плохо.
— А я о чем! Главное, поймет, тварь эдакая, что я наводочку-то дала, меня тут же и прижмет… ну ладно! Че это я с тобой так разоткровенничалась? Вали давай! Час тебе на сборы.
Я понурый вернулся в камеру и все как есть выложил друзьям. Оба задумались.
— Я, кажется, что-то слышала про так называемую Жар-птицу и эту огненную аномалию… — неуверенно протянула Василиса. Волк и я обнадеженно уставились на наш кладезь знаний. — Но я не уверена…
— Все равно расскажи, — потребовали мы в один голос.
— В общих чертах это выглядит так. Добронравов, проводя опыты с генами павлинов, наткнулся на интересное явление, возникающее при задействовании ДНК генно модифицированной птицы. Он продолжил работать над этим и в конце концов создал нечто вроде клона… нет, искусственного существа; но совершенно неожиданно для Егора Евгеньевича из искусственно выращенного яйца вылупился павлинчик странного золотого цвета. Около двух лет птенчик жил, активно исследуемый академиком. И вскоре у него начало проявляться то свойство, с которого, собственно, и был начат эксперимент с искусственным павлином: от испуга, преимущественно при дергании за хвост, павлин так раскалялся, что поджигал все вокруг себя. Его организм почему-то при этом не страдал. Явление это Егор Евгеньевич окрестил огненной аномалией, а павлина — солнечным павлином, pavo solstitialis, добрые соседи тут же переименовали его в Жар-птицу… вот и все.
— Н-да… — протянул мало что понявший Волк. Я подозреваю, что сам я понял еще меньше, чем он. Единственное, что было ясно, — милую птаху не следует дергать за хвост.
Василиса на какое-то время погрузилась в раздумья. Я тем временем достал из сумы огнеупорные перчатки, кое-какие инструменты для отключения сигнализации и… нет. Отмычки я, увы, не нашел, о чем не замедлил сообщить окружающим.
— Зачем тебе отмычка? — не поняла Вася.
— Как — зачем? Павлин-то наверняка в клетке, а клетка на замке: мало ли что. Я не прав? Замок вскрыть, вот зачем мне отмычка.
— Фу, — сморщилась девушка. — Как вульгарно. Отмычка. Может, лучше ключи спереть?
— Как ты предлагаешь это сделать, если я даже не знаю, где он их держит? — ехидно заметил я.
Василиса тут же принялась перечислять мне с полсотни пунктов гениального плана, после чего, поняв, что морозит сущие глупости, потерянно замолчала.
— Н-да… ты, наверное, прав… ну ладно. Я так думаю, тебе это поможет, — она вытащила откуда-то допотопную шпильку для волос. У меня челюсть отвисла. Волк тоже удивился:
— Ты в каком антикварном магазине это откопала?
— У одного домушника отобрала, — гордо сообщила Вася. — Он мою комнату взламывал, гад.
Я с нехорошим подозрением скосился на нее, но промолчал, только хмыкнув.
— Что? — не поняла она.
— Ничего, — я чересчур беззаботно пожал плечами и вдруг, не сдержавшись, хихикнул своим мыслям.
Интересно, Волк учил ее телепатии? Она, словно поняв, на что я хихикаю, побагровела и пообещала меня придушить, ибо 'кое-кто подумал совсем не то' и 'она царевна, а не домушница'.
Я, похохотав минутку, вставил шпильку в карман рубахи и продолжил собираться.
Перед самым выходом Василиса подошла ко мне и, тихо пожелав удачи, безо всяких комментариев вложила мне в руку пару пузырьков с какими-то зельями. И отошла. Я разжал пальцы. На ладони лежал маленький флакончик с желтой жидкостью и живая вода в пузырьке. Я с благодарностью оглянулся.
— Это на всякий случай, — смущенно пробормотала царевна.
Я просто не знал, что сказать.
— Спасибо, — и вышел: за мной явилась Анабелла.
Грубо, без церемоний вручив мне карточку с адресом академика, она наспех накалякала свой номер мобильного на ней:
— Если че случится, блин, — звони. Но если зря побеспокоишь — испепелю! Ладно, вали давай…
Я, не желая навлечь на себя гнев экспрессивной дамочки, поспешил выскочить из горницы. Вежливый охранник подсказал мне, где выход; я выполз за дверь и… нет, вы представить себе не можете, как это восхитительно, после полусуточного сидения взаперти в каменном подвале вновь оказаться на воздухе (правда, не очень свежем благодаря сжигаемому где-то мусору). Свет солнца ударил мне в глаза, кислород хлынул в легкие, и голова закружилась, как Земной шар вокруг своей оси.
— Здравствуй, мир! — с чувством невероятного облегчения выдохнул я и, сверившись с картой, направился в сторону нужного переулка к особняку Добронравова.
Особняк показался мне мрачноватым. Не хотел бы я в таком жить: окошки маленькие, стены темно- серые, крыша коричневая и декоративная черная решетка в качестве бордюрчика. По мне так тюрьма тюрьмой. Но о вкусах не спорят. Я подошел к двери. Судя по оригинальному замку, закрытому снаружи, профессора… тьфу, академика нет дома. На всякий случай я позвонил в дверь.
— Чего желаете? — милая девушка приятно улыбнулась мне.
— Эээ… — я, как обычно, уже сымпровизировал, 'чего желаю'. — Сантехника вызывали? — и улыбнулся еще более обезоруживающе.
Эффект превзошел ожидания.
— Ни за что не поверю, что такой симпатичный молодой человек — сантехник, — она кокетливо опустила ресницы.
Меня ситуация вообще-то смутила. Я не сердцеед, и при эдаком лихом наступлении ничего не остается, кроме как раскрыть свои карты и не обманывать честную девушку. Но, видимо, какой же секретный агент без охмурения девиц! И я со всем возможным обаянием пристально посмотрел ей в глаза:
— Что вы. Я действительно сантехник. Но за чашечкой хорошего чая превращаюсь просто в чудесного собеседника.
— Тогда заходите. У меня как раз готов кофе, — девушка беззастенчиво цапнула меня под руку и буквально втащила в дом, сразу же затолкав на кухню.
— Меня зовут Шура, — представилась она, разливая кофе. — А вас?
— Я… Ваня я.
— Очень приятно, — Шура заискивающе заглянула мне в глаза и села. Я бегло оглядел ее. Русая, как все, в каштановый оттенок, глаза серые, накрашена, как египетскя царица — профессионально, красиво, но не очень естественно и чересчур ярко. Одета в простую современную одежду: джинсы-клеш с вышивкой внизу, топик. Ногтищи как у ведьмы — длинные, крашенные в кроваво-красный цвет.
— А кто вы, если не секрет? — осторожно спросил я, отхлебнув кофе и едва не поморщившись (терпеть не могу эту гадость).
— Я? Я дочь Егора Евгеньича, я работаю его помощницей, — Шура смущенно покраснела. — Хотя ничего не понимаю в генетике…
— Да ну, правда? — деланно удивился я. — Ни за что не поверю. Вот вы, например, знаете, что такое
