— Чего ты так меня оглядываешь? — буркнул объект моих размышлений, открывая платяной шкаф (жена Ганса позволила Васе надеть ее платья).
— Я? Да так, — спохватился я, отводя глаза. — Тебе идет.
Ну, мягко говоря, на этот раз я ей польстил… но это подействовало. Вопросов подобного содержания больше не было.
Василиса начала снимать халат, чтобы переодеться. Я не замечал: мои мысли были заняты… не угадали. Я в уме решал пример с логарифмами. Так, для разминки.
— Интересно? — Васин вопрос застал меня врасплох: я обнаружил, что, к своему дикому удивлению, нагло пялюсь на царевнину ножку.
Страшно удивившись этому факту, я выпалил:
— Ой! Прости, я не заметил! — и, вскочив, вышел из комнаты. Судя по звуку, только теперь Вася возобновила процедуру переодевания.
М-да, я от себя не ожидал. И я, Брут…
Около часа я слонялся по квартире министра. Сел, посмотрел 'тарелку' — беспроводной телевизор. Но просмотр 'Сабрины — маленькой ведьмы' меня не устроил, и я переключился на компьютерные игры.
Монстр-кровавый боярин почти расстрелял меня, да еще летучая мышь догрызала последнюю жизнь со спины, когда я почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Обернувшись, увидел укоризненный взгляд Премудрой.
— Уже восемь, нам пора, а ты все в 'Подземелья Кремля' рубишься, — недовольно молвила она.
Именно молвила. Только то, что я знал ее скверный характер, удержало от восхищения. Неудивительно, что у Васи выигранный мировой конкурс красоты за спиной. Правда вот, хмурая ухмылка, искривившая губы, ее совсем не красила. Эх, улыбнулась бы ты, царевна, — солнца не нужно было бы!.. Тьфу, что это я, ум за разум заехал! Такую змеюку еще поискать надо.
И я тоже презрительно хмыкнул. Прозвучало, правда, не больно-то уверенно…
— Я давно готов, идем?
Она чинно кивнула. До самого конференц-зала ни она, ни я не проронили больше ни слова.
Нас приняли как очень почетных гостей. Правда, многие косились на меня: Русь в общепринятом мнении — страна дикарей, а значит, и я, выходец оттуда, — варвар. Дамы, поджав губки, с ожиданием чего-то предосудительного оглядывали меня: а ну как я прямо при них руками из миски есть начну и миску языком вылизывать?.. Я лишь демонически ухмыльнулся им в глаза, войдя, и поприветствовал присутствующих:
— Добрый вечер, э… господа и дамы.
По-немецки.
И у тех, и у других одинаково расширились глаза: они явно не ожидали подобного обращения от дикаря из русской глубинки. Хе, я еще и не так могу: даром, что ли, у тетушки в гостях в городе штаны просиживал в Интернете на культурных форумах? Только вот на селе меня почему-то за это дураком обозвали и насмеялись. Странные люди.
А вот, как видите, пригодилось.
Я на автомате, проходя мимо какой-то миловидной расфуфыренной дамочки, наклонил голову в приветственном кивке. Но девушка приняла это за легкий поклон и тут же отодвинула мне стул рядом с собой. Ну я и не стал отказываться. В конце концов, для чего я тут?
Однако, когда я поглядел на Василису, меня взяла зависть: за ней уже увивались три каких-то лоснящихся типчика, беспрестанно рассыпаясь в комплиментах. Черт бы побрал эту Прекрасную! Вот вечно она так: бросит меня черт знает с кем, а сама… ууу!
— Простите, а кто вы?
— А? — обернулся я на голос.
Дама, сидевшая рядом со мной, пристально на меня смотрела.
— Кто вы такой?
Не по себе мне стало от ее взгляда. Вроде бы и благожелательно смотрит, а все равно глаза равнодушные. Даже враждебные. У дамы были гладко зачесанные назад черные волосы, тонкие, но очень красные губы, строгий нос и подведенные брови. Глаза были серые, непроницаемые, лицо сухое с очень сдержанным выражением. Вообще, весь ее вид словно бы говорил: 'Моя личная зона 40 сантиметров, и подходить ближе вы не имеете права. Это запрещено законом, это мое частное пространство. Не трогайте меня, и я не трону вас'.
Я зябко повел плечами и ответил, в том же вежливо-теплом, но несколько отстраняющем тоне:
— Я из Сказочной Руси, Иван Васильев. А вы?
— Я Маргарита Ванд, премьер-минстр.
Я удивился, но промолчал. Да уж, ей — наверняка не слабо.
— Очень приятно.
— Что привело вас к нам? — спросила фрау Ванд. Или еще фройляйн?
— Слышали о пропаже царского ковра?
— Так, — я только обратил внимание, что она прекрасно говорит со мной на моем родном.
— Ну вот; есть версия, что международный террорист Кощей Бессмертный — похититель ковра. Мы разыскиваем ковер.
— Простите, но… чем обыкновенный ковер-самолет столь важен… Его Величеству? — заметно более мягко поинтересовалась немка.
Я посмотрел в две серых стены ее глаз. За ними, наконец, проявились эмоции: в глубине их разгорался огонек. Меня это насторожило. Лопух-то я лопух, но поостерегся, солгал:
— Царь собирался презентовать его через жениха одной из дочерей на день совершеннолетия: она так мечтала именно о таком ковре.
— Тогда я не вижу логики, — слегка растерянно возразила Маргарита. — Зачем он Кощею?
Серые непроницаемые глаза впились в мое лицо, ожидая, что я дам слабинку и растеряюсь. Я растерялся. Но вряд ли на моем лице что-то отразилось: в последние дни я только и занимался тем, что тренировался в мимике. Точнее говоря, отрабатывал непередаваемо тупую мину, по которой можно сказать одно: ее владелец — Баттхед.
И судя по разочарованному лицу премьер-министра, сейчас она видела перед собой тупого малолетнего солдафона, который просто неспособен наврать. Пока она разочаровывалась в собеседнике, я уже изобрел версию:
— Как, разве вы не в курсе, что террорист собрался жениться на одной из царевен?
Ну, я, конечно, приврал…
— Да? И… что же? При чем тут это?
— Как при чем! При том, что та царевна обещала выйти замуж за первого, кто подарит ей такой ковер. Желающих, как видите, нашлось много.
— Да, — рассеянно подтвердила Маргарита. Она начала терять ко мне интерес: информацию я предоставил, а остальное было ей не нужно.
Ужин начался. По левую руку от меня сидела хорошенькая молодая девушка в блестящем вечернем платье, по правую — госпожа Ванд, напротив — галантный джентльмен средних лет с роскошными усами и суровым взглядом. Я случайно задел ножик, лежавший возле тарелки моей соседки слева; ножик, к ее ужасу, сделал в воздухе кульбит и наметил себе цель на полу — ножку девушки. Та попыталась убрать ножку, но было поздно…
Я поймал нож на лету и протянул ей.
Восхищенная моей ловкостью, девушка горячо поблагодарила (тоже почему-то по-русски… похоже, гостей предупредили, что мы не знаем немецкого):
— Спасибо вам… спасибо…
— Не за что, это я виноват, — невпопад ответил я и вернул ей нож. — Простите меня, фройляйн… э…
— Альбина, — подсказала девица, наивно сияя всеми 36 зубами в улыбке 'Дирол — белоснежная белизна!'.
