— Бегите! Это захват! — проорал один из пробежавших мимо нас пассажиров. — Ищите стюардессу, она выдаст вам парашют!
Мы, все трое, переглянулись. Во взгляде Волка и Васи читалось то же, что я подумал и сам: 'Неужели дело дойдет до парашютов?!'
— Ладно, — я схватил друзей (Премудрую за руку, Волка за надетый на него в целях конспирации ошейник) и попытался пробиться сквозь броуновское движение насмерть перепуганных пассажиров к стюардессе. Бедная девушка только и успевала уворачиваться от тянущихся к ней рук, толкающихся и пихающихся. На борту английского ковролайна царила паника.
Добежать мы не успели. В двух сантиметрах от нас из пола ковролайна на убийственной скорости вылетел натуральный фаербол, оставив после себя изрядную дыру. Да я даже уцепиться ни за что не успел, в отличие от спутников, дружно вцепившихся в меня. Видимо, они надеялись, что я успею схватиться за обугленный край дыры. Но я не оправдал их надежд, как ни стыдно… как, вы все еще не улавливаете суть событий?! Мы провалились в дыру!
— А-а-а!.. Что делать, что делать, что делать, что делать, что дела… — не переставая, орал Волк. Мы с Васей падали молча. Эх, может, сказать ей перед кончиной, что она была не таким уж и плохим человеком?..
— Ай, не хватайся, извращенец! У вас, у мужчин, у всех одно на уме! А я-то уж хотела сказать тебе перед смертью, что ты был не таким уж кобелем…
Нет. Не буду. Я жестоко в ней ошибался…
Хорошо, что ковролайн, с которого троих 'спецагентов' угораздило упасть, не успел набрать большую высоту. Да к тому же, летел над морем. Ожидаемой горькой кончины не произошло, хотя, знаете ли, рухнуть 'с разбегу' в море, наглотавшись соленой водицы, — тоже не Бог весть какой кайф. А уж, вспоминая некоторых очень приятных морских обитателей… да я мало что не пулей на берег вылетел! Хорошо еще, неподалеку оказался пустующий песчаный пляж.
Водица освежала. Волк вылез следом, мы оба стучали зубами, как заправские скелеты.
— Брр, не отряхивайся на меня! — я вовремя отполз в сторону, поскольку мой товарищ по утопленничеству принялся по-собачьи трясти шерстью.
— Мы живы?! Ура, ура, ура! — обрадованно заплясал Серый Волк, делая странные па.
— Постой! Рано радоваться, — осадил его я, поскольку одна очень важная мысль быстро привела в чувство. — Все ли на месте?
— А что?.. Сума тут, одежда тут, еда тут… — принялся соображать он. — Вася! Где Василиса?!
— Вот и я о том же, — с тяжелым сердцем вздохнул я.
Мы весь берег исходили! Царевны не было нигде. Вдруг Волк замахал хвостом, привлекая мое внимание, и указал лапой в сторону моря:
— Вань, взгляни-ка! Что это?
На волнах качалось что-то, закутанное в промокшую джинсовую ткань.
— Вася?! — не дожидаясь ответа Волка, я бросился в воду, рассекая волны, как КАМАЗ — лужи грязи.
Не помню, как тащил ее, как выбирался на берег, как оттаскивал подальше от воды…
— Да она же захлебнулась! — вырвалось у меня, когда я очнулся сидящим рядом с бездыханной царевной. — Черт, что же теперь делать… я даже непрямой массаж сердца делать не умею… как теперь ее в чувство приводить…
— Как спящую красавицу, — гаденько подмигнул Волк.
Не вините меня! Я ему чуть не врезал. В такой-то ситуации отпускать пошленькие шуточки! Да меня такой гнев обуял, что я едва не прибил напарника. Его спасло только одно: мы могли и не успеть вернуть Василису к жизни.
— Что делать, ты, вшивое серое создание?! — мои руки сами собой сомкнулись на его шее. — Или ты скажешь, или я тебя задушу, паршивый пес!
— Я же тебе уже намекнул… — полупридушенно просипел тот. — Дыхание рот в рот, раз ты ничего не умеешь…
— Гм!!!
— Ничего пошлого, между прочим! Берешь ткань, кладешь на лицо…
Похоже, это был единственный способ ее спасти, поэтому я, скрепя сердце, слушал. Когда Волк окончил, я приступил к выполнению инструкции. К сожалению, все, что у нас было ткане-пакетового вида, либо утонуло вовсе, либо находилось в столь мокром и размякшем виде, что сделало бы только хуже Василисе. Этого я допустить не мог.
— Ну… с Богом, — я, красный от смущения, завершил приготовления и осторожно припал к сахарным устам царевны. Так. Ничего… такого, ну… не воображать, представить себя автомобильным насосом. Боже, что она обо мне подумает!
Наконец, я почувствовал, как девушка, кажется, начинает дышать… Больше ничего я почувствовать не успел, потому что отлетел в сторону от крепкого удара в лоб! Вот и спасай ее после этого…
— Да не приставал я к тебе, нужна ты мне!
— Ага, рассказывай! Внаглую меня целовал, пользуясь моей беззащитностью… кто тебе разрешил, а?!
— Я?! — я аж задохнулся. — Все, в следующий раз сама себе искусственное дыхание делай, раз такая умная. Я даже и не думал ни о чем таком!
— Ну да, ну да… я верю на слово. Вы все такие!
— Да, чтоб ты знала! Мы, мужчины, все такие! — взорвался я. — Сначала спасаем вам жизнь, а потом еще и позволяем себя избивать! Ты скажи, как я еще мог тебя выручить, если я даже непрямой массаж сердца никогда не делал?! Надавил бы не туда, и все, кранты тебе! У меня разве был другой выход?!
Царевна застыла, молча глотая воздух, гневными зелеными очами глядя на меня.
— И вообще, никакой мужчина, находясь в здравом уме, не будет целовать пузырек с ядом! Вроде тебя.
— Ах, я пузырек с ядом?! А ты… а ты…
Кийя! Бах! Бум! Дзынь!
— Сама ты (вырезано цензурой)!
— Да ты вообще (вырезано цензурой), (вырезано цензурой) долбаный!
— Ах, ты…
Бам! Дзынь! Тара-рах!
— Эй, вы, сладкая парочка, остыньте! — осадил нас Волк.
Вася все еще с тихими порыкиваниями прожигала меня свирепым взглядом, едва-едва сдерживаясь. Меня тоже злость и обида просто-таки распирали. Безобразие! Неблагодарная нахалка! Да как ей наглости хватает!..
— Успокойтесь, — Волк усадил нас на поваленный ящик. — Давайте подведем итог. Итак, где мы?
— В Англии, — нехотя буркнул я.
— Где нам НАДО срочно быть?
— В Тридевятом, — тихо отозвалась Василиса, начав, кажется, что-то соображать. Иногда она все же Премудрая. Ну не бывает же совсем несносных людей? Хотя, глядя на нее, гм…
— Что мы должны сделать?
— Добраться до Тридевятого, — хором ответили мы, переглянувшись.
— А что мы делаем?
— Черт, Волчик, ты прав, — первой, ка ни стыдно, опомнилась царевна. — Что же делать-то теперь?
Оба задумались, а потом углубились в рассуждения.
— Интересно, кто в нас стрелял, — я тем временем неспеша пошел по лукоморью, меряя песок шагами и оглядывая берег в поисках хоть каких-то следов террористов. Метрах в пятистах от нас из воды вылезали насквозь промокшие, зато живые пассажиры потерпевшего-таки крушение ковролайна. Внезапно
