как вымолить у этой Снежной Королевы прощение.
— Цветы? — предположил Волк.
— Вот ты и дари, — хмыкнул я. — А то еще начнет обвинять… во всяком там…
— Конфеты?
— Она их не ест. И вообще, Ее Высочество неподкупна, если ты еще не заметил, — возразил я.
— Гм. Но тогда что?
— Волк, а что она любит?
— В смысле? Что ты имеешь в виду?
— Ну, может, папуасские танцы любит смотреть? Тогда вденем в волосы косточку, обмотаемся пальмовыми листьями и спляшем. Любит наряжаться? Сводим ее по магазинам одежды. Ну хоть что- нибудь! Волчик, ты ее лучше знаешь, она с тобой секретничает… ну придумай же что-нибудь! — взмолился я наконец.
— Гм… — Серый напарник задумался. — Хм, гм… О! Точно! Она обожает вышивку.
— Вышивку — в смысле, вышитые картины?
— Да нет, сама вышивает здорово. Гладью.
— Есть! Спасибо, Волчик, — и я, сорвавшись с места, помчался в магазин рукоделия.
Серый Волк позвонил мне уже из номера и сообщил координаты гостиницы. Довольно быстро я ее отыскал. Дверь открыла сцепившая зубы царевна. Похоже, с Волком она уже помирилась. А вот другому члену команды предстоял еще долгий обстрел ледяным молчанием.
— ЗдорОво, Волк! — поприветствовал я друга, усаживаясь на диван. Номер был обставлен прекрасно; тут была роскошная ванна, телевизор, две комнаты и три кровати. — Кто выбирал номер?
— Она, — тот гордо указал на Василису.
— Какая молодец! — неуклюже похвалил я. Девушка проглотила похвалу, не ответив, сделала вид, что не слышит. Она накрывала на стол.
— О, ты приготовила обед! — обрадовался я. Есть и вправду хотелось зверски. — Я был не прав насчет тебя. Ты сокровище, Василисушка!
Снова молчание. Так же молча сели за стол и принялись за рагу. Время от времени Волк подавал голос:
— Как думаете, куда нам стоит обратиться, чтобы добраться до ФБР?
— Полагаю, сначала в полицию, — пожала плечами Премудрая. — Если там откажут, то в справочное бюро.
На меня она даже не смотрела.
— А если и там ничего не наскребем, это же все-таки СПЕЦ службы? — я растерянно ковырял вилкой в рагу.
На мой вопрос ответа не поступило. Тогда наш миротворец взял дело в свои руки (вернее, лапы):
— Да, а правда, Вась? Вдруг?..
— Ну тогда зайдем в наше посольство и узнаем у них, — Вася звякнула вилкой о пустую тарелку и откинулась на спинку стула.
— Мудро, — переглянулись мы.
— Ох… что-то мне некомфортно, — она поежилась. — Пожалуй, я немного поплескаюсь под душем…
— На здоровьице, — хмыкнул Волк.
— А ты пока позвони в справочную, если совсем будет нечем заняться, — сказала ему царевна и скрылась в ванной комнате.
Меня как будто не было.
В справочном бюро мало того, что дали от ворот поворот, так еще и в достаточно грубой форме. Волк рассердился на них и высказал на втором родном все, что о них думает. Те, конечно, не очень поняли, куда именно, но точно поняли, что их круто послали. Причем вовсе не цветочки рвать. Посему разговор оказался коротким.
Я слонялся по номеру, как тень отца Гамлета, и не находил себе места. Чувство вины перед нашей луноликой спутницей прочно угнездилось в моем сердце, причем вспомнились все мои дурости, сказанные в ее адрес, все гадкие поступки, все подлые мыслишки, что думал о ней, за весь наш долгий путь до Тридевятого. Господи, какой же я дур-рак! Она о нас заботилась, она вытаскивала нас из самых крутых передряг, рискуя собой; она, рискуя собой, отбросила все свои царские привилегии и пустилась за мной (про Волка тогда Вася знать не могла) в этот полный опасностей и лишений путь, а я!.. Что я сделал в благодарность?! Наградил мерзким прозвищем 'Цианистый калий', неоднократно побивал, говорил гадости, потерял ее платья, обращался с ней, как с деревенской дурочкой и вообще вел себя, как последняя свинья! У-у-у, как я себя за это ненавижу… что, что же для нее сделать такого, чтобы искупить свою вину?.. Терзаемый этими мыслями, я ничего так и не придумал. Все, что я сейчас мог хорошего для Василисы сделать — это отдать ей купленный мной дорогой набор для вышивки. Собственно, наборчик этот лежал в украшенном самоцветами сундучке. Аккуратном таком, красивом… сам выбирал… ей должно понравиться! Но она даже видеть меня не хочет, как быть? Решение пришло мгновенно. Я на цыпочках подошел к ее тумбочке, тихонько поставил на тумбочку сундучок и положил рядом листок бумаги, на котором, подумав, написал: 'Прости меня, Василек…'
И отошел. Да я себя в зеркало видеть не мог — бросился бы и задушил свое отражение! Волк надивиться не мог на мое состояние. 'Что это с тобой?' — недоумевал он. Но я предпочитал отмалчиваться, и без того было тяжело.
Наконец царевна вышла из ванной, завернутая в полотенце, и принялась задумчиво искать самое чистое и не пострадавшее в пути платье. Вдруг она предложила:
— Может быть, разделимся? Я пойду в полицию, а вы — в посольство?
— А что, прекрасная идея! — согласился Волк. — Так и сделаем. Вань, ты как?
— Мбрм… — неразборчиво согласился я из угла.
Вася собралась быстро, а мы с Волком были давно готовы. Поэтому довольно-таки скоро мы уже выходили из номера. Внезапно Прекрасная ахнула:
— Ключи! Вот черт, как я могла их забыть?! Волк, ты ключи от номера не видел?
— Да на твоей тумбочке были, — рассеянно махнул хвостом тот.
Царевна помчалась к тумбочке. Я с замиранием сердца ждал, когда она обнаружит сюрприз. Василиса взяла ключи и тут увидела сундучок. Ну же, ну!..
Она холодно оглядела набор и прилагавшуюся к нему записку и, не глядя на меня, пошла обратно к двери. Внутри словно что-то оборвалось. Ах, так! Ну как хочешь, царевна! Я предложил тебе путь к примирению, а ты… ты… Ненавижу! Будь по-твоему, я больше тебе не… а я итак тебе никто. Ни брат, ни сват, ни друг, ни сотрудник — никто! Вот и замечательно. Ты — царевна, ты — 'Мисс Мира', ты умна и красива и к тому же царская дочь, а я… я всего лишь безработный лентяй из бедной семьи, да к тому же дурак, каких свет не видывал; какой я тебе друг? Вот и прекрасно. Теперь — все расставлено по местам, как оно и должно было быть всегда.
Не говоря ни слова, я пошел вслед за Волком. В сторону Ее Высочества даже смотреть не хотелось. Кажется, сейчас я одним махом обрубил в себе все, что связывало меня с ней. В полной мере прочувствовал, насколько мы друг другу НИКТО. Насколько неправильно я себя вел. И насколько неправильно ее воспринимал. Возвращайтесь домой, царевна, здесь наши пути расходятся. К тому же, я видеть вас больше не хочу, мне в тягость ваше общество.
Наши пути и вправду разошлись. Ей надо было налево, а нам направо. Скоро Василиса скрылась за поворотом. Мы с Волком шли молча. Я понимал, насколько нелепо будет сейчас заговорить о чем-то невинно-бытовом, закрывая глаза на столь мгновенное изменение и без того вечно испорченного микроклимата в нашей команде. Вдали показалось здание посольства. Мы ускорили шаг…
— Значит, вам нужно договориться с ФБР? — переспросил дипломат Федоров, посол Руси в Тридевятом.
