привычным для него командирским тоном:
— Эй, вы, зеки обнаглевшие! А ну оставьте его! Вон! Вы не слышали меня? Во-он!
Бандиты обернулись и ошалело смотрели на него, очевидно, и не думая выполнять приказ незнакомца. Это дало мне время подняться и сесть с большим трудом на стул. Я до боли напряг сознание, пытаясь вспомнить, кому же принадлежит этот остро знакомый мне голос. Человек же тем временем, увидев, что братки по-прежнему не двигаются с места, а кое-кто даже подумывает взять меня в заложники, приближаясь ко мне с кривым ножом, молниеносным прыжком подлетел к ним и… я глазам своим не верил! Вот это да! Как он гибко прыгает, как резко и точно бьет, как легко ударяет каблуком черного сапога в кадык гадам! По сравнению с мощными, словно культуристы, и тяжелыми, неповоротливыми зеками человек в плаще казался легким, воздушным, как ангел небесный, и порхал меж грозными бандитами, как мотылек. Стиль ведения боя его напоминал танец, так просто и без труда он одолевал противников. Просто и легко, не утруждая себя ничем, кроме боевого клича. 'Ки-й-й-я!' — кричал он высоким голосом, чем-то до ужаса знакомым. 'Ки-й-й-я!' — и я вздрагивал, точно человек в плаще бил меня. Да кто же это?! Вопрос оставался без ответа.
Вскоре незнакомец довольно оглядел свою работу: и охотники, наседавшие на Волка, и 'фраера' лежали эдаким стройным блоком. 'А мужики-то, а мужики-то от нее — падают и сами в штабеля складываются!' — ни с того ни с сего вспомнилась мне странная фраза. Насмотревшись вдоволь на бессознательных противников, человек подошел ко мне.
— Ну что? — хриплым от усталости голосом спросил он. — Не будешь больше в трактирные драки ввязываться с кощеевыми служками, а?
Я поглядел и увидел, что у всех поверженных на левом плече татуировка: инициалы 'К. Б.' в стилизованном кружке — знак Кощея.
— Ого… ничего себе… ну они тебя отделали…
Человек присвистнул, увидев мою развороченную щеку.
— Будем лечить, — серьезно сказал он.
Я через силу пробулькал:
— Скажите, добрый человек (хотя вправе ли я называть этого человека добрым, если он так славно отколошматил двадцать четыре человека, пусть это и бандюки?)… Скажите… а я умираю?
— С чего ты взял? — удивился незнакомец.
— Значит, я умираю… — непререкаемым тоном хлюпнул я, почувствовав, как перед глазами все плывет. — Я перед смертью хочу попросить вас об одном…
— Ну? — человек явно не верил, что я умираю, но, видно, интересовался, какой будет моя 'последняя' просьба. Потому с готовностью подался вперед, приготовившись слушать.
— Покажите мне свое лицо, — попросил я.
— А ты точно этого хочешь?.. — он явно лукавил.
— Да!
— Ну что ж, смотри.
Я даже перестал терять сознание от любопытства. Он взялся рукой в кожаной перчатке за капюшон, откинул его и…
Я, икнув от избытка чувств, окончательно погрузился в обморок. Это ОНА…
Я не знаю, сколько я пролежал в обмороке. А очнувшись, почти сразу открыл один глаз. И увидел ее. Василиса стояла ко мне спиной и, тихонько переговариваясь с Волком, переливала из склянки в склянку какие-то снадобья.
— И потребовалось же ему ввязываться в эту кутерьму, — услышал я. — Как вот мне теперь ему эту щеку лечить?..
Василиса начала оборачиваться, и я поспешно закрыл глаз, притворяясь бессознательным. Однако разговор продолжал слушать.
— Ну ладно, — примиряюще сказал мой верный Серый защитник. — Он ведь не предполагал у них такой бурной реакции…
— 'Не предполагал'! — передразнила Василиса. — Ха! Как же. Небось пощеголять молодцем решил.
Я вскипел. Как она может так говорить?! Но смолчал.
— Особенно если трактирщица на него смотрела… — продолжила царевна и фыркнула. — Нашел, с кем заигрывать.
В моей душе поднялось нечто злобное и клокочущее, и я понял: сейчас я разорву ее на части, если она скажет еще хоть слово по этому поводу. Как она могла такое подумать?! Нет, ну как?! Ни в жисть не стал бы даже глядеть на эту уродину — хозяйку трактира, лысую, с зеленым ирокезом и наколкой во всю руку.
Волк, спасибо ему большое, попытался попридержать Василису, но бесполезно: эта фурия зеленоглазая вслух представила, пока делала мне на лоб примочку, как бы я катал трактирщицу на мотоцикле, дарил ей цветы и водил купаться на речку.
И это было последней каплей!
— Да я… да я тебя по стенке размажу, если ты еще хоть слово скажешь! — зарычал я и, соскочив, кинулся на нее.
— Меня? Свою спасительницу? — хитро поддела она, но меня было уже не остановить. С ревом раненого медведя я гнался за ней по всей поликлинике (как оказалось, эти двое напару притащили меня в поликлинику и, заплатив моими же деньгами, на время арендовали кабинет хирурга), отчаянно размахивая прихваченной по пути банкеткой и непрестанно вопя угрозы. Хотя вообще-то я и не собирался причинять ей вред.
Надо отдать царевне должное, она не испугалась и храбро отстреливалась от меня номерками, заскочив в раздевалку. Я, увидев, что близко Василиса не подходит, поставил банкетку и принялся запускать в нее пластиковыми баночками с витаминами.
В общем, около трех часов скучно тут не было никому.
Исключительно благодаря главврачу поликлиники, в нашей маленькой компании наконец воцарился мир и порядок. Относительный. Василиса не переставала отпускать в мой адрес разные колкости, я от всей души старался ответить ей тем же. Волк глядел на нас и ехидненько посмеивался, за это получал от обоих сразу, что и объединяло двух непримиримых врагов — Василису Прекрасную и Ивана-Дурака.
Должен признать, Василиса отлично лечила. Выудив из моей сумы какие-то пакетики с травками и пузырьки со снадобьями, она за час свела мне все синяки и полностью (не без участия живой воды) излечила мне рану на щеке. И именно благодаря стараниям Василисы мы, успешно возместив главврачу моральный и материальный ущерб, вовремя успели на поезд.
Безо всяких помех нашли свое купе и уютно расположились там. Я на нижней полке, Василиса на верхней, Волк вообще устроился на полу, наотрез отказавшись спать на полке. Потом передо мной встала новая проблема: как нам проехать таможню? Там же нас наверняка и словят кощеевцы. Как? Да по паспортам. Я — Иван Васильев, уже далеко не безызвестная личность благодаря 'казни'. Серый Волк — дикий зверь, которому без четкого на то разрешения нельзя выезжать на поезде за границу. Наша… э… спутница — сама Василиса Прекрасная. Н-да… хорошенькая компания подобралась. Оч-чень незаметная.
Я наконец изложил свои мысли по этому поводу напарникам. Волк крепко задумался, а Василиса предложила:
— Переоденемся. Наденем парики, усы, бороды, что угодно; Волка спрячем в чемодан.
— Ну и как? — мрачно возразил Серый Волк. — Меня-то вы спрячете, а вот вам, помимо переодевания, еще и паспорта нужны.
Сияющая Василиса вытряхнула из своего рюкзачка два абсолютно чистых паспорта, две фотографии, под которые нам легче всего замаскироваться, и принадлежности для грима.
— Ух, ты! — вырвалось у меня. — Это гдей-то ты надыбала пустые паспорта?
— Фу, что за выражения, — сморщилась Прекрасная
