Церкви изнутри (в особенности в течение всего периода правления Хрущева), предоставляли им больше свободы на международной арене в рамках политики «мирного сосуществования». Таким образом, было решено, что Всеправославная Конференция сможет собраться. Несколькими неделями позднее, на ассамблее в Нью–Дели, православные Церкви Восточной Европы вступят во Всемирный Совет Церквей.
Успех второго созыва конференции в 1961 году вознаграждает упорство и самоотверженность Афинагора. Подготовка и проведение конференции показывают, что может значить примат, ставящий себя на служение единству всех. Патриарх лишь предлагал, никогда ничего не навязывая, принимал решения, но лишь с согласия всех Церквей–сестер и всегда преследуя общие интересы, и тем самым побеждал недоверие. Вселенский патриарх созвал конференцию по своей инициативе, разослал приглашения, составил ее программу, установил распорядок, председательствовал на сессиях, и все это без всякого давления авторитета, но лишь после консультации с Церквами–сестрами, как бы выражая их согласие.
* * *
«Впервые, — говорит заключительное послание, после длительного периода, Православие собирается на конференцию, в которой выражается вся его полнота». Или, если сказать точнее, впервые православное единство проявляет себя в новых структурах, которые выявились в современном Православии, в особенности в XIX веке, в связи с движением национальностей. Что бы ни было, сам факт этого собрания остается решающим.
В состав делегации каждой Церкви, состоявшей из шести или семи человек, входили три епископа автокефальных Церквей (два для автономных Церквей), два богослова (священника или мирянина), чаще всего профессора Духовной Академии, и два советника (священника или мирянина). Следует отметить подчеркнутое присутствие мирян.
Делегаты прибыли на Родос без спешки, как паломники, посетив сначала остров Тинос, где находится одна из почитаемых святынь, посвященных Богородице, и остров Патмос, отмеченный памятью об Иоанне Богослове. На Родосе публичные заседания происходили в большой церкви Благовещенья, построенной во времена итальянской оккупации и после освобождения украшенной великолепными фресками в византийском стиле, созданными Фотием Контоглу, который обновил священную живопись в современной Греции. Заседания при закрытых дверях происходили в самой малой из церквей митрополии, комиссии работали в административном корпусе митрополита, находящемся в непосредственном подчинении у Константинополя. Тремя официальными языками были греческий, русский и арабский.
Сильные и лукавые мира сего были на страже. Для них Восток и Запад должны были непременно еще раз столкнуться. Сразу после конференции, которая рекомендовала паломничества к самым чтимым святыням Православия, греческое правительство под предлогом избирательной кампании, воспротивилось паломничеству на Афон, к которому стремилась русская делегация с благословения Вселенского патриарха. Политики умеют убедить самих себя в обоснованности своих страхов. Однако энергичные протесты Вселенского патриархата и Греческой Церкви показали, что произошло нечто, чего не ожидали политики.
Это «нечто» было тем, что митрополит Митилен–ский Иаков назвал «чудом единства». Начиная с того момента, когда главы всех делегаций сослужили по обычаю древних соборов великую вечерню св. Пятидесятницы, «любовь изгнала страх», по выражению Писания, которое так нравилось Вселенскому патриарху, и получила свое окончательное выражение в 636
итоговом послании. Национальные и политические проблемы, противостояние Востока и Запада, не исчезнув окончательно, были в достаточной мере релятивизированы. Политические проблемы ни разу не оказывались в центре внимания. Разумеется, недоверие играло свою роль. Но оно не помешало всем работать вместе.
Великой загадкой на этой конференции была позиция, занятая митрополитом Никодимом, председателем Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата и главой русской делегации. Он показал себя прежде всего человеком Церкви: сговорчивым, способным к уступкам, как и молодой и напористый представитель Константинополя, митрополит Хризостом Константинидис. Конечно, на первом заседании владыка Никодим выступил с заявлением в строго советском духе — о мире, разоружении, колониализме. Но этим он и ограничился, и в итоговом документе конференции говорилось лишь о «мире Христовом, о мире Господа нашего».
Но если политические соображения сиграли в конечном итоге лишь второстепенную роль, проблемы экклезиологические вызвали серьезные дискуссии на первых же заседаниях при закрытых дверях. Константинополь, проявивший инициативу созыва конференции, стремился, в силу своих прерогатив, к председательству на конференции. Русские и румыны, напротив, считали, что каждая из поместных Церквей должна председательствовать в течение одного дня. Возникла опасность обычного противостояния двух концепций — единства, основывающегося на некоторой дисциплине, и слишком ревностной приверженности к многообразию. Синтез был обретен благодаря умеренности Вселенского патриарха: Константинополь будет председательствовать. Но при его представителе учреждается коллегия из шести членов, в которую входят представители старых восточных патриархатов и двух автокефальных Церквей, которые следуют по старшинству за древними патриаршими кафедрами: Церковь Русская и Церковь Сербская… Итоговый документ был выработан Константинополем, но затем подвергся переработке на коллегии и конференции.
* * *
Работа конференции заключалась в выработке «повестки дня» для предсоборного совещания. Греки в целом проявили себя консерваторами. Они удалили из этой повестки упоминание о возможности вступления в брак священникам после рукоположения, на чем особенно настаивал патриарх Афинагор, не считавший себя, однако, побежденным. Некоторые из греческих делегатов не решались даже прикоснуться к догматическим проблемам, ибо в этой области все уже было сказано… Владыка Никодим, консерватор в литургической области, проявил открытость в других областях. Вселенский патриархат стремился к открытию новых путей и к творческому обновлению святого Предания.
В том, что касалось собственно жизни православной Церкви, конференция провела важную работу по осмыслению и уточнению ее принципов с опорой на библейские истоки, святоотеческое наследие и традиционную экклезиологию. Мы, разумеется, не можем воспроизвести здесь перечень обсуждавшихся вопросов. Отметим, что комиссия «Вера, догмат и богослужение» подчеркнула, что Писание — это выражение Откровения, и что необходимо отличать Предание (как живое восприятие истины в Духе Святом) от имеющих различную значимость церковных традиций. Конференция решительно высказалась за осуществление научного издания византийского текста Нового Завета. Она высказалась за то, чтобы Библия чаще и вразумительнее звучала во время богослужения, чтобы евангельские чтения были лучше распределены, а также за введение регулярных ветхозаветных чтений (эти чтения, столь распространенные в древней Церкви, были оттеснены на задний план из–за расцвета гимнографии). Наконец она поставила проблему возврата к более широкому участию мирян и в литургической жизни и вообще во всей Церковной жизни.
Комиссии, работавшие над проблемами «церковного управления и устройства» и «взаимоотношений православных Церквей между собой», выразили пожелание, чтобы избрание епископов и предстоятелей вновь совершалось в большем согласии с преданием, и чтобы поместные Церкви согласовывали свои действия с Церковью вселенской. Они коснулись важнейших проблем: о церковных провинциях, автокефальных Церквах и об «отношениях автокефальных Церквей между собой и сВселенским патриархатом в согласии с канонами и историей».
* * *
Другая часть работы конференции, если оставить в стороне экуменические отношения, о которых говорилось в предыдущих главах, была посвящена отношениям Православия с современным миром (комиссия «Православие и мир»). Здесь опасались столкновений между Церквами, находящимися по разные стороны железного занавеса. Но ничего подобного не произошло. В программу предсоборного совещания, составленную Вселенским патриархатом, русские добавили упоминание о «вкладе Церкви в укрепление идеалов мира и братства народов», о «Православии и расовой дискриминации» и о «долге
