Подводя краткие итоги изложенному выше, можно сделать следующие выводы:
1. Взрывчатые вещества и взрывные устройства являются основным оружием террористов и позволяют совершать наиболее резонансные преступления, влекущие массовые жертвы и дестабилизирующие обстановку в обществе.
2. Незаконный оборот их не имеет никаких «оправдательных» мотивов и, как правило, свидетельствует о приготовлении к особо тяжкому преступлению, в частности к терроризму.
3. Либеральная судебная практика по делам о незаконном обороте ВВ и ВУ не соответствует современной криминологической ситуации и не способствует целям ни общей, ни специальной превенции.
Данные выводы позволяют высказать вытекающие из них предложения:
1. Необходимо резко усилить контроль за законным оборотом ВВ и ВУ, с тем, чтобы предотвратить их утечку в криминальный оборот.
2. Следует предусмотреть уголовную ответственность за незаконный оборот ВВ и ВУ в отдельной статье УК, установив за эти действия санкции до 15-20 лет лишения свободы.
3. Желательным было бы принятие Верховным Судом Российской Федерации руководящего разъяснения о недопустимости назначения либеральных мер наказания по делам о незаконном обороте ВВ и ВУ.
Конечно, все предложенные меры могут дать положительный результат только при общем оздоровлении обстановки в стране: создание атмосферы дисциплины и порядка, повышение компетентности и ответственности руководителей, ликвидация коррупции на всех уровнях власти и управления.
6. Проблемы правовой и экспертной оценки оружия как орудия преступления
Для всякой науки, в том числе и юридической, характерным является наличие более или менее развитой системы научных понятий. Тем большая потребность в этом имеется у дисциплин, использующих терминологию других отраслей знаний – технических, естественно-научных, медицинских.
Точность и четкость понятий способствуют лучшему усвоению основных положений конкретной отрасли права, напротив, их расплывчатость и двойственность порождают логические и смысловые противоречия. В частности, такое положение издавна наблюдалось при применении уголовно-правовых норм, касающихся оружия как орудия преступления При этом диспозиции соответствующих статей УК РСФСР 1960 года (91 ч. 2 п. «б»; 146 ч. 2 п. «б»; 206 ч. 3 и т. д.) не давали исчерпывающего перечня свойств, которые должны быть присущи перечисленным орудиям преступлений, и не содержали соответствующих определений. Даже «базовая» 218 статья УК РСФСР не раскрывала содержания понятий огнестрельного и холодного оружия, прибегая к ограничивающему уточнению в первой части – «кроме гладкоствольного охотничьего» и к примерному перечню во второй – «ношение, изготовление или сбыт кинжалов, финских ножей или иного холодного оружия».
Аналогичный подход сохранился и при конструировании норм, содержащих упоминание об оружии в действующем УК РФ 1996 года. В них по-прежнему упоминается «оружие, или предметы, используемые в качестве оружия» (ст. 162 ч. 2 п. «г»; 206 ч. 2 п. «г»; 213 ч. 3 и т. п.), «огнестрельное оружие» (ст. 205 ч. 2 п. «в»; 212 ч. 1; 222 ч. 1 и т. п.), «холодное оружие» (ст. 222 ч. 4), к уже известным видам оружия добавилось «газовое оружие» и «метательное оружие» (ст. 222 ч. 4).
Анализ текста приведенных выше правовых норм позволял сделать вывод, что содержащиеся в них понятия средств совершения преступления относятся к категории оценочных. А следовательно, в каждом конкретном случае органы предварительного следствия и суды должны были выносить свое суждение по поводу того, является ли орудие совершения преступления оружием (огнестрельным, холодным, газовым или метательным), предметом, специально приспособленным для нанесения телесных повреждений, либо предметом, используемым в качестве оружия.
Это суждение должно быть четким и недвусмысленным, так как за незаконное изготовление, ношение и сбыт оружия наступала уголовная ответственность, а аналогичные действия в отношении предметов, приспособленных для нанесения телесных повреждений или используемых в качестве оружия, таких последствий не влекли.
Правовое понятие оружия до 1993 года отсутствовало. 20 мая 1993 года был принят Закон РФ «Об оружии», а 13 ноября 1996 года принят более развернутый Федеральный закон РФ «Об оружии», в которых даются как родовое понятие оружия, так и понятия его разновидностей: огнестрельного, холодного, газового и метательного оружия. Однако сложившаяся до 1993 года практика восполнения пробела в праве заимствованием технико-криминалистических критериев относимости изделия к категории оружия, по инерции, либо в силу недостаточной профессиональной подготовки дознавателей, следователей и судей (а скорее вследствие взаимодействия этих причин) продолжает существовать. Использование технико- криминалистических категорий в конкретном деле осуществляется путем назначения экспертизы вещественного доказательства.
В литературе справедливо отмечалось, что «прежде чем деяние будет признано преступлением, а его совершивший человек – преступником, они отбираются по юридическим, управленческим и многим другим соображениям, а затем помещаются, как в „черный ящик', в механизм уголовной юстиции, откуда в результате сложных процедур поступает обоснованный правовым образом ответ – положительный или отрицательный – о юридической допустимости квалификации деяния как преступного».
По делам, связанным с оценкой оружия, как орудия или средства совершения преступления, количество «сложных процедур» в «черном ящике» уголовной юстиции увеличивается и усложняется еще более, ибо составляющее прерогативу правоприменительных органов суждение по правовому вопросу тесно переплетается с процессом применения специальных познаний экспертом.
Причем по делам данной категории экспертиза играет не только существенную, но и весьма специфическую роль. Начать с того, что хотя статья 196 УПК РФ (как, впрочем, и статья 79 ранее действовавшего УПК РСФСР) не считает определение относимости предмета к оружию обязательным основанием для назначения судебной экспертизы, тем не менее, на экспертизу традиционно направляли и направляют практически все вещественные доказательства, предназначенные для причинения смерти и телесных повреждений, либо приспособленные для этих целей.
Совокупность этих вещественных доказательств можно разбить на четыре группы:
1. Огнестрельное, холодное и метательное оружие заводского изготовления, в том числе и подвергшееся переделке.
2. Огнестрельное и холодное оружие самодельного изготовления, а также изделия, сходные с ним по внешним признакам.
3. Нелетальное оружие (газовое, пневматическое, бесствольное огнестрельное, электрошоковое), в том числе и подвергшееся переделке.
4. Предметы хозяйственно-бытового обихода, подвергнувшиеся переделке с целью придания им (или усиления) поражающих свойств.
Встает вопрос: всегда ли для оценки вещественного доказательства требуется прибегать к помощи экспертов? В частности, необходимо ли производство экспертизы в отношении стандартного оружия заводского производства?
«Если мы вложим в ружье капсюль, заряд и пулю и затем выстрелим,- писал незаслуженно забытый знаток оружейного дела Ф. Энгельс, – то мы рассчитываем на заранее известный по опыту эффект, так как мы в состоянии проследить во всех деталях весь процесс воспламенения, сгорания, взрыва, вызванного внезапным превращением в газ, давление газа на пулю».
Любой взрослый человек на основе жизненного опыта и здравого смысла в состоянии определить, что пистолет является огнестрельным оружием, сабля – холодным. Следователь или судья, пользуясь подробными иллюстрированными справочниками, способны при необходимости установить вид, систему, модель оружия.
Исходя из этого Инструкция Министерства юстиции, Прокуратуры, МООП РСФСР от 28 февраля 1963 года «О необоснованности назначения и производства экспертиз холодного оружия стандартного
