заводского изготовления», запрещает назначение экспертиз вещественных доказательств, принадлежность или непринадлежность которых к холодному оружию очевидна и не вызывает сомнений. Данная инструкция не отменена и действует до настоящего времени, хотя на практике фактически не применяется. Вместе с тем автору известно, что некоторые судебно-экспертные учреждения, в частности Волгоградская лаборатория судебных экспертиз, руководствуясь этим документом, отказываются проводить экспертные исследования кортиков, штыков и т. п.
Но это, скорее, исключение из правил. Хотя с момента издания Инструкции прошло более сорока лет, следователи и суды по-прежнему направляют на экспертизу пистолеты, револьверы, кинжалы, штыки, ставя на разрешение вопрос: «Относится ли данный предмет к категории оружия?»
Стремление назначать без необходимости экспертизу по делам указанной категории можно объяснить двумя причинами.
Во-первых, подменой понятием специальных познаний в науке, технике, искусстве или ремесле, которыми обладает эксперт, поня тия общекриминалистических познаний, которыми должен обладать юрист-правовед с высшим образованием, занимающийся расследованием (судебным рассмотрением) уголовных дел.
Характерный пример – следователь поставил на разрешение ЭКСперта следующие вопросы: «Будет ли происходить спуск курка в представленном пистолете „Вальтер ПП' при отсутствии магазина? Поступает ли патрон в патронник после производства выстрела, если снаряженный магазин находится в рукоятке пистолета? Останется ли патрон в патроннике при извлечении магазина из рукоятки пистолета?»
Общее знание систем оружия, взаимодействия частей и механизмов делает ответы очевидными: пистолет «Вальтер ПП» не имеет магазинного предохранителя, следовательно наличие или отсутствие магазина не влияет на работу ударно-спускового механизма; патрон в патронник после каждого выстрела подается автоматически; извлечение магазина не влечет одновременного удаления патрона из патронника.
По существу, назначение экспертизы в данном случае явилось способом компенсации отсутствия у следователя общекриминалистических познаний. Из этого же ряда неумение отличать пистолет от револьвера, что легко сделать по внешнему виду, если знать, что этими терминами обозначаются конструктивно разные (магазинные и барабанные) виды короткоствольного оружия. Между тем и н милицейских материалах предварительной проверки, и в процессуальных документах следствия и суда данные термины нередко употребляются как идентичные и взаимозаменяемые.
На изложенные выше обстоятельства автор обращал внимание еще в 1984 году однако с тех пор в экспертной и следственной практике ничего не изменилось, что легко прослеживается по материалам уголовных дел и находит отражение в современных научных публикациях. Так, А. Устинов совершенно верно заметил, что ориентируясь на вопросы в справочниках о назначении экспертиз, следователи действуют чисто механически, в результате чего вопрос о возможности производства выстрела при падении ставится даже тогда, когда оружие никуда не падало, а попытка восполнить отсутствие общеизвестных познаний специальными приводит к постановке вопросов, ответ на которые очевиден: является ли автомат Калашникова (пистолет ПМ) огнестрельным оружием?
Появление в последние годы новых, «нетрадиционных» видов нелетального гражданского оружия (газовых и пневматических пистолетов, электрошоковых устройств и т. п.) обострило наглядность пробелов в общекриминалистической подготовке работников судебно-следственных органов. Они нередко называют газобаллонное пневматическое оружие газовым, и то и другое путают с огнестрельным.
О вопиющей криминалистической неграмотности дознавателя, направившего на баллистическую экспертизу пневматический пистолет свидетельствует его вопрос: «Является ли представленное оружие огнестрельным?» Такие случаи не единичны: следователь, направляя на экспертизу пневматическую винтовку «ИЖ-38 П» также спросил: «Является ли данная винтовка огнестрельным оружием?» Аналогичный вопрос был поставлен при направлении на экспертизу газового пистолета «Перфекта» калибром 8 мм. В третьем следователь спросил: «Каким оружием является представленный на экспертизу пистолет „Вальтер', каков его калибр»? Между тем, простой осмотр конструкции и маркировки позволяет определить вид оружия. Применительно к газовому оправдан вопрос: «Не переделан ли газовый пистолет для стрельбы боевыми патронами?» Хотя и это обстоятельство в подавляющем большинстве случаев может быть установлено осмотром ствола оружия.
Наряду с отсутствием у следователей и дознавателей общекриминалистических познаний, связанных с оружием, особенно «нетрадиционным», встречаются факты, когда и эксперты проявляют неосведомленность в правовых вопросах выходящих за пределы их технико-криминалистической компетенции. Так, исследовав газобаллоннный пневматический пистолет «МР-651 К» эксперт дал заключение: «К категории какого-либо оружия не относится, представляет собой предмет небоевого назначения и предназначен к использованию в сфере развлечений и коллекционирования».
На самом же деле, в соответствии со ст.ст. 3 и 6 Федерального закона «Об оружии» объект исследования относится к гражданскому спортивному пневматическому оружию калибра 4,5 мм с дульной энергией от 3 до 7,5 джоулей и в соответствии со статьей 13 ч. 4 того же закона находится в свободном обороте, т. е. не требует лицензии на приобретение и последующей регистрации.
Характерно, что ни в одном случае изъятия пневматических пистолетов следователи и суды не оценивали: относятся они к пневматическому оружию, разрешенному к свободному обороту или запрещенному. Это могло достигаться приобщением к делу паспорта изъятого оружия, либо осмотром пистолета и вынесением соответствующего постановления. Не ставился вопрос о мощности и калибре пневматического оружия и при направлении его на экспертизу. Скорей всего это объясняется не тем, что все пневматическое оружие по изученным делам относилось к разрешенному, а тем, что следователи и судьи не рассматривали возможность относимости вещественного доказательства к запрещенной для свободного обращения разновидности.
Не дифференцируя пневматическое оружие на разрешенное и запрещенное, следователи по сложившемуся стереотипу отграничивают его от огнестрельного, хотя в этом нет необходимости. Так, при расследовании дела о разбое, совершенном с использованием газобаллонного пневматического пистолета «А-101», следователь получил заключение эксперта о том, что пистолет не относится к огнестрельному оружию и отказал в возбуждении уголовного дела по ст. 222 УК РФ.
Незнание Федерального закона «Об оружии» и основных положений разрешительной системы, содержащихся в нормативных актах МВД РФ, приводит к тому, что следователи и суды нередко ставят перед экспертом вопросы: «требуется ли специальное разрешение на ношение изъятого у обвиняемого холодного оружия?», «Наступает ли уголовная ответственность за ношение данного ножа?» – то есть пытаются переложить на специалистов-криминалистов решение правового вопроса.
В одном случае судья, вместо того, чтобы в соответствии с законом «Об оружии» решить судьбу вещественного доказательства, написал в приговоре: «Вещественное доказательство – газовый револьвер иностранного производства хранящийся в Северо-Кавказской транспортной прокуратуре, оставить там до вступления приговора в законную силу, после чего поручить прокуратуре поступить с газовым револьвером в соответствии с приказами МВД РФ». Здесь имеет место не только незнание конкретных правовых норм, но и иерархии законов и подзаконных нормативных актов, а так же компетенции органов, их исполняющих.
Второй причиной выступает желание следователя получить «лишнее» доказательство в виде заключения либо «подстраховаться» авторитетом экспертного учреждения.
По одному из изученных дел на разрешение эксперта поставлен вопрос: «Имеются ли в патроне следы осечки?», хотя на капсюле не вооруженным глазом видна вмятина от бойка. Встречаются случаи направления на экспертизу предметов, заведомо не являющихся холодным оружием, например, складного двухпредметного ножа хозяйственно-бытового назначения, либо экспертиза не назначается и следователь ограничивается письменным сообщением экспертного учреждения в ответ на соответствующий запрос, что осмотренное вещественное доказательство не является холодным оружием.
Такое сообщение не является процессуальным документом и не имеет доказательственной силы, следовательно, обращение за по мощью к специалистам не дало результата, ожидаемого обычно в подобных случаях.
Назначение экспертиз без действительной необходимости влечет затягивание сроков расследования,
