проводить…
«Тигрица» — оттаяла, рассмеялась.
— Так и быть, соединяю.
Двоюродная сестра Евдокии ответила усталым, невыразительным голосом, совсем не похожим на недавнюю смешливость и задор. То ли утром поцапалась с мужем, то ли приключилось несварение желудка.
— Слушаю вас.
— Светочка, говорит человек, с которым вы недавно так мило беседовали. Помните? Я ещё добивался срочной отправки телеграммы. По бездействующему телетайпу. А вы отсоветовали. Ну, напрягите извилины! Такой симпатичный мужчина, лысый, зато с густыми усами, которые так нравятся женщинам…
— Вспомнила, — наконец, рассмеялась почтарка. — Так и не отправили телеграмму? Хотите продиктовать по телефону?
— Нет, необходимость телеграфировать отпала… Я — по другому вопросу.
— Решили признаться мне в любви? Лично я не возражаю — надоел до смерти занудливый муженек, но не советую: он у меня злой до невозможности и ревнючий. — Опять не отгадали, — на этот раз рассмеялся Тарасик. Сделал это неохотно, насилуя себя, после известия о трупе и полутрупе не до дамской болтовни и до салонных шуточек. — Есть маленькая просьба. Дело в том, что мы с Серафимом решили перебазироваться в другой район, Светозарский. Наверно, надолго. Оттуда вылечу в Хабаровск и — в Москву. Естественно, с трофеями, типа соболиных и беличьих шкурок… Но дело не в трофеях. Евдокия будет волноваться из-за долгого отсутствия драгоценного муженька, вот я и решил предупредить её.
Вообще-то, разумней и, главное, правдоподобней был бы в данной ситуации сам прапорщик, но сыщик решил не впутывать жирного «помощника» в задуманную игру. Как там не говори, Евдокия спит с Толкуновым, заботится о нем — кто знает, какие чувства бурлят в сопостельнике, как он посмотрит на просьбу Добято обмануть близкую ему женщину?
— Куда вы пропали? — забила тревогу Светлана. — Алло! Тигр! Тигр! Абонента украли!
— Я здесь, Светочка! Выполните мою просьбу — успокойте сестру.
— Спасибо за заботу. Конечно, передам, успокою. Сегодня же. Евдоха обязательно заглянет на почту, молочком побалует, вот и порадую сеструху приветиком от любимого мужичка… Как там чувствует себя мой жирный родственник? — снова рассмеялась Светлана. — Не похудел? Поцелуйте его от имени двух сестер в макушку… Охотничьих вам успехов!
— Вам — тоже. Почтарских.
Если Евдокия — тот самый «клоп», которого сыщик пока-что не нашел, она поспешит к своему хозяину, понесет ему радостную информацию: сыскарь прекратил опасную «охоту». Можно успокоиться и возвратиться в «родную» роту.
Надежд на подобный исход затеянной игры маловато, каких-нибудь полпроцента, но вдруг Гранд успокоится, соответственно, выползет из своей норы. Под прицел Добятовского пистолета.
Мысли о возможной, дай-то Бог, удаче покружились в голове Тарасика и исчезли, сменившись другими, более приземленными и поэтому — реальными.
Значит, Зимин соврал? В принципе, ничего подозрительного, захотелось похвастаться близостью с командиром отряда, порисоватся перед московским представителем. И все же не мешает взять на заметку. От маленькой лжи до большой — один шаг. Тем более, когда это касается офицера, близкого к исчезнувшему Убийце…
26
Парамонов сидел в кабинете за столом, бездумно читал строевую записку. По правую руку — папка с почтой, по левую — непременный стакан остывшего чая — невесть какой по счету.
Не зря говорил командир взвода, в котором начинал службу солдатом Сергей Дмитриевич: одна капля из тучи не падает, обязательно — дождем.
Предвестником «дождя» было исчезновение командира «голубой» роты. Продолжение немедленно последовало. Появилась едучая комиссия под председательством страшного полковника Виноградова, забегали по ротам в»едливые майоры, начались ежевечерние воспитательные разборки. Мало того, убийство младшего лейтенанта, командира взвода. И — грязные анонимки, изготовленные, конечно, мстительным лжеКоролевым.
Подполковник свыкся с мыслью о неминуемом увольнении из армии по несоответствию. Но все же в нем жила микроскопическая надежда — обойдется, вкатят очередной выговорешник, самый распоследний, и этим ограничатся. Во всяком случае, именно так заканчивались прежние чрезвычайные происшествия.
Следующая «капля» подкосила эту надежду.
Не успел командир отряда переговорить с сотрудником московской уголовки — выпрыгнула новость, не менее страшная, нежели пропажа «капитана». Позвонили из районной больницы: рядовой Тетькин скончался, не приходя в сознание. Причина прежняя: отравление неизвестным ядом. Именно, ядом, а не протухшими селедками, которыми приходится кормить личный состав по причине разразившегося в России экономического кризиса.
Пришлось доложить Виноградову. Сразу о двух трупах. Взводного и дневального.
— Очередное ЧП, — неожиданно спокойно отреагировал полковник, но тут же «поправился». — А чего, спрашивается, можно ожидать от воинской части, которая не без вашей помощи превратилась в бардак… Впрочем, ошибаюсь: в бардаке — чистота и порядок, а в вашем отряде…
И пошло-поехало на добрые сорок минут.
Откуда только у начальства столько желчи, размышлял Парамонов, глядя на тонкую папку с почтой. Явно медицинская недоработка — военным врачам бы время от времени откачивать её. В целях сохранения драгоценного здоровья и командиров-начальников и их подчиненных.
— Что собираетесь предпринять? — устав от беготни по кабинету, осторожно опустился в командирское полукресло полковник. — Командир роты, за ним — взводный, теперь — солдат, дневальный по штабу. Не пора ли остановиться?
— Пора, — миролюбиво согласился командир отряда. — Начальник штаба уже разработал план мероприятий. Подключим особый отдел, попросим выслать из Окружного госпиталя компетентную комиссию, проинформируем милицию. — Сергей Дмитриевич привычно перечислял набившие оскомину «мероприятия». — Приказом по отряду назначу расследование.
Виноградов, внешне добродушно, кивал, на губах змеилась презрительная усмешка. Да и чего можно ожидать от так называемого командира полугражданского формирования, который начисто позабыл все требования Уставов и Наставлений? С кем приходится работать, кем командовать?
— Особый отдел подключить — правильное решение. Сообщать в милицию запрещаю — там пасутся журналисты, такие небылицы распишут — всем нам аукнется. Никаких госпитальных комиссий! Ни-ка-ких! — по слогам произнес полковник, аккомпанируя постукиваниями по столу. — Согласно моему приказу, вы должны иметь в части дознавателя. Для проведения, так сказать, первичного расследования. Надеюсь, выполнили?
— А как же! — подняв на заместителя начальника управления честнейшие глаза, браво отрапортовал Парамонов. На самом деле, получив тот приказ, велел подшить в дело, никаких дознавателей не назначать — зряшное мероприятие, ничего не дающее. Дескать, сидят в Управлении дребанные бездельники и от нечего делать выдумывают разную чепуху. — Дознавателем назначен прапорщик Толкунов. Знающий человек — юрист, бывший сотрудник уголовного розыска.
— Вот даже как? — удивился Виноградов. — Вызовите прапорщика — познакомлюсь…
— Вы с ним знакомы — Толкунов организовал ваше размещение и… ужин.
Упоминать про «ужин» опасно, памятливый полковник может припомнить бутылки с коньяком. Но Сергей Дмитриевич все же пошел на риск.
Получилось! Виноградов не вспомнил про бутылки с яркими наклейками, его охватил азарт первооткрывателя.
— Все равно вызовите. Лично проинструктирую.
Только тут Сергей Дмитриевич понял в какую грязную лужу окунулся. Не признаваться же, что «юристосыщик» откомандирован им в распоряжение московского гостя. Без соответствующей отметины в книге приказов и распоряжений.
