– Нам необходимо запросить бельгийскую прокуратуру и посольство. Я прошу вашей санкции, товарищ генерал.
– На предмет?
– На предмет досмотра вещей Перье.
Генерал подумал:
– Ну что ж, убит гражданин Бельгии, это, в конце концов, и в их интересах. Давайте, посылайте запрос. Пусть прокурорские поработают. – И он кивнул в сторону Резникова, присутствующего на совещании.
– Что еще?
Старостин помрачнел:
– Тут еще есть информация из Пскова, товарищ генерал.
– Давай, не тяни.
– Вохровец санатория показал псковским следователям, что за два дня до них к нему приходили двое молодых мужчин и расспрашивали о Перье.
– А почему он уверен, что о Перье?
– Они ему фотографию показали.
Суровцев сокрушенно вздохнул:
– Что же это мы у них все время на хвосте висим, а, полковник? Когда же мы их опережать начнем? Срочно наружку к Перье, круглосуточную.
– Мы его уже прикрыли. Сразу, как получили сведения из Пскова, – виновато доложил полковник.
– Так, и какие планы в связи с этим?
– Мы планируем выйти через них на Корня.
– Опять на живца? Что-то у вас это пока не очень получается, полковник. Пока что у нас живца отрывают вместе с леской. По самые, – тут Суровцев запнулся, – поплавки. Так что рисковать безопасностью Доминика Перье запрещаю.
– Есть, товарищ генерал, безопасность обеспечим.
– Корень и так не уйдет, нам сейчас Перье важнее.
Розум со Старостиным обсуждали ситуацию с Перье в кабинете Алексея.
Розум ходил по кабинету от окна к столу и обратно.
– Считаю, что брать его сейчас преждевременно.
– Но у нас же есть свидетели, Алексей, – пытался возражать Старостин.
– Ну и что? Они что, саблю видели и могут ее описать? А если он ее уже где-то спрятал и от всего откажется? Мы его будем вынуждены отпустить. И как тогда мы эту саблю найдем? Как мы его гонцов отслеживать будем? Что ж нам, каждого бельгийского туриста сторожить? А если не бельгийского? Нет, мы рисковать не можем. Надо ждать, пока он саблю попытается вывезти, и брать его с поличным.
– А я бы его взял и хорошенько потряс. Уверен, он расколется, – упрямо возразил Старостин.
– Ты пойми, он же может вынуть из сабли алмаз и вывезти его отдельно. Потом распилит камень в Бельгии и продаст по частям. А саблю просто выбросит. Нет, мы не можем так рисковать.
– Хорошо, уговорил. Резников связывается сегодня с их прокуратурой. Они нам должны дать контакт в посольстве. Мы свяжемся с посольством и отследим его перемещения и отправки. Наверняка он воспользуется дипломатическим грузом. Собственно, для этого Ройбах его и привлек. Бельгийцы должны нам дать санкцию на осмотр его багажа. Без санкции ни вскрывать, ни осматривать мы не можем.
В пятницу вечером Сазонову по телефону, номер которого знали всего несколько человек, позвонил Корнеев:
– Андрей, это я, ты можешь говорить?
– Только недолго.
– Ты узнал, кто по мне работает?
– Контора. Все очень серьезно, Славик, у ментов только самая общая информация. Я тряхнул всех наших ручных, никто ничего конкретного не знает. Знают, что тебя ищут не только здесь, но и по всей Европе по делу Ройбаха. И все.
– Ройбаха? А Ройбах тут при чем?
– Вот и я спрашиваю, при чем тут Ройбах, Славик? Зачем тебе был нужен этот международный жмур?
– Какой жмур, Андрюха, ты что, меня не знаешь? Я этого Ройбаха пальцем не трогал.
– А кто, Славик? Я бы на их месте тоже ни минуты не сомневался. Кто еще?
– Я не знаю, Сазон, но эта мокруха не моя. Тебя-то зачем мне разводить? Да, дамочку взяли, никто не спорит. Но она целая и сухая, сбежала, мать ее. А больше за мной ничего нет. Да и дамочку на меня им не повесить. Крыжень не расколется, он кремень, ты же знаешь.
– Ну-ну, хорошо, ежели так. – В голосе Сазонова явно слышалось сомнение. – Но зачем-то они за тобой гоняются по всей Европе? Я думаю, Ройбах на тебе висит, и пока он висит, тебе надо сидеть тихо и не высовываться.
– Да зачем мне его мочить? Ну ты сам подумай. Сабли у него нет. Да если бы и была, зачем мочить-то?
– А ты уверен, что сабли у него не было?
– А чего мне гадать? Ребята их с вокзала вели. Весь их разговор в машине записан. Не было у него сабли. У него сумочка меньше портфеля была, и у второго не больше. Блин, за чужую мокруху я еще не чалился. Какая сволочь мне это устроила? Ты вот что, постарайся получить побольше информации по этому делу, а я тут пошерстю по своим каналам.
– Лады. Только ты сиди не высовывайся, а то и себя спалишь, и меня. Меня из-за яхты уже прессуют, еле отбиваюсь.
– Ну извини, времени не было что-то лучшее придумать.
– «Времени не было», – передразнил друга Сазонов. – Когда времени нет, хотя бы мозги должны быть. А что по сабле?
– У француза она. Ребята его провели от Пскова. Он ее вынес из пограничного санатория.
– Да ну, что-то не верится.
– Точно, Андрей. Там дед видел, как он что-то в сумку прятал. Длинное с ручкой. Что еще? Ясно, сабля.
– Ну, дай бог, чтоб так оно и было. И что ты собираешься делать? Смотри, на тебе уже один их жмурик повис.
– Ну, где один, там и два, – засмеялся Корень. – Не вибрируй. Ты ж знаешь, я не по мокрому делу. Слушай, Андрей, мне нужны концы на таможне, на бутовской.
– Резко ты тему меняешь, братан.
– Тема та же. Этот француз гребаный собирает багаж. Ящики таскает к себе на квартиру. Значит, груз собирается посылать. А посольство свои грузы отправляет через бутовскую.
– Ты что же, думаешь, он саблю отправит грузом?
– А как? У него другого выхода нет. Он же ее через регистрацию не попрет. А тут дипломатический груз. И Ройбах в дело его взял только из-за этого. И потом, чего это он вдруг груз начал собирать именно сейчас? Я в совпадения не верю. В общем, мне концы нужны на таможне надежные.
– Ну и как ты себе это представляешь? Кто же пойдет на ограбление дипломатического груза?
– А никакого ограбления не будет.
– Как это? А что будет?
– А будет хулиганство без причинения материального ущерба. Ты прикинь, ящики вскрываются и изымается сабля. Все остальное не трогают. Ну и что будет заявлять Перье? Саблю Чингизидов? Которая на половину Эрмитажа тянет?
– Ну, я не знаю, надо подумать.
– Я тебе что, Сазон, шлюха, которая надбавку просит? Ты забыл, чья это тема была? Тебе напомнить? Я напомню.
– Не кипятись, будут тебе концы. Завтра позвони.
– Ну, это другой разговор. Только звонить тебе я не буду. Завтра к тебе мой человек подойдет в японском ресторане. Ты же там завтра обедаешь?
