никак нельзя было назвать удачным, и повторять его у него не было никакого желания.
– Ты Пашку-то узнаешь? Смотри, какой мужик стал.
Пашку, своего племянника, Половцев помнил двенадцатилетним плаксивым пацаном, а сейчас перед ним стоял и улыбался вполне оформившийся молодой, интересный мужчина.
– Ну, иди сюда, мужик. – Половцев крепко обнял и поцеловал в щеку племянника.
– Аркаша, у нас сейчас процедуры будут. Мы с Витькой массаж и ванны взяли. Потом мы должны забрать экскурсии у агентши, так что бери Пашку и идите позавтракайте и покупайтесь. Смотри только, чтобы он не сгорел.
– Мама, успокойся, я не сгорю.
– Идите переоденьтесь в номер. У тебя плавки есть?
Плавки у Половцева были.
– Не беспокойтесь, родители, – заверил Половцев, – Пашку я забираю, вернемся к обеду. Ну что, корнет, по девкам ударим?
– Идите-идите. Вы оба холостые-неженатые, чего вам киснуть? – одобрила планы мужчин Надежда. Она откровенно любовалась крепкими, удивительно похожими фигурами брата и сына.
– Ой, ребята, я б тоже с вами, да вот угораздило в Тулу со своим самоваром приехать, – засмеялся старший Аржаков.
– Давай-ка, идем, бабник, а то на процедуры опоздаешь.
После пляжа дядя с племянником решили попить кофе с пирожными.
Торговля в кафе «Магнолия» – так оригинально называлась мисхорская точка Катерины – была в самом разгаре. Отдыхающие нового заезда сделали первую ходку на пляж и теперь, возбужденные и раскрасневшиеся, возвращались в номера, чтобы отдохнуть перед обедом. В закрытое помещение идти особенно не хотелось, и тут «Магнолия», стоявшая в тени больших платанов, оказывалась как нельзя кстати.
– Сейчас семейные до обеда будут идти, – наставляла Эмилию баба Люба. – Они много не тратят, экономят. Мороженое для детей да кофе родителям или минералку холодную. После обеда мертвое время, часа два. Потом парочки пойдут. Они шампанское холодное берут к пирожным. А к вечеру опять будет очередь.
Каждому покупателю, предъявлявшему приглашение, разосланное накануне Катиной фирмой, Эмилия сервировала дегустационную тарелочку новых пирожных сезона. Свежие пирожные были привезены утром, уложены тесными рядами в плоских картонных коробках и охлаждались в большом холодильнике внутри киоска. Катины пирожные покупателям нравились.
– Ой, девушка, а мы забыли приглашение в номере. Что ж нам теперь, в санаторий возвращаться? – хитрила толстая тетка с высокой прической, которую Эмилия прекрасно запомнила с утра, когда та обменяла Катин буклетик на бесплатный десерт для себя, своего долговязого мужа и крепенького белобрысого мальчишки лет десяти, с упоением ковырявшего в носу. Мальчишка, по-видимому, так с утра и не прерывал своего занятия, продолжая беспощадно расправляться со своим носом, который стал ярко-розовым после пляжного солнца.
– Конечно, конечно. Вот вам наши пирожные, дегустируйте на здоровье и приходите еще.
– Вот спасибо, а то мы думали, что уж и не попробуем. – Тетка плотоядно смотрела, как наполняется картонная тарелочка.
– А вы, красавица, коньяк дегустировать не даете? – засмеялся стоявший за теткой широкоплечий мужчина в военной форме, в какой Эмилия видела Катиного мужа на фотографии. На нем была кремовая рубашка с коротким рукавом и белая фуражка с крабом. Рядом с ним стоял совсем молодой человек в шортах и футболке.
«Наверное, сын», – подумала Эмилия и улыбнулась загорелому здоровяку.
– Наша фирма производит пирожные самые лучшие на побережье, а коньяк – не наша специализация.
– Так зачем же дело стало? Давайте продегустируем вместе где-нибудь сегодня вечером, – предложил здоровяк, отодвигая тетку и переходя на приглушенный баритон профессионального обольстителя.
«Он со мной флиртует», – догадалась баронесса.
Неожиданное открытие изрядно ее развеселило. Видимо, в разворачивающемся действе ей отводилась роль прекрасной гризетки, которая не в силах устоять перед блестящим гвардейцем. Хотя возраст для гризетки у нее вряд ли подходящий. Но и гвардеец, честно говоря, был не первой свежести. Хотя крепкая фигура и голубые глаза на загорелом лице смотрелись недурно. В любом случае во всем, что касается флирта, ее трудно было назвать новичком, и она смело посмотрела в глаза бравому любителю коньяка.
– А вам не кажется, что простая продавщица вам не пара, адмирал?
– До адмирала мне еще два звания, а вы такая же простая продавщица, как я принц Уэльский. Уж простых-то продавщиц я на своем веку повидал.
– Да, а кто же я? – притворно изумилась Эмилия.
– Вы? – Будущий адмирал подумал мгновение и решительно ответил: – Вы – Золушка. И сегодня вечером у вас будет бал. Я вас на него приглашаю. Ровно в девять вечера буду ждать вас вон на той стоянке. Видите, это моя машина белого цвета. Я буду в ней вас ждать. А если вы не придете, я утоплюсь, потому что моряк должен умирать в море.
– Что, все так серьезно? – сочувственно спросила баронесса.
– Вы даже не можете себе представить насколько. Если вы не придете, вы будете жалеть всю свою жизнь. До вечера.
– Эй, хватит очередь задерживать, дома надо личными делами заниматься, – возмутилась сгоревшая в первый же пляжный день, невыпеченная блондинка из северных широт.
– Да ладно вам, – шутливо огрызался коварный ухажер. – Что ж мне, нельзя со своей женой поговорить? А пирожных все равно на всех не хватит.
– Как это не хватит? – поразилась северянка.
– А вы что же хотите? Самые вкусные пирожные на Черном море. Страшный дефицит. – И моряк подмигнул баронессе. – Не забудьте, ровно в девять. – И он пальцем показал на свои часы.
– Толик, иди сюда быстрей! Пирожные кончаются! – требовательно скомандовала блондинка своему супругу, уютно устроившемуся в тени на скамейке.
– Не волнуйтесь, господа! Пирожных много, всем хватит, – успокоила баронесса, укоризненно посмотрев на военно-морского Ромео.
Ровно в шесть вечера приехала машина из Катиной фирмы принимать точку на охрану. Баба Люба проверила опытным взглядом киосочные внутренности и дала добро ребятам, ставившим киоск на сигнализацию.
Эмилия блаженно вытянулась на сиденье машины и с удовольствием задремала. Она уже забыла, когда последний раз так уставала, но усталость была приятной, и настроение у нее было отличное. За все это время Эмилия ни разу не вспомнила об утреннем воздыхателе, но у нее все время было чувство, что ее сегодня ожидает что-то хорошее.
– Ну как первый трудовой день? – спросила Женя, домработница Кати, когда Эмилия вошла в дом. – Кофе сделать?
– О нет, – улыбнулась жиличка, – на кофе я уже смотреть не могу. Пойду в ванну, а то целый день простояла на жаре без кондиционера.
– А Аркадий свидание назначил, – объявил предатель Пашка, едва войдя в номер после пляжа.
– Молодец, Морфлот, время даром не теряет, – откликнулся Аржаков из душа.
– С кем? – сразу заинтересовалась Надежда.
– С продавщицей. Из «Магнолии».
– С продавщицей? – Она вопросительно посмотрела на брата.
– Ну да, с продавщицей. А что тут такого? Продавщицы что, не люди, вернее – не женщины?
– Мама, ты не волнуйся, эта продавщица любой артистке фору даст. Правда, дядя Аркадий? Мы полчаса стояли в очереди, так за все время она ни разу никому не нахамила.
– Да, для продавщицы это, конечно, явное достижение, – скептически заключила Надежда. Она всю
