– Спасибо, удачного вам дня, – вежливо попрощался старший группы.
Продавщица буркнула в ответ что-то на гортанном языке, малопонятном для оперов, единственным знакомым им словом было «шайтан». В шашлычной, за сдвинутыми столами, сидело человек шесть. Виктора узнать было легко, так как пять остальных гостей заведения были явными земляками продавщицы.
– Собирайтесь, Кисленко, – распорядился старший группы.
– Может быть, по шашлычку? – засуетился хозяин заведения.
– Жри сам свою ослятину, – отрезал старший неподкупным голосом.
Земляки продавщицы сосредоточенно рассматривали свои тарелки, стараясь не проявлять интереса к происходящему.
В четыре часа после обеда Розуму позвонил Замятин:
– Алексей Викторович, у нас новости, я к вам подъеду.
Майор зашел в кабинет Розума минут через сорок.
– Мы получили результаты экспертизы по человеку в ресторане, сидевшему за столиком вместе с Ройбахом в позапрошлое воскресенье.
– Да, ну и что?
– Экспертиза определила, что у него был парик. Вот фотография из ресторана. А вот без парика, когда ему примерили несколько других причесок. Взгляните на эту.
Розум вопросительно взглянул на Замятина:
– Кисленко?
– Да, Виктор Кисленко.
– Вы его взяли?
– Да, уже допрашиваем.
– Как он?
– Сотрудничает со следствием. Вот его показания. – Замятин передал Розуму кассету.
Розум вставил кассету в магнитофон.
– Послушайте, Кисленко, вы же умный человек. Смотрите, что показывает ваш подельник Леший. – Следователь надел очки, чтобы зачитать показания, якобы данные Леонидовым. – В пятницу вы звоните ему в Томск и просите прислать человека. Когда он спрашивает зачем, вы говорите, что надо попугать Кардашева с Ройбахом. Леший утверждает, что ни о каком убийстве речи не шло. Максимум, чего он мог ожидать, – это кража. Когда он присылает вам человека, вы настаиваете на убийстве Ройбаха. Таким образом, вы являетесь единственным организатором убийства. Пашка Солдат уже мертв.
– Как мертв? – совсем сник Кисленко.
– Да вот так, найден в Томске с перерезанным горлом. Так что, я думаю, и вам недолго бы осталось, если б мы вас не взяли. Вас зафиксировала камера наружного наблюдения, когда вы встречались с Ройбахом в ресторане гостиницы. Вот результаты экспертизы. Человек в парике за столиком убитого – это вы. Все указывает на вас как заказчика убийства.
– Да не хотел я его убивать, не хотел! Это Солдат, дебил отмороженный. Я Ройбаха в ресторан вытащил, чтобы он номер обшмонал, мы просидели больше получаса. Солдат должен был все закончить. Но он не нашел ничего и решил в номере остаться, чтобы Ройбаха покошмарить. Тот на него кинулся, и Солдат его застрелил. А я и не думал убивать.
– А что вы надеялись найти?
– Так клад же. Они с Кардашевым ездили за кладом во Псков.
– Откуда вы узнали о планах Кардашева и о приезде Ройбаха?
– Мне Вика рассказала.
– А откуда Вика знала о планах отца? Он что же, ей все рассказал?
– Так она же у бабки бумаги вытащила, когда бабка померла. Так что она все знала, – немедленно сдал сожительницу Виктор.
– Вы имеете в виду у Турпановой?
– Ну да, а у кого же?
– А откуда вы знаете Лешего?
– Когда они в Москву приезжали, Кардашев мне говорит: «Хочешь заработать? Им колеса нужны». Ну я и возил их всю неделю. Потом еще в Томск приезжал. У них вагон товару завис. Я взял на реализацию в Москву.
– Что за товар?
– Шмотки. Китайские. Мне еще тогда Пашка сказал: «Если будет тема какая в Москве, звони, мы подскочим».
– Почему вы решили, что Кардашев нашел клад?
– Вика боялась, что папенька ее кинет. Поэтому и Пашку вызвали. А Кардашев, как приехал, сказал Вике, что они ничего не нашли. Ну она и решила, что отец ее кинул. Мы с ней сразу к нему приехали. Она взяла его сотовый позвонить, а у него номер бельгийца.
– Перье?
– Да, он сразу после вокзала ему звонил. Бельгиец должен был цацки переправить в Брюссель. Ну она все и поняла.
– А почему вы решили, что клад у Ройбаха?
– Да ведь договоренность была с самого начала, что все к нему везут, а потом Ройбах относит в посольство. Кардашев же сам в посольство не пойдет. Потому и спешили. Посольство в воскресенье не работает, значит, вещи будут у Ройбаха до понедельника.
– Кто вам рассказал о кладе? Кардашев?
– Ну да, он расскажет. Он и дочке-то не хотел ничего говорить. Вика мне все рассказала. Она отцу до конца не доверяла.
– Чья идея была привезти людей Лешего?
– Вместе решили. В день отъезда Кардашева, в пятницу, они с Викой поссорились. Он не хотел ей говорить, куда они едут. Ну она мне и сказала: «Не нравится мне все это, кинут они нас». Вот мы и решили подстраховаться.
Розум внимательно прочитал показания Кисленко.
– Вот что, надо срочно работать с Кардашевым.
– Но у нас нет ничего на Кардашева.
– У нас есть соучастие в убийстве Вики Кардашевой, его дочери.
– Думаете, он пойдет на сделку со следствием?
– Дочь все-таки. Мы не можем упустить этот шанс. У нас ничего другого нет. И вот что, надо с ним работать немедленно, пока ему ничего не известно и он не успел переговорить с Викой.
В шесть вечера Кардашев уже сидел в кабинете следователя. Держался он очень уверенно.
– Кардашев Павел Николаевич, вы подозреваетесь в соучастии в убийстве бельгийского подданного Александра фон Ройбаха.
– А в убийстве президента Кеннеди я не подозреваюсь? – с улыбкой спросил Кардашев.
– Нет. По Кеннеди на вас ничего нет, – успокоил следователь адвоката.
– А по Ройбаху, значит, есть? – Допрашиваемый вновь одарил следователя всепонимающей улыбкой.
– Вы правы, честно говоря, и по Ройбаху нет, – Кардашев удовлетворенно кивнул, – но хотелось бы развеять подозрения, поскольку в убийстве участвовали ваши близкие.
– Какие близкие? Что вы городите?
– Вот, пожалуйста, ознакомьтесь с показаниями сожителя вашей дочери Виктора Кисленко.
Кардашев читал показания со все возрастающим удивлением.
– Боже, какие идиоты, еще и Лешего сюда впутали. Он же их пополам бы переломил, если б саблю нашел.
– Как видите, и ваша дочь, и ее потенциальный жених являются организаторами убийства.
– Ну, участие моей дочери лишь косвенное.
– Не скажите, Павел Николаевич, не скажите. Согласно показаниям Кисленко – самое непосредственное. И вы знаете, вы же человек опытный. – Тут следователь сделал реверанс в сторону Кардашева. – Я уверен,
