Король Годара сотворил кувшин вина и сунул его в руки друга:
- Лучше пей.
Валечка заглянул в кувшин, перевёл взгляд на Диму и скривился:
- Понимаю, тебе неприятно слышать мои слова, но твоя сестра - глупая курица! И она лишний раз подтвердила это, оставшись на Земле! Она хочет, чтобы в её жизни всё было, как у людей: дачка, тачка, тишь да гладь. Я не смог дать ей этого, потому что грядки и тряпки меня раздражают, я не хочу горбатиться ради лишней пары туфель или машины лучшей, чем у соседа. Ты - другое дело. Ты можешь обеспечить ей такую жизнь, как она мечтает. Уверен, ты даже попробовал бы жить такой жизнью, как она хочет, но на сколько бы тебя хватило? Фира, конечно, научил тебя терпению, однако руку даю на отсечение, больше года ты бы не выдержал.
- Это уже не важно: нам не суждено быть вместе. Но я всё равно люблю Стасю. Такой, какая она есть.
- Тогда, ты - совершенство, - язвительно усмехнулся Солнечный Друг и с грустью добавил: - Правда, она этого не оценит.
- Закрой, наконец, рот! - прорычал Ричард и посмотрел на побратима: - Отправь нас в Инмар, Дима, пока этот балабол не получил по морде.
Маг кивнул и перенёс друзей в Зару, а, оставшись один, поднял со ступеней чашу Валентина, наполнил её вином и сел на трон.
- Мне всё равно, Валя. Она всё для меня… - прошептал Смерть и кораллово-белыми глазами взглянул на сестру.
Глава 2.
Станислава.
Яркий солнечный луч упал на лицо Хранительницы, и, открыв глаза, она с тихой грустью уставилась на белёный потолок. До боли знакомая, родная квартира, привычные запахи горячих бутербродов и кофе. И щемящая боль в сердце, точно расставание с возлюбленным братом насквозь пронзило его.
- Доброе утро, дочка, завтрак готов.
Стася взглянула на отца в спортивном костюме и фартуке и нервно расхохоталась:
- С чего такая забота? Или ты добавил в кофе мышьяк?!
Фёдор невозмутимо пожал плечами, вышел, а сгорающая от ненависти Хранительница вскочила, накинула халат и бросилась за ним. Влетела на кухню, упёрла руки в бока и заорала, как собака, которой придавили хвост:
- Значит так, папа! Я больше не желаю жить, как нищенка! Ты показал мне другую жизнь, так что делай, что хочешь, но через неделю я должна жить в особняке!
- Без проблем! - самодовольно ухмыльнулся Фёдор. - Хоть в замке. Не забывай, твой отец - великий маг. Хочешь богатства? Понимаю тебя, девочка.
- Это не всё! Я отсутствовала на Земле больше года. Я потеряла свой салон. Ты дашь мне денег на новую фирму.
- Зачем тебе работать? Я легко обеспечу нам безбедное существование.
- Конечно, обеспечишь. Что тебе остаётся!
- Как ты разговариваешь с отцом?!
- Ты сломал мне жизнь, и будешь вечно замаливать этот грех! Ты получил приказ, маг. Исполняй! Что делать дальше, скажу позднее!
- Я не слуга! Я твой отец!
- Мой отец - Михей! Он умер три года назад! А ты живёшь из милости. Я не позволила брату убить тебя, и теперь твоя жизнь принадлежит мне!
- Ты много себе позволяешь, дрянь! Я скорее убью тебя, чем буду выполнять приказы!
- Убей! Сделай одолжение! Избавь от бессмысленного существования! - с вызовом заявила Стася и вплотную подошла к отцу. - Начинай! Я жду!
- С удовольствием! - сверкнул глазами экспериментатор.
'Угомонись. Ты сдохнешь раньше, чем поднимешь руку. Твоя смерть рядом', - услышал он холодный голос сына и отступил. Фёдор побагровел, побледнел и, смахнув со лба капельки пота, с ненавистью посмотрел на дочь:
- Через неделю у тебя будет особняк, а это - деньги на фирму.
На столе появились ровные стопки бледно-зелёных купюр, но Стася не обратила на них внимания. Она пристально вгляделась в лицо отца, прикрыла глаза и прошептала:
- Зачем ты вмешался, Дима?
'Я люблю тебя'.
- Я не буду завтракать.
Хранительница выбежала из кухни, ворвалась в спальню и, распахнув шкаф, схватила первые попавшиеся джинсы. Слёзы застилали глаза, и Стася никак не могла засунуть ногу в узкую штанину.
'Я помогу', - прошептал Дмитрий, и джинсы сами налезли на ноги. Из шкафа вынырнула водолазка и, на секунду растворившись в воздухе, оказалась на Хранительнице, а на постель упала раскрытая сумочка, из которой торчала пухлая пачка тысячных купюр. Стася посмотрела на деньги и взвыла:
- Оставь меня в покое! Я должна забыть тебя! Ты мой брат!
И, схватив сумочку, кинулась вон из квартиры.
- Куда ты? - крикнул ей вслед отец.
- Не твоё дело
Стася с грохотом захлопнула дверь, подскочила к лифту, нажала на кнопку, но ждать, пока неторопливая кабина доберётся до четвёртого этажа, не было сил, и, махнув рукой, она понеслась вниз по ступенькам.
На скамейке у подъезда сидела всё та же троица пенсионерок, за прошедший год они ничуть не изменились. 'Всевидящие очи двора' разом впились в дочку Михея, а одна из бабулек даже всплеснула руками, привлекая внимание всклокоченной и явно чем-то недовольной женщины:
- Стасенька?! Где ж ты пропадала?
- Не ваше дело! - огрызнулась Хранительница и ринулась в арку.
- Грубиянка!
- А ты вспомни, с кем она водилась.
- Да уж… С кем поведёшься…
- Где ж она всё-таки шлялась целый год?..
- А ведь и бывший её тоже пропал. Помните, что Розалия Степановна говорила? Уехал за ней на дачу и не вернулся.
- Ага, как же! Милиция приезжала, всё осмотрела. Не было их на даче!
- Так, где ж они были? Может, снова сошлись и вместе уехали?
- Чтобы этот нытик мамочку не предупредил? Он же шагу без неё ступить не мог. Всё мамочка, мамочка. Мамочка сказала, мамочка велела…
- Ой, а кто в окне-то?
Триада дружно задрала головы, но Фёдор уже отступил в глубину комнаты.
- Михей… Ей Богу, Михей… - перекрестилась одна из пенсионерок. - Вернулся-таки!.. Что же это делается?!..
- О! Смотрите-ка! Верка из тридцать пятой шлёпает! Слыхали?! От неё на днях мужик ушёл.
- Да что ты? - всплеснули руками товарки и, забыв о Михее и его дочери, принялись обсуждать личную жизнь несчастной Верки…
Тем временем Стася выскочила на проспект, остановила первую попавшуюся машину и, назвав адрес,
