их же методами.
Кейт Рид побледнела.
— И ему придётся голодать? И не спать?
— Ну, не совсем так. Но не больше, чем я разрешу. Главное, чтобы ему было плохо.
— Но это жестоко!
— Что поделаешь, миссис Рид, другого выхода у нас нет. Думаю, я с ним справлюсь. Вряд ли изменения личности в данном случае носят необратимый характер. Как бы то ни было, нам всем надо запастись терпением.
Потом он объяснил, что в первый день наверх не пойдёт. Джефф должен свыкнуться с мыслью, что его держат взаперти, но пусть думает, что его заперли родные и друзья, а не Джон Морс.
— Если он увидит меня сразу, — объяснил Морс, — это будет тяжелейшая психическая травма. Он страшно испугается — может быть даже настолько, что попытается покончить с собой. Видите ли, Души Господни создали мне определённую репутацию. Несчастные дети считают, что я буду истязать их, прижигать сигаретами, девочек — насиловать и глумиться над ними. Если же Джефф будет знать, что его родные здесь, рядом, он будет чувствовать себя в большей безопасности. А сейчас вам надо будет пойти к нему. Но не всем сразу, а по очереди. Вы будете сидеть у него, чтобы он не спал. Говорите с ним. Говорите всё, что угодно. Что вы любите его, что вам без него плохо, что вы хотите его вернуть. Он не будет слушать и не поверит, но некоторое воздействие на его сознание это окажет. По крайней мере, он успокоится и будет готов к тому шоку, который предстоит пережить при виде меня.
— А если он попытается убежать? — спросил Рид. — Я имею в виду, что будет, если он нападёт на кого-либо из нас?
— Это не исключено. На этот случай вам придётся друг друга страховать. Открывать дверь только вдвоём, причём в любом случае кому-то придётся дежурить под дверью. И ещё. Что бы Джефф ни говорил вам, держите себя в руках, не кричите на него, не раздражайтесь. Вы должны показывать, что любите его, пусть даже сейчас он этого не понимает.
Первой идёт Синди. Кен будет дежурить на лестнице. Остальные могут поспать, пока не подойдёт их очередь. Порядок будет такой: после Синди пойдёт Фрэннк, а Джо сменит Кена на лестнице. Затем миссис Рид, Кен и Джо. Вы должны продержать его всю ночь. Утром пойду я.
За завтраком все сидели угрюмые и подавленные.
— Он сошёл с ума, — сказал Фрэнк Рид. — Это болезнь.
— Ты не представляешь себе, что он говорил мне, — заплакала Кейт. — Какие гадости. Это было ужасно.
— Он неузнаваем, — Кен отодвинул тарелку. — Оказывается, я совсем его не знал.
— Понимаете, мистер Морс, — Синди печально посмотрела на него. — Никто из нас ничего не добился.
— Так и должно быть, — Морс допил кофе и встал. Он взглянул на часы. Джо Питерсон вышел от Джеффа час назад, и Морс распорядился, чтобы Джеффу дали поспать. Ровно час, не больше. Слишком долго оставлять человека без сна нельзя. Или он, даже слыша всё, что говорят, будет не в состоянии понять обращённые к нему слова. Утомление должно быть постоянным, изнуряющим, но точно рассчитанным.
— Пора, — Морс достал из портфеля чёрную папку. — Я пошёл. Сколько это продлится, не знаю, может быть, сутки, а может, и неделю.
Морс поднялся наверх, и Фрэнк Рид запер за ним дверь.
Глава 20
Джефф проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он с трудом открыл глаза и увидел над собой незнакомого человека. Трудно было сообразить, где он находится.
— Кто вы?
— Меня зовут Джон Морс.
Джефф оцепенел. Потом резким движением поднялся, глядя в лицо Морсу. Глаза расширились. Он побледнел.
— Нет! — пронзительно закричал он вдруг. — Я знаю, кто ты.
— Хорошо. — Морс спокойно посмотрел на него. — Кто я?
— Дьявол.
— Ну, ну, сынок. Что за вздор. Дьяволу полагается быть с рогами и с хвостом.
— Я знаю тебя в лицо. Я видел фотографии в Астароте.
Морс придвинул к лежащему на полу матрасу, на котором сидел Джефф, единственный стул. Джефф отшатнулся, прижался к стене.
— Не бойся, Джефф. Я не причиню тебе зла.
— Меня зовут Симеон.
— Нет, Джефф.
— Симеон, Симеон, Симеон! — надрывно закричал Джефф.
— Джефф, — спокойно и твёрдо повторил Морс.
Тот весь дрожал, на лбу проступил пот.
— Успокойся, Джефф, — продолжал Морс. — Я ничего тебе не сделаю. Мы будем просто разговаривать. Говорить, говорить и говорить до тех пор, пока не обретёшь утраченный рассудок. Я хочу, чтобы ты понял: подлинный дьявол не я, а тот, кто называет себя Учителем. Он утверждает, что послан богом, но это ложь. Хочешь знать, кто он на самом деле? Он самозванец и лжец, проходимец и мошенник, лицемерный ханжа и вор.
— Это неправда! — закричал Джефф. — Неправда! Неправда!
— Вот как? А что же он сделал для тебя хорошего, что ты так защищаешь его?
— Он открыл для меня бога. Он научил меня любить. Он дал мне покой и счастье. Он научил меня служить Господу.
— Достаточно Джефф. На самом деле он научил тебя служить Бафорду Ходжесу. Он отобрал всё, что у тебя было: машину, деньги, родных, друзей. Он не давал тебе есть досыта и лишил тебя разума. После этого он заставил тебя работать с утра до ночи, продавая его сочинения. Как ты думаешь, куда идут те деньги, которые ты зарабатывал?
— На дело Господне.
— Ты уверен? — Морс достал из папки несколько фотографий. — Как тебе нравится эта яхта? Она принадлежит Ходжесу. Стоит ровно миллион долларов. А кто за неё заплатил? Ты и такие же, как ты, которые работают по десять часов в сутки, собирая деньги, чтобы Ходжес плавал на этой роскошной яхте, пил виски и жрал бифштексы.
— Изыди, сатана. — В глазах Джеффа мелькнуло торжество. — Теперь я знаю, что ты лжёшь! Души Господа не пьют спиртного и не едят живых существ.
— Все?
— Все!
— И сам Учитель?
— Разумеется. Это закон братства.
— Интересно. — Морс достал из папки ещё одну фотографию. — Очень интересно. А это что?
На фотографии был снят «Посланник Господа», стоящий у причала. Рядом с яхтой стоял фургон с надписью «Мясо — колбасы». Двое рабочих вносили на яхту освежёванную баранью тушку.
Джефф изучил снимок, напрягся, но вдруг с облегчением отдал его Морсу.
— Всё верно. Это для команды.
— Ты забываешь, Джефф, «Посланник» — это ещё и церковь, я значит, что все члены экипажа тоже Души Господни. — Он улыбнулся. — К твоему сведению, Учитель предпочитает бифштексы с кровью. А виски — неразбавленное. Перед обедом и после. Теперь ты понимаешь, почему он не хочет, чтобы вы ели
