корявым почерком Порочестера в конец реестра — пресловутый физалис. Был там, правда, ещё и топинамбур — но густо-густо зачёркнутый после того, как Елена образумила мечтателя:
— Да ты хоть знаешь, что такое топинамбур-то?.. У него вообще не семена, а клубни!
— Как клубни?!! — оскорбился Порочестер. Он, бедняга, думал, что топинамбур — «это, наверное, тоже что-то экзотическое», и был очень разочарован, узнав горькую истину.
Увы, с физалисом мне почему-то не везло. Я обошёл все прилавки, купил уже всё необходимое, но на простой вопрос о чудо-ягоде (или цветке?..) все продавцы, как один, скорбно качали головами. Меж тем Елена строго-настрого наказала мне купить именно овощной сорт: оранжевые фонарики — это было слишком даже для неё. Я весь взмок, кружа по павильону в сотый, наверное, раз. «Ну хоть какой-нибудь фи… физалис у вас есть?..» — «Вот, только «Королёк» могу предложить. Вроде его тоже едят…» — «Ну давайте, чёрт возьми, не возращаться же мне к Порочестеру с пустыми руками».
Только на выходе из ВВЦ, где мне удалось углядеть ещё один крохотный тематический магазинчик, мне, наконец, повезло — в ответ на мой, обречённым голосом, вопрос мне тут же ответили, что да, есть и даже два сорта! Не может быть! Давайте же скорее! На радостях я взял по пять пакетиков каждого — «Филантроп» и «Сюрприз». Но, когда предстал, довольный, пред Еленой и выложил на стол свои трофеи, она воскликнула:
— Зачем же ты эти-то взял, да ещё так много! Это ж изюмные сорта, что мы делать-то будем с такой мелкотой! А вот это… — и она повертела в руках пакетик с «Корольком», — вот это правильный физалис, он самый крупный. Это ж и есть овощной! Лучше б ты его купил побольше!
И с укоризной добавила:
— Эх ты, Жорж
Я тихо скрежетал зубами — в следующий раз пусть эти умельцы лично отправляются за тридевять земель торговаться с продавцами, которые и сами, оказывается, в своём товаре ничего не смыслят. Но ничего, главное, что заказчик — Порочестер — остался доволен и даже обмуслил меня своими губищами на радостях.
В тот же вечер мы начали готовиться к высадке, для чего мне пришлось битых два часа старательно отрезать садовыми ножницами верхушки у пластиковых баклажек от «шишкинлеса». Рука у меня после этого болела смертельно, пришлось сдать её Лене на починку. Зато получилось много широких, устойчивых контейнеров с поддоном и отверстием для стока лишней воды (я переворачивал верхушки горлом вниз и крепко вставлял в нижние половинки).
Эти штуковины, наполненные землёй, стояли у нас везде — на подоконниках, на кухонном столе, в «предбаннике», в комнате Порочестера и даже в Еленином массажном кабинете, где тоже было окно. В первое время нас очень раздражало, что проходится постоянно на них натыкаться. Но какой же был восторг, когда однажды утром мы обнаружили, что кое-где в земле прорезались первые нежные росточки! Особенно ликовал Порочестер: — Это физалис! — визжал он. — Это мой физалис!! Мой физалис — чемпион!!!
Я даже начал ревновать к нему свой скромный томат, который, голубчик, подвёл — вылез на несколько дней позже. Ничего, думал я, мы своё в салате наверстаем, а уж под водочку-то, особенно если нас замариновать как следует, мы однозначно первые!.. В общем, самому было смешно: такой я рассудительный человек, а вот поди ж ты — посевная лихорадка не обошла и меня. И впрямь: всё это было куда увлекательнее человеческой полувиртуальной «войны полов». Я даже начинал сомневаться — стоит ли мне так уж рваться обратно в город с его выставками и театрами? Не разумнее ли всерьёз посвятить себя земледелию?.. Если и есть в жизни что-нибудь настоящее, так вот это — оно…
Я уже совсем было склонялся к этой мысли, как вдруг… снова был грубо сброшен с небес на землю. Как я сказал? «С небес на землю»? Нет, скорее — наоборот…
Всё началось с того, что в Порочестере — видимо, тоже в связи с приходом весны — зашевелились новые настроения. Он вдруг заметил, что «как ни крути, а три человека — это всё-таки ещё не коммуна. Для коммуны этого мало».
(Мы вдвоём сидели на небольшом крыльце и пили чай, отдыхая от трудов праведных. Часа два провозились, сооружая деревянный помост от ворот прямо к дому, чтобы Еленины клиенты не ощущали никаких неудобств от постигшего нас наводнения. К концу работы сами мокрые были, как мыши — сверху и донизу.)
Я хотел язвительно заметить, что у нас-то, строго говоря, действительно не коммуна — скорее, супружеская пара плюс я в качестве прислуги, — но вовремя сдержался. Не хотел оскорблять Лену. Тем более уж кому-кому, а мне-то всегда претила самая соблазнительная идея коммуны — иметь общих женщин.
Но Порочестер продолжал развивать свою мысль. Оказывается, она пришла ему тоже благодаря Интернету:
— Когда, помните, дружище, мы все вместе смотрели шоу «Давай поженимся»?..
— Помню-помню, — мрачно ответил я. Действительно, был у нас такой период — не зная, чем занять себя долгими зимними вечерами, мы собирались у ноутбука Порочестера (он был самый большой и мощный) и взапой смотрели эту чёртово шоу о сватовстве. Если б кто-нибудь ещё год назад сказал мне, что я буду смотреть такое, я плюнул бы говорящему в лицо. Но теперь — что бы вы думали? — втянулся и с не меньшим азартом, чем мои эмоциональные друзья, «болел» за понравившихся участников. Больше того, я даже начал находить в передаче какую-то внутреннюю поддержку. Атмосфера влюблённости и радостного ожидания, царящая в студии, окрыляла меня — и я начинал верить, что и для меня жизнь ещё далеко не кончена…
— Так вот, — продолжал Порочестер, — я думаю, пора нам совершить налёт на эту передачу. Будем искать Вам женщину. А то тяжело ведь, наверное, бобылём-то жить?..
Оторопев от такой святой простоты, я несколько секунд только вращал глазами да ловил ртом воздух, не в силах выговорить не слова. Я всё ещё надеялся, что он шутит. Но увы:
— Где ж ещё таким, как Вы, привередам невесту искать?.. А тут всё видно, всё как на ладони: вот девушка, вот её данные, вот — чего она хочет. И мы в анкете сразу все главные требования укажем. Так и напишем: ищем женщину, которая согласилась бы жить за городом. В коммуне…
— И куда Вы собираетесь поселить эту… ммм… девушку? — спросил я, как всегда от полёта фантазии Порочестера внутренне зверея. Но тот, видимо, уже всё продумал:
