— Ничего, отобьюсь!
— Не отобьёшься. Это ты от вражеских солдат можешь отбиться, от троллей, от демона, на худой конец. А от бабы, которая решила, что ты обязан взять её в жёны, не отобьёшься никогда! Так что лучше сиди тут и не рыпайся.
— Интересно, а почему бы мне, в конце-то концов, не жениться на дочке старосты? — Такая перспектива Ярослава совершенно не радовала, но чего не скажешь в пылу спора? — Она, между прочим, симпатичная!
— Мало ли кругом симпатичных! Что, на всех жениться, что ли?
— Так, пойду-ка я подышу свежим воздухом, — громко заявила Дара. — А вы пока доругайтесь тут без меня.
Дверь открылась и снова захлопнулась. Мы с Ярославом переглянулись, оба несколько смущённые. В любом случае продолжать спор как-то расхотелось.
— Да ладно, лягу я на этой кровати, маленькой, — примирительно сказал воин.
— А ноги куда денешь? — спросила я, с сомнением оценивая габариты детского спального места.
— Да уж приткну куда-нибудь.
Мне захотелось тоже внести свою лепту в наше примирение.
— Слышишь, — сказала я, понизив голос, — мне тут хозяйка шоколадку впихнула, когда я после вас в дом зашла. А Даре шоколад нельзя, у неё на него аллергия. Так, может, мы это, поделим по-братски, пока её нет?
— Ну давай, — не стал кочевряжиться Ярослав.
Я извлекла из сумки небольшую тёмно-коричневую плитку, сломала пополам и подошла к Ярославу, протягивая ему половину.
На этот раз дверь почему-то не заскрипела.
— А что это вы здесь делаете? — подозрительно спросила Дара.
— Стучаться надо! — хором воскликнули мы с Ярославом, поспешно отскакивая друг от друга и пряча под одеждой вожделенный продукт.
Судя по взгляду, которым одарила нас девочка, в невинность наших намерений она не поверила.
Солнечный свет, проникший в комнату через открытое окно, прямоугольным полотном разлёгся на кровати, свесился на пол и убегал наискосок сужающимся к двери ковриком. Дара открыла глаза и немного полежала, глядя в потолок. Остальные ещё спали, старательно проигнорировав разоравшихся на рассвете петухов. Птицы словно чувствовали это и продолжали периодически кукарекать, напоминая окружающим о том, что утро вообще-то давно наступило. Дара тихонько встала с двуспальной кровати, которую делила с Эленой, натянула через голову немного великоватое платье и выскользнула из комнаты.
Назад она возвратилась бегом, тяжело дыша, радуясь лишь тому, что задачу разбудить остальных добровольно взяла на себя заскрипевшая дверь.
— Солдаты! В доме! — встревоженно сообщила она. — Они нас ищут.
Я с трудом разлепила глаза, стараясь спросонья понять, что такого особенного происходит. Ярослав, напротив, вскочил мигом, хотя тут же выругался и согнулся пополам, поспешно растирая затекшие ноги. Что ни говори, а детская кровать была ему откровенно мала, и спать пришлось в крайне неудобной позе.
— Сколько их? — быстро спросил он.
— Кажется, трое.
— Они тебя видели?
Дара покачала головой.
— Я спряталась за лестницей. Они расспрашивали дочку старосты. Спросили про ведьму с девочкой. Но она Элену не видела, сказала, что здесь вроде бы мужчина с девочкой остановился, а насчёт ведьмы она ничего не знает. Они продолжили расспрашивать, а я потихоньку сюда вернулась.
— Думаешь, они не услышали, как ты поднималась по лестнице? — встрепенулась я, поспешно натягивая на себя платье.
— Если ступать на край ступенек, возле самых перил, то она не скрипит, — пояснила Дара.
— Их пока не видно, но снизу слышны голоса, — сказал Ярослав, тихонько приоткрывший дверь и выглянувший наружу.
— Что будем делать?
— Попробуем переждать. Если они поднимутся, придётся принять бой.
— А если уйти через окно?
— На нём решётка, без шума не снять. Ничего, трое — не дюжина. Прорвёмся.
— Прорваться-то прорвёмся, но какой след горящий за собой оставим! 'Здесь были Дара, Ярослав, Элена'.
Лестница громко заскрипела; сквозь скрип можно было различить и топот шагов. Я кинулась к сумке.
— Так…Где же это было…Ах, вот! — Я протянула Даре крошечный флакон. — На, выпей быстрее!
— Что это? — спросила Дара, подозрительно разглядывая сосуд с тёмной жидкостью.
— Эта штука сделает тебя невидимой. Правда, ненадолго, она действует в течение пяти минут. И больше порций у меня нет.
Дара вылила содержимое флакона себе на язык, а я схватила стоявшие на столике песочные часы, отмерявшие как раз пять минут, и перевернула. Песчинки потихоньку посыпались вниз через узкое отверстие. Дару уже не было видно.
— Надеюсь, мы успеем выставить их за этот срок.
— Ничего себе! — воскликнул Ярослав, усиленно вглядываясь туда, где только что растворилась в воздухе Дара.
— Дара, учти: тебя нельзя увидеть, но можно услышать или найти на ощупь, — предупредила я. — Поэтому будь осторожна. Имей в виду: я тебя вижу своим способом, так что в случае необходимости можешь подать мне знак.
Я принялась отчаянно сдёргивать с себя платье.
— Что ты делаешь??? — зашипел на меня Ярослав.
Шум шагов был уже совсем близко.
— Это ты чего стоишь, как истукан? — шёпотом ответила я. — Быстро снимай рубашку и марш в кровать! Да не в ту, в эту!
Я указала на двуспальную кровать и сама подала пример, забираясь под одеяло. Ту дополнительную минуту, в течение которой в нашу дверь стучали и требовали открыть, мы использовали, чтобы договориться о деталях.
На стук и крики никто не отвечал, и, наконец, младший сержант Иван Стеблов сам распахнул дверь и, держа меч наготове, вошёл в комнату. Сослуживцы последовали за ним. Их взгляду предстала несколько неожиданная картина, заставившая солдат смущённо опустить оружие. В комнате было пусто, и только на большой двуспальной кровати размеренно шевелилось одеяло. Вверх — вниз, вверх — вниз. Одеяло немного сдвинулось в сторону, и из-под него показались растрёпанные женские волосы. Иван почувствовал, как потеплели, краснея, кончики ушей. Петька тихонько кашлянул, а Василий непроизвольно отступил назад, поближе к выходу.
— Ну дорогой, не останавливайся! — простонала я, тяжело дыша. — Зачем ты стягиваешь одеяло?
— Здесь жарко! — выдохнул и вправду вспотевший Ярослав.
Он крепко обхватил меня своими сильными руками и страстно поцеловал в губы. Я, разумеется, ответила. Мы перевернулись, и незваные гости оказались в поле моего зрения. Я громко завизжала, ныряя под одеяло. Ярослав, наоборот, поднялся повыше, непонимающе уставившись на солдат. Те заметно покраснели, особенно один, стоявший чуть впереди остальных.
— Ой! Мальчики, — констатировала я, немного 'придя в себя'. — А что это вы здесь делаете? Это ты подстроил, шалунишка? — спросила я, игриво толкая Ярослава в бок.
