— Да… — растерянно протянула я. — Ну, всё равно начните с букваря.
— Ага, — кивнула Алёнушка и, по-прежнему теребя платок, пошла, наконец, к выходу. Я проводила её до двери.
— Никакой личной жизни, — вздохнула я, возвращаясь в комнату и плюхаясь на скамью. — Никак не дадут отдохнуть от долгой дороги.
— Им тоже нужна помощь, — заметила Гелла. — Помощь и сочувствие.
— А я что, спорю, что ли? — пожала плечами я. — Нужна, конечно. Только пусть найдут себе для этих целей кого-нибудь более терпеливого.
Словно специально для того, чтобы испытать моё терпение, в окно настойчиво постучали. Я обречённо поднялась со скамьи и поплелась на другой конец комнаты. За окном застенчиво улыбалось массивное лицо Алёнушки.
— Совсем забыла рассказать, — затараторила она, стоило мне отворить окно. — Федьку-то нашего непутёвого помните?
Я кивнула. Как не помнить!
— Так вот, не поверите, он у нас теперь стал первый парень на деревне! Девки к нему слетаются, как мухи на мёд. Он им, видите ли, про звёзды рассказывает. Вечерком на реку прогуляться позовёт, в небо поглядит, вон, говорит, такая звезда, а вон сякая. Ну, девка-то уши развесит, а он её за плечи, значит, приобнимет, и дальше про звёзды заливает. И, поговаривают, всякий раз эта прогулка на сеновале заканчивается. Оттуда, дескать, особливо хорошо звёзды видать.
Захихикав, Алёнушка с чувством выполненного долга поспешила обратно в деревню. А я пошла назад к столу, довольно улыбаясь.
— Во Федька даёт! — воскликнула Дара, отрываясь от штопки. В результате наших похождений часть одежды пришла в полную негодность; другая же часть нуждалась в стирке и починке, если, конечно, мы не собирались просить милостыню на центральной Велиградской площади. В этом случае более подходящих шмоток было не сыскать. — И ведь смотрите-ка, всё запомнил! Сделал точь-в-точь, как вы сказали. Небось ещё и от прыщей избавился!
— Молодец мальчишка, — согласилась я. — Из него ещё выйдет толк.
— Что там ещё за мальчишка? — послышалось с печки. — Стоит мужу немного приболеть, как жена уже по сторонам заглядывается?
— Проснулся? — деловито спросила я. — Тогда на вот, выпей, специально для тебя приготовила.
Я протянула наверх рюмку с настойкой. Спустя несколько секунд с печки послышался кашель и недовольные возгласы.
— Что это ещё за гадость? — изумился Ярослав. — Как же ты должна ко мне относиться, чтобы приготовить такое специально для меня?!
— Нормальные отношения жены и мужа в преддверии развода, — невозмутимо произнесла я. — Ты выпил или нет? Если вылил, смотри, я тебе новую сделаю!
— Нет уж, спасибо, — пробурчали сверху.
— Что ты ему такое дала? — спросила Гелла.
Ведьма сидела на удобном стуле с высокой спинкой, вытянув ноги и положив руку на живот. Её рана заживала чрезвычайно быстро. Как видно, Гелла действительно сумела хорошо её обработать, да и потом, ведьма — она и есть ведьма. Как говорится, зараза к заразе…Да, так о чём это я?
— То же, что и тебе, — ответила я. — Корень аралии, зверобой, шалфей, ну, и так далее.
— Такое даже слышать страшно, не то, что пить! — воскликнул Ярослав.
— Не привередничай! — отозвалась я. — И смотри, не думай вставать!
— Мне надоело то, чем вы меня поите, — простонал он. — Все эти корни, листья, почки и стебли! И молоко тоже смерть как надоело! Я, может, пива хочу!
— Только через мой труп, — отрезала я.
— Я обдумаю, — пообещали сверху.
— Эх, Элена, Элена, — покачала головой Гелла. — Нельзя запрещать мужу пить алкогольные напитки. Иначе он заведёт себе любовницу.
— Любовница ему не грозит ещё две недели минимум, — беззаботно ответила я. — По состоянию здоровья.
— Целых две недели?! — в ужасе воскликнул с печки Ярослав. И чуть более спокойно поинтересовался: — А потом?
— А потом можно, но только очень аккуратно, чтобы ни в коем случае не перенапрягать мышцы живота, — с расстановкой ответила я. — В общем, когда соберёшься, обратись ко мне, я тебе всё детально обскажу.
— А мне? — подключилась к разговору Дара. — Мне тоже интересно.
— А тебе ещё рано, — отрезала я.
— Вот видишь, Дара, тебе ещё рано, а мне, кажется, уже поздно, — донеслось сверху.
— А мне некогда, — добавила я. — Ну, и что вас не устраивает? Во всяком случае всё честно.
— Опять дождь зарядил, — заметила Гелла, выглядывая в окно. — Уже четвёртый день всё льёт и льёт, почти без остановки.
— И хорошо, что льёт, — откликнулась я. — Надо же воде наверстать упущенное. Ой! Это вдвойне хорошо! — добавила я, хлопнув себя по лбу. — Выставлю-ка пустые вёдра наружу, пускай в них дождевая вода скапливается!
— Вон как жизнь деревенская на людях сказывается, — усмехнулась Гелла. — Даже в тебе хозяйственность появилась.
— Станешь тут хозяйственной, — огрызнулась я. — На вас на всех воды не напасёшься. А так хотя бы не надо лишний раз на реку бегать, или к источнику.
— Как будто ты не можешь с силой притяжения поиграть, чтобы веса ведра не чувствовать, — фыркнула Гелла.
— Ты знаешь, не могу, — честно призналась я. — У меня никак не получается как следует локализовать это колдовство. В результате земля перестаёт притягивать не только ведро, но и меня саму. А крестьяне потом вой поднимают, мол, ведьмы совсем стыд потеряли, средь бела дня летают.
Звякая вёдрами, я направилась к выходу, не забыв накинуть на голову платок и, проходя через сени, сунуть ноги в широкие сапоги.
Снаружи действительно лило, как из ведра. А времени за пределами дома пришлось провести больше, чем я предполагала. Хоть и стояла по большей частью под специальным козырьком, но в ветреную погоду это не слишком спасало от дождя. Вернувшись в дом, я первым делом скинула с себя платок и сапоги, а потом принялась прямо на себе отжимать вымокшее платье.
— Что ты так долго там делала? — спросила Гелла, когда я вошла, наконец, в комнату. — Тут Ярослав уже собрался идти возвращать тебя к семейному очагу. Мы с Дарой с трудом его удержали.
— Посыльный приезжал, привёз грамоту, — ответила я, приглаживая растрепавшиеся под платком волосы.
— А что ж ты его в дом не позвала? — удивилась Гелла. — Он что же, так и поехал назад, в такую-то непогоду?
— Вообще-то я его приглашала, — задумчиво ответила я. — Но он почему-то отказался. Испугался, наверное.
— А чего испугался-то? — усмехнулась Гелла. — Да ладно, говори, не томи.
— Вот хочешь верь, а хочешь, не верь; ничего такого страшного я ему не говорила. Прослышал небось, что здесь ведьма живёт, вот и испугался.
— А всё-таки, — прищурилась Гелла, — что именно ты ему сказала, когда приглашала войти?
Я нахмурилась, припоминая.
— Ну да, — кивнула я собственным мыслям. — Я сказала: вовремя вы приехали, мы тут как раз обедать собрались. Ну, если он решил, что я приглашаю его в качестве блюда, это уже не моя вина.
Дара и Гелла захихикали.
Я подошла к печке и протянула слегка подмокшую грамоту Ярославу.
— А что там такое? — спросила Дара, в то время как Ярослав погрузился в чтение.
