Новиков: В сентябре 19991 года в небольшой тирольской деревушке Альпбах недалеко от австрийского Инсбрука проходила конференция, организованная международным фондом «Центр исследования экономических реформ» при поддержке Либерти-фонд. На конференции оказалось несколько российских экономистов, включая Петра Авена, который к тому моменту уже, видимо, является своего рода международным связником группы молодых реформаторов, Сергея Васильева, Константина Кагаловского, Виталия Машица, Виталия Найшуля, Алексея Улюкаева, Анатолия Чубайса и Андрея Иларионова. И что интересно, будущего зам. министра внешнеэкономических связей в правительстве Гайдара, министра в правительстве Черномырдина и главного претендента на роль экономического идеолога антигайдаровской оппозиции Сергея Глазьева. Вот такой парадокс, о котором у нас как бы не принято вспоминать, да и не вспоминают. А, тем не менее, он был. В кулуарах конференции возникает главный вопрос повестки дня: где можно проводить реформы? В СССР или уже в суверенной России? Эта линия, как мы помним, идет от Шопронского семинара. И конечно путч 91-го года и уже наметившаяся дезинтеграция СССР сделала такие дискуссии, безусловно, актуальными. Но был ещё один, по воспоминаниям Андрея Иларионова, стимул обсуждать этот вопрос – это активизация деятельности Явлинского на посту заместителя председателя Комитета по управлению народным хозяйством СССР. Председателем Комитета был бывший российский премьер Иван Степанович Силаев. Вот эта развилка, идущая от Шопрона, окончательно расходится в Альпбахе. Для ответа на вопрос о месте проведения реформ участниками этой конференции пишется документ, получивший название «Альпбахской декларации». Документ публикуется 28 сентября 1991 года в «Независимой газете». Ответ «альпбахцев» на вопрос очень прост: либеральные реформы по их схеме можно провести только в суверенной России. Там же в тексте декларации уже говорится о нецелесообразности какого-либо дальнейшего сохранения СССР и любых надреспубликанских структур управления. Этот меморандум – своего рода полный разрыв гайдаровской команды с Явлинским. Тот хотел проводить свои преобразования если не в СССР, то в какой- то постСССРовской конфедерации. А гайдаровская команда говорит: нет, никаких реформ в масштабах советского пространства. Нужна только суверенная Россия. И этот меморандум конечно же коррелировал и с московской властной борьбой, и с теми дискуссиями, которые шли в международных кругах, о чем и скажем ниже.
* * *
Бялый: После ГКЧП, после путча политическая ситуация в стране была совсем взбаламученная. Никто не понимал, что можно и что нужно дальше делать. Но, тем не менее, идея горбачевская о Союзе суверенных государств, о рыхлой конфедерации, в которой уже и автономии России и других республик могли бы приобрести статус равноправных конфедеративных субъектов, оставалась жить. И под эту идею, которая многим элитным группам в республиках, особенно в автономиях, казалась крайне «вкусной», начала строиться некая программа, которая называлась «Экономическое содружество суверенных государств». По сути это был извод или ремейк «экономического содружества суверенных республик» из программы Явлинского, тем более нежизнеспособный, потому что в тот момент уже было ясно, что центральные банки всех республик ССГ готовы сами печатать деньги и сами устанавливать свои бюджеты и вовсе не желают делиться с союзным, центральным бюджетом. Но, тем не менее, как в сентябре уже было произнесено, в режиме «цивилизованного развода» эта идея была реанимирована и некоторое время обсуждалась. Обсуждалась она даже до подписания «Беловежского соглашения», после чего тихо умерла и была забыта. Но в последующей полемике о том, что могло бы быть, если бы не путч, если бы СССР не развалился, до сих пор некоторыми политическими деятелями и в России, и бывших советских республиках вспоминается в позитиве. Уже тогда было абсолютно ясно, что эта идея категорически нежизнеспособна.
* * *
* * *
* * *
Новиков: А вот теперь стоит вернуться и к московской внутривластной борьбе, и международным дискуссиям, на фоне которых была принята альпбахская декларация. Сразу после ГКЧП, в последних числах августа 1991 года в отставку отправлен премьер РСФСР Иван Силаев. И.о. премьера становится Олег Лобов. В конце октября и.о. премьера становится сам Ельцин, получивший у съезда народных депутатов РСФСР чрезвычайные полномочия. В начале ноября первым вице-премьером, а с лета 92-го и.о. премьера становится Егор Гайдар, который получает полный карт-бланш на проведение, как экономической политики, так и на формирование команды. Однако ещё в начале сентября 91-го года на 15 -й госдаче в Архангельском собирается группа Гайдара для подготовки основополагающих документов правительства России. Эта работа не афишируется, о ней не сообщается и для внешних и поверхностных наблюдателей появление Гайдара в качестве первого вице-премьера является неожиданным. Но уже с конца августа – начала сентября многое становится понятным. В конце сентября – начале октября к работе группы присоединяется Чубайс с группой ленинградских соратников, которые в результате властных коллизий внутри петербургской мэрии оказываются в полуотставке и полуопале у Собчака. Собирают команду на 15-й даче два человека. Первый – это хорошо всем известный Геннадий Бурбулис, тогдашний своего рода идеолог российской власти или человек претендовавший на роль такого идеолога. Второй – менее известный, но оттого не менее значимый Алексей Головков. И если Бурбулис пребывает ныне если не на задворках, то на достаточно скромных позициях в российской политике, то Головков из властной обоймы практически не выходил до самой своей смерти в январе 2009 года. А умер он не просто не политическим пенсионером, а достаточно высоким работником аппарата уже нынешнего российского правительства. Головков – фигура очень закрытая. И в какой-то мере давать ему оценки ещё рано. Однако сказать о нем стоит, хотя бы в общих чертах описать, что это был за человек, какому идеологическому вектору он принадлежал и что он собой знаменовал. Потому что о влиянии этого человека действительно ходят легенды. Начнем с того, что указ о его назначении руководителем аппарата правительства Гайдара был потерян тогдашним руководителем администрации президента Юрием Петровым. Но после звонка Головкова Ельцину и звонка Ельцина Петрову этот указ был обнаружен и подписан, распубликован и вступил в силу. Вот масштаб человека. Скромный научный сотрудник по своей официальной биографии, Головков сумел переиграть матерого аппаратчика Юрия Петрова. Начнем с того, что Головков, несмотря на свои скромные позиции, занимаемые в советские времена, фигура достаточно элитновписанная. По крайней мере, в том, что касается советской военной элиты, её военно-морской составляющей. И Головков, по всем экспертным оценкам, был человеком не просто антисоветским, антикоммунистически настроенным,
