Кургинян: А я знаком.
Сванидзе: …и поэтому не могу представить его человеческие качества. У меня уточняющий вопрос свидетелю. Евгений Григорьевич, Вы считаете, я правильно Вас понял, что Джеффри Сакс после того, как к его советам перестали прислушиваться, он потерял свою объективность в отношении оценок того, что происходит в России, я правильно Вас понял?
Ясин: Понимаете, я не стою на той точке зрения, что человек обязан всегда придерживаться какой-то одной позиции. Значит, ну, было, рядом работало два человека: один — Джеффри Сакс, другой — Андерс Аслунд. Он не менее квалифицированный, но, конечно, по слухам, не такой гениальный. Так вот, он засомневался какое-то время, потом он всегда придерживался той линии, что это были необходимые реформы, которые привели затем к созданию капиталистической экономики в России. А Джеффри Сакс изменил свою позицию. Я, как говорится, его не готов осуждать, но я не вижу, что в этом есть какие-то признаки гениальности.
Сванидзе: Спасибо. Пожалуйста, сторона обвинения. Сергей Ервандович.
Кургинян:
Я хочу просто спросить сейчас Александра Владимировича Руцкого: как Вы считаете, вот это политическое вторжение, эти политические силы, существовали ли они, прав ли здесь Стиглиц? И что же такое Гайдар?
Александр Руцкой, вице-президент Российской Федерации с 1991 по 1993 год: Ну, начнем по порядку. Я далек от мысли обвинять, тем более покойного. Я считаю, что пришло время говорить правду о тех или иных действиях. Это было бы справедливо.
Вопрос был задан — самостоятельна ли была политическая фигура Егора Тимуровича Гайдара? Отвечаю: нет. Почему? Потому что это была фигура в руках тех, которые решили закончить холодную войну точкой, разрушив до основания экономику страны. Беловежский сговор, документы по уничтожению Советского…
Сванидзе: Простите, Бога ради, Александр Владимирович, Вы сразу поясните…
Руцкой: Минуточку, это ремарка.
Сванидзе: …кого Вы имеете в виду?
Руцкой: Егора Тимуровича.
Сванидзе: Нет. Кто хотел…?
Руцкой: Я скажу в конце…
Сванидзе: В чьих руках он был…?
Руцкой: Я скажу в конце.
…готовит документы вместе с Борисом Николаевичем по уничтожению Советского Союза. После подготовки этих документов начинаются интенсивные действия по разрушению экономики страны. Если мы посмотрим на тот график, который демонстрировал Кургинян, не так и плохо выглядела обстановка по сравнению с экономической обстановкой послевоенной Германии в 1945-м году. Экономика Германии представляла собой кучу мусора. Но к руководству страной пришли адекватные люди — Аденауэр и Эрхард, которые за пять лет восстановили экономику страны, ориентируясь на социально-ориентированную рыночную экономику…
Сванидзе: Маленькая ремарка — при американском содействии, Александр Владимирович.
Руцкой: Да. И здесь тоже все происходило при американском содействии, но с точностью до наоборот. Почему? Потому что социально-ориентированная экономика, неолиберализм, предусматривает рыночные отношения, частную собственность, свободные цены, эффективность предпринимателей…
Сванидзе: Время истекло.
Руцкой: …индивидуализм…
Сванидзе: Завершайте мысль.
Руцкой: Да. И так далее, и так далее. Но все делалось наоборот, господа. И надо быть откровенными и честными. И, мало того, страшный недостаток, это я говорил…
Сванидзе: Александр Владимирович, завершайте мысль.
Руцкой: …не так, как это вы делаете сегодня за глаза, т. е. человека нет, а я ему в глаза говорил: «Егор Тимурович, у Вас самое отвратительное качество — снобизм. Вы не признаете ничьих мнений, никого не хотите слушать, делаете то, что Вам придет на ум».
Сванидзе: Спасибо, спасибо. Время истекло. Пожалуйста, сторона защиты, вопрос свидетелю обвинения.
Млечин: Я Вас правильно понял, Вы обвинили Гайдара в том, что он все делает самостоятельно, да? Что придет на ум, то он и делает, да? Правильно я Вас понял?
Руцкой: Я не обвинил, я сказал…
Млечин: Ну, Вы так сказали.
Руцкой: Я сказал, я не сторонник обвинений, я сторонник говорить правду.
Млечин: С Вашей точки зрения, это был человек, который что думал, то говорил, то и делал. Правильно?
Руцкой: То и делал.
Млечин: Понятно. Как это соотносится с Вашими словами о том, что он был в чьих-то руках, прошу прощения, марионеткой?
Руцкой: А это я Вам объясняю.
Млечин: Так значит… Нет, мы упростим, мы уточним:…
Руцкой: Дело в том, что он…
Млечин: …илион делал то, что он думал, или он делал то, что ему говорили?
Руцкой: Я понял. Я понял. Вам только что сейчас Кургинян зачитывал мнение тех, кто находился рядом с Егором Тимуровичем.
Млечин: Давайте мы вернемся к российским персонажам, не будем все время ссылаться на неизвестных иностранцев.
Руцкой: Ну, да, да. Но игнорировать мнение выдающихся экономистов XX столетия, я думаю, не следовало бы, да.
Млечин: Давайте ближе к российским источникам. Вы есть источник информации номер один.
Руцкой: Потому что он … Егор Тимурович…
Кургинян: Я протестую.
Руцкой: …и к Пигу…
Кургинян: Защитник не может говорить, каким именно источником мы оперируем…
Руцкой: Да.
Кургинян: …к чему надо быть ближе.
Млечин: Я предлагаю.
Кургинян: Он не может диктовать свидетелю линию показания.
Сванидзе: Нет, нет, защитник предлагает вернуться…
Млечин: К российским, к первоисточникам, да.
Руцкой: Но…
Сванидзе: Тем более, что уважаемый свидетель был абсолютно в центре событий…
Млечин: И я говорю, первоисточник номер один.
Сванидзе: …и можно обойтись без цитат.
Руцкой: Поэтому, когда ему я лично это неоднократно говорил в глаза, когда я
