нам лучше уже быть в боксах.
– А тогда можно разжечь под ним костерчик. Пока он будет разгораться, мы вернемся на места.
– А когда он разгорится, Леха встанет и убежит, – продолжил я. – А наши обгоревшие скелетики выставят в музее пожарного дела.
Эльза молча наблюдала за нами сквозь полуприкрытые веки. Потом спросила:
– А от чего он вообще может проснуться?
– От хорошего пинка, – ответил я. – Но иногда и от громкого звука.
– Ясно…
Я удивлялся, как спокойно переносит наши неприятности эта капризная девчонка. Видимо, она еще не поняла, насколько все серьезно, А может, чрезвычайные обстоятельства пробудили в ней другого человека.
Стеклянная труба располагалась для нас очень удачно – выпускной клапан находился на уровне пола. Мы выбрались через него вместе с машиной и оказались на желтом линолеуме.
– Ну и грязища, – подивился Максим. – Здесь что, никогда не убирают?
– Убирают, – оскорбленно ответил я. – Но влажная уборка – это еще не стерилизация, пойми.
– Это и есть ваш Леха? – спросила Эльза, указывая на исполинский кроссовок, торчащий над краем скамейки.
– Он…
Девушка внимательно осмотрела заставленную приборами комнату.
– Алик, только ты знаешь, что здесь можно заставить громко звучать.
– Радио! – обрадовался Максим.
Я выразительно посмотрел на него. Но он и сам уже понял, что погорячился – радиоприемник висел на стене в двух метрах от пола.
– Может, как-нибудь залезть на стол, – размышляла Эльза, – и свалить с него что-нибудь тяжелое?
– Как-нибудь залезть? – переспросил я.
Мы не спеша прогуливались взад-вперед. Я уже начал склоняться к мысли, что действительно придется стрелять в Леху. И вдруг в воздухе мелькнула черная тень. Максим упал и покатился по полу, как скомканная бумажка. Мы испуганно замерли. Казалось, что после такого кульбита человек должен превратиться в котлету. Но он сразу вскочил и закричал:
– Бегите! Скорей!!!
Я растерянно обернулся и увидел, что свет заслоняет нечто черное и огромное, как грозовая туча. Эльза успела отбежать и забиться в пространство между полом и ножкой стула. Я заметил, что она начала стрелять. То же самое делал и Максим.
Это дало мне шанс: черная туча отшатнулась, а я, сделав несколько неимоверных прыжков, залег между двумя листами линолеума на полу. Из-за скопившейся грязи здесь было совсем немного места, но я сумел ввинтиться в лохмотья пыли и затихнуть. Лишь теперь я получил возможность опознать черную тучу.
Это был сотрудник нашей фирмы – жирный черный кот, которого за вредность мы прозвали Никотином. Он был бездомным, Аллочка пожалела и приютила его, и вот теперь я пожинал плоды ее доброты.
Видимо Эльзе и Максиму удалось надежно спрятаться. Никотин направился ко мне.
Он подошел и начал внимательно рассматривать мое убежище то одним глазом, то другим. Затем приблизил голову и шумно вдохнул. Поток воздуха едва не вынес меня наружу.
У котов очень нежные органы чувств. Я затаил дыхание, но, видимо, мерзкое животное все-же учуяло меня. Я понял это, когда он начал выцарапывать меня из щели когтями.
Острый крюк размером в половину моего роста царапнул по линолеуму, и чуть не разодрал на мне комбинезон. Это повторилось несколько раз.
– Кис-кис-кис, – тихонько позвал я.
Никотин вздрогнул и убрал лапу под себя. Он смотрел на меня немигающими глазами, а я лепетал какую-то чушь:
– Хороший котик! Хоро-о-оший! Иди отсюда. Иди, лови мышек. А я невкусный. От меня животик заболит. Иди котик, погуляй. Иди, кисонька, а то я завтра тебе устрою….
Мой монолог так заинтересовал Никотина, что он вскочил и начал расцарапывать линолеум обеими лапами. На меня посыпалась какая-то труха.
– Мерзкая зверюга! – закричал я. – Пошел отсюда! Пошел! Я тебе завтра все усы повыдергиваю, ненасытная твоя рожа! Ты кого хочешь сожрать?! Ты вспомни, кто тебя кормит и жалеет, свинья усатая!
Вдруг я услышал щелчки. Кто-то из ребят опять начал стрелять. Микроскопические пули не могли повредить коту, они лишь пощекотали его. Он поднялся на задние лапы и начал отмахиваться передними от неведомого неприятеля, а я воспользовался случаем и что есть сил пополз вдоль щели. Клянусь, я побил рекорд скоростного ползанья, ибо сам не заметил, как достиг стенки и спрятался под плинтусом. Следом подоспела Эльза – ее укрытие располагалось вплотную к моей 'траншее'.
Никотин обнюхал еще раз мое недавнее убежище и побрел к скамейке. Он оттолкнулся от пола и приземлился прямо у Лехи на животе. Тот даже не хрюкнул. Кот зевнул и прикрыл глаза.
Если мы с Эльзой, можно сказать, спаслись, то с Максимом дело обстояло гораздо хуже. Он спрятался в
