облаками,Как серп, с округлыми краями.В овсах послышался дергачИ тянет песнь одну и ту же.Перед мостом блеснула лужа,И грузно пролетает грач.Заря же стала как кумач.Покой на паханой земле,Проехала телега тряско,Звезд позолоченная связкаУж проглянула в сизой мгле,Огонь зажегся на селе.Легкий ветерПокраснела за сараем бузина,Легкий ветер на пригорке пролетел.Сыплет солнце из зенита сотни стрел,И лощина незабудками полна.По нагорью раскричалися грачи,Знать, готовятся к отлету за моря.Сушит рожь теперь спожинками заря,В роднике же всё колышутся ключи.РодникРодник не иссякнет под горкой крутой,И нет холодней той подземной воды.Как вьются стрекозы веселой гурьбой,Над самой струею кружат чередой,Между купырей и травы- лебеды.А речка в низине, в кустах осока,И птицы снуют, все одни кулики,И кличут подруг с золотого песка,И впадин речных темнота глубока,К воде наклонились купав лепестки.Полденная дрема вступает в права,Русалка на тине плеснула хвостом,И, может, от щуки вскипела трава,И в омут на дно прокатилась молва,И бучень забукал под низким кустом.Бабье летоПерепутывает ветки паутинаБелым, тонким, шелковистым волокном.В тяжких гроздьях наклонилася рябина,Закраснелась над поломанным плетнем.Нитью зацепились тонкие шерстинки,Обмотали колья, виснут по бокам,Протянулись к мосту до кривой лозинки,Просияли в небе и застыли там.День сухой и звонкий с эхом голосистым,Грач ли гаркнет в поле, слышно за версту.Ворон пролетает, и крыло со свистомРедким взмахом режет купол-высоту.* * *Заянтарел кустарник мелкий,И липа уронила лист.В лесу лишь тетерев, да белка,Да стай синичьих тонкий свист.Сквозь маковки вершин зеленыхСветлеет просинь, и на нейЗардели огненные кленыЧервонным полымем ветвей.Здесь осень гостьей неминучейПришла, как скорбная жена,И стелет из листвы зыбучейПостель для векового сна.1937Золотые будниУж осени дыханьем золотистымОвеяны леса.Сквозит уже в отроге темнолистомЯнтарная краса.Звончей, слышней, просторней в поле сжатом,Пустынном и нагом.Лишь заяц, проскакав, мелькнет за скатомДа грач свистит крылом.За выгономЗа выгоном набиты колья,Воронам есть где отдохнуть.Осыпал дождь полей приволья,Осенний мокнет в лужах путь.Но клен сияет красотою,Он в листьях золотых резных.Цветет татарник над межою,Поэт слагает новый стихИ внемлет голосу пустыниИ кличу серых журавлей.Как сердце трепетно! В низинеБежит без устали ручей.
II. Деревня
СпозаранокЕще сизый туман над лугами,А от солнца по хвое лучи,Вот и встало оно над лесами,Взгомонились по небу грачи.От скирдов протянулися тени,Поутру оживает гумно,Пред трудом преклоню я колени,Полюбил я работу давно.Начинается день перепалкой,Каждый с делом рабочим спешит.Уж проснулись крикливые галки,Облака поднялися в зенит.В поле ржанище все опустело,И кладушки легли на воза,Хорошо ты, мужицкое дело,Хороша и небес бирюза.ПашняГром прогремел стороною, лягушки в пруду раскричались.Крупный, как белый горох, дождь застучал по траве.Дальний порядок села занавесился частою сеткой.Миг – и ушло на поля облако дымом седым.Снова разведрился день, и сверкает зеленой щетинойС красною былкой в корню озимей пестрый ковер.«Быть урожаю, – решили тогда же в беседе на бревнахВ голос один мужики, – время с сохой поспешить».Утром, чуть-чуть жаворонок запел над полынной межоюИ, трепыхаясь, в зенит выше и выше пошел,Поле пестрело народом: шагая прямой бороздою,Пахарь за лошадью шел, звякал палицей в сошник.Рядом, лукошко с овсом перекинув на ленте суровой,Сеятель в землю бросал горстью наотмашь зерно,Возле телег молчаливо собаки дремали и лаемНе нарушали почин важного сельского дня.Только грачи, из ночевки с церковных берез подымаясь,Каркали в небе пустом, после за пахарем шли.Следом за ними стрижи прилетели, и долго их стая,Воздух пронзая крылом, реяла на вышине, —Знать, и они захотели почтить земледельца работу,Ревностный пахаря труд, дело святое земли.СпожинкиШумно ликует в ристалище неба крылатая стаяПтицы осенней: грачей, галок и с ними ворон.Слышится свист от гульбища, как будто бы буря проходит,День же с утра золотой, бабьего лета пора.В поле снопа не осталось, блестит на меже паутина,Через пустой косогор лентой дорога лежит.Стылый дымок над овином синеет; село на ладони;Видно, какие дела будний заполнили день:Бабка Аганя пестом обдирает сушеное просоИ на веретье потом сыплет из ступки крупу;Митрий Алешин повез умолот на Большую Водянку,В горку коню подсобив, он ухватился за гуж;А на гумне всей семьею молотит Степан оржаное,Сам, да жена, да мальцов пятеро, спорых к труду,Только мелькают тяпицы, в черед ударяя о землю.Даже трехлеток – и тот хочет за всеми поспеть, —Цеп ему сделал отец для забавы по росту и в меру,Им он поодаль стучит, бьет в колосок по зерну.1924ХлебХлебы испечь норовя, приступила с обычной сноровкойДарья-хозяйка, – она делала это вот так:В погребе гущу квасную ковшом зачерпнула до края,С теплой смешавши водой в липовой емкой квашне;Две плоскодонные чашки с мукой опрокинула следом,После, мутовкой взболтнув, к печке поставила греть,Чтобы в тепле этой ночью повыше поднялась опараИ без закала был хлеб, с крупной и пышной ноздрей.Сверху тряпицей покрыла и, фартук свой сняв, подвязала, — Чуть ли не баба теперь стала по виду квашня.Утром, тряпицу загнув, увидала хозяйка: недаромСлышно ей было сквозь сон, точно ворчал домовой,Дулся впотьмах пузырями и лопался с жалобным писком, —Это гуляло всю ночь тесто и липло к бокамПлотно закрытой квашни, а теперь все опало, как надо,След показавши густой более чем на вершок.«Тесто укисло», – решила хозяйка и всыпала соли,Бросив две горсти, затем долго мешала рукой,Голой до локтя, все время муку подсыпая. Как толькоКом загустел, кулаком Дарья ударила вниз,Дно не достала, а тесто от пальцев тянулось, как лента,В пленке пузырчатой сплошь, словно в стоячих глазах.Горстью комок оторвав, разваляла по чашкам с мукоюДарья, подбросила вверх полные чашки не раз,Даже, примету блюдя, широко покрутила рукою;На печь поставила в ряд чашки, чтоб тесто взялось.Стали хлеба подыматься; тут печку она затопила;Красным лизнул языком черные сучья огонь;Коркой с полена скоробясь, тогда береста затрещала,И разгорелся костер. Баба не раз и не дваТесто по чашкам до печки ходила проведать. Все вышеКом вылезал из краев; Дарья сказала себе:«Хлебы дошли!» – и, руку снабдив полновесным оружьемКухонных дел, кочергой, весь свой истоп загребла,Угли, как кудри в ряду, по краям от заслонки ровняя.Дальше, схватив помело, точно на миг обратясьВедьмой, всю золу смела без остатку веником мокрым,Чтоб уголек не пристал к корке исподней и зряОн не попортил красы пропеченного хлеба, – ведь этимМного гордится подчас баба, хозяйка-жена.Под приготовив на славу и бросив метлу на полати,Дарья с лопатой теперь стала справляться: раз,
