— Итак, зерно разрушается внутри, чтобы формировать дерево вовне. Внешняя потенция превращается в реальность. Теперь будет два взаимно поддерживающих зерна: внешнее и внутреннее. Однако потенция формирования идёт неудержимо. Так человек стареет.
— Это ты уже говорил.
— Я не знаю, что сказать дальше.
— Вспомни о засыпании человека, о его усталости.
— После того, как человек вырос, и для того, чтобы продолжал расти, нужно снимать форму. Иначе быстро накопится Инь одного типа. Это тоже смерть. Человек имеет сложные дхармы, которые создают вариации, называемые Вами фазами. Поэтому внутренний мир должен постоянно снимать базу. Так человек чувствует усталость.
— Хорошо. Что при этом снимает внутреннюю форму физиологических функций?
— Сердце и его сосудистая система.
— Отлично сказал. Но как ты до этого догадался? Ведь ты не владеешь управляемым и воспринимаемым внутренним Космосом?
— Высчитал с позиций наблюдателя.
— Уточни.
— Когда человек выпьет спиртное, то слабеет. Сосуды от алкоголя расширяются. Сердце через свои сосуды перегоняет меньше крови к мышцам. Они не получают питания. Человек слабеет и умягчает внешнюю форму.
— Молодец. Спиртное, я понимаю, употреблял, а вот практиковать сердечный Космос не додумался.
— Не встретил учителя.
— Не считаешь ли ты себя моим учеником?
— Если позволите.
— В какой области я буду тебя тренировать? У меня много вариаций.
— Вы уже практикуете мой ум.
— И свой тоже. Так что ты тоже — мой учитель.
— Как это?
— Свет, проявляя другое, обнаруживает в то же самое время и самого себя.
— Так всё, о чём мы говорили, Вы не знали заранее?
— Нет. Это не достойно для молодых процессов. Знающие люди повторяют «вчерашнее». Знание всегда «вчера», поэтому знающий мёртв настолько, насколько он знает.
— Как же вы думаете?
— Считываю с жизни.
— Значит, знания есть?
— Нет. Они есть для смертных. Они старят. Считывание всегда тут и теперь и происходит на тело обстоятельств. Сейчас в беседе телом обстоятельств явились ты и заданная тема. Это принципиально отличается от знания. В нем есть форма, которая тут же исчезает. Всё, что я говорил, тут же забыл.
— Но вы не теряете нить содержания.
— Это только благодаря тебе.
— Как это?
— Если и ты потеряешь нить содержания, то ни я, ни ты этого не заметим. Значить, нить не потеряна. Её просто никогда не бывает.
— А в мышлении?
— Есть формирование. Достойное мышление постоянно формирует и тут же уходит дальше. Никогда говорящий или сочиняющий трактат не повторит своё же содержание. Для этого нужно умертвить процесс творчества ума. В людях, которые изучают через запоминание это содержание, оно умирает. Например, на Западе в студентах умирают учителя. Учителя владеют искусством мышления. Их называют гениями. Но они всегда продуцируют и никогда не запоминают. Они художники мысли. Затем появляются совершенно другие люди. Они запоминают созданное гением. Они умерщвляют процесс путем его консервации. Они создают знания. Они накапливают ценности из только что живого. Но ценности эти тут же по волшебству умирают. Так, сорванные цветы внешне
— ещё цветы, но уже мёртвые.
— Значит, есть искусство мыслить?
— Для этого я тебе и говорю об этом.
— И это Вы считали с себя?!
— Безусловно. У себя я наблюдал за двумя процессами, пока мы с тобой беседовали. Один был процессом формирования. Так появлялась мысль. Другой процесс был снятием этой формы, иначе новая мысль не появится. Тогда я попробовал запомнить кусок содержания беседы. И тут же мысль стала «твёрдой».
— Что такое «твёрдой»?
— Это значит, что предыдущая мысль и конструкция закрепились. Вот почему мыслящие люди со временем становятся упрямыми. Они начинают создавать оправдывающие упрямства высказывания: «сила воли», «неприспособленчество», «сила духа». Во всём этом есть только отрицание.
— Разве нет в этом утверждения?
— Вот именно, окостенение. Итак, искусство мыслить находится в потоке неведомого. Это молодой процесс. Знания останавливают процесс творчества мысли. Так из творческого течения мысли и запоминания происходит формирование.
Впереди мысли лежит бесформенность. Позади неё остаётся след смерти. Так форма накапливается. Это и есть старение.
— Что снимает форму?
— Подумай сам.
— В организме расширение сосудов снимает форму. Но сужение сосудов снимает форму во внешнем теле. При сужении сосудов организм переходит в функции Ян. При расширении сосудов — в функции Инь.
— Это так, но не точно. Что означает твоя плохая практика. Ты говоришь умом, то есть по имеющимся знаниям. Поэтому ты не точен.
— Иначе я не могу. Не хватает практики. Я догадался, что Вы не помните, а считываете с себя.
— Это точно. Но у тебя есть наблюдения. Однажды они помогли тебе.
— Хорошо, я продолжу. Вот человек спит. Следовательно, внешний мир умер. Вот человек проснулся и полностью раскрылся. Следовательно, должен умереть внутренний мир.
— Круто, но правильно. Поэтому при полном раскрытии человека нельзя поразить саблей, копьём или обжечь огнём. Такая практика есть.
— Потому что внутренний мир умер?
— Умершее не существует. Нет теперь внутреннего мира, точно так же нет внешнего мира, как когда человек спит.
— Нет и сознания, Когда человек спит.
— Это у тебя и у людей Запада нет, потому что вы не практикуете второй Космос.
— Внутренний?
— Для сознания нет внутреннего и внешнего — есть восприятие.
— Следовательно, в запасе у сознания ещё целый мир?!
— Это так. Хорошо, что догадался. На первом этапе жизни развиваются органы восприятия. Зрение, слух, обоняние, вкус, осязание и тело проходят формирование. Они создают форму человека внешнего вида. Затем форму создаёт ум. Он собирает ушедшие события и из них строит предполагаемый мир. Так сознание получает ещё один шанс на недействительном. Именно ум предполагает новые миры. Он предполагает внутренний мир человека. На базе ума начинают развиваться анатомия и физиология. Никто из людей не воспринимает внутренние органы. Они знают о внутренних органах умом.
— Человек видит внутренние органы в анатомии.
— Глупый ты, монах. Видеть и воспринимать ровно так же, как видеть пишу и её есть. Ты
