— Почему?
— Богатства и материальные блага могут состоять только из ценностей. Для меня пение птиц и хрустальная вода реки не ценность, а условия меня. Как только они станут ценностями, так тут же я потеряю эмоциональное и физиологическое соотношение с ними.
— Почему?
— Ценное убивает обыденное, а я живу всем содержанием. В нем мелочь играет такую же главную роль, как главное мелочно.
— Теперь ты понял, как незаметно созидание превращает жизнь в старость. Поэтому молодые танцовщицы скоро превращаются в старушек. Молодые спортсмены скоро превращаются в стариков. Богатые люди становятся не контактными и живут в страхе. Властелины превращаются в кровожадных убийц. Так они воспитывают и своих детей. Поэтому рождаемость у них падает.
— Почему падает рождаемость?
— По греховности бытия и духа. Природа ставит запрет на такой вид Человека.
— Но Вы говорили о созидательности ума. А теперь получилось, что он — убийца.
— Ты, У Сян, как умный человек Запада, выбираешь только одно из двух: или ум — созидатель или он разрушитель. Для одних он созидатель. Но тогда он должен быть богатырским.
— Как это?
— Иметь в себе многие варианты, а не быть только линейным, как у людей Запада. Поэтому они и деградируют по хилости своего ума.
— Да, это я уже понял.
— Созидательность ума в том, что он может встретиться с неведанным. Так открывается для сознания возможность продолжать. Ум поворачивает «лицо сознания» на новые «земли».
— Которые находятся в потенции.
— Стой, стой. Чувствую, что у тебя слово «потенция» звучит как заранее заданное и уже существующее. Ах ты, монах! Как я этого раньше не заметил?! Просунул таки конструкцию и свойства ума- разрушителя! Я чувствовал, но не мог определить, где тебя занесло. Ох, этот лукавый ум!
— Я не понял, к чему такие возгласы?
— Заранее существующее бывает только в мире ума. Как ты собрался открыть новое, если в нём натолкал уже готовое, то есть старое?
— Я об этом не подумал.
— Итак, мир ума, поворачивая лицо к неведанному, должен тут же умереть.
— А что останется.
— Молодость является не с содержанием старого. В ней ничего нет, кроме потенции. Но потенция — это не дхармы в виде нематериальной материальности. Это — чистое качество. Всё поэтому начинает произрастать из чистого качества.
— Кажется, я понял. Когда я удачно мыслю, то начинаю обобщать всё больше и больше. Всё отрывается от конкретики дальше и дальше. Затем переходит в мечтания, которые ещё дальше уводят от конкретного. Мечты объёмные и уже ушедшие от слов. Ими овладевают зрение и другие органы сознания. Они заполняются качеством. Так я совершаю переход от ума к качествам.
— Ты — хороший наблюдатель. Вот видишь, сейчас ты тоже пользовался умом, но ум здесь играет созидательную роль тем, что подтверждает благотворный уход из мира ума. Так ум становится сам себе мерой. В этой мере он умирает. Но зато продолжается жизнь. Итак, новое начнётся с чистого эмоционального и психического качества. Старое содержание при этом сбрасывается.
— Что понимать под сбросом?
— Предыдущее содержание переродилось в качество. Это достойно ежедневной практики, а не выжидания сброса смертью. Только смертные люди получают сброс путём умирания.
— Затем они рождаются вновь?
— Удивляюсь я тебе, монах. Ты обучался в монастыре практике. Ты знаешь созидательные тексты святых письмен. Но бывает, что ты уподобляешься примитиву людей Запада.
— В чём это выражается?
— Только ум обладает свойством линейности. Как лошадь везёт телегу от одного селения к другому, так и ум людей Запада привязан к последовательным переходам. Они так доказывают теоремы, они ищут причины и тянут их след к следствиям. Так и ты протянул след от одной жизни к другой. Понял, что это по уму?
— Да, преподобный.
— Второе. Ты четко отделил мир внутренний от внешнего. Более того, внешний мир ты заранее наделил свойствами стабильности и незыблемости. Внутренний мир в твоей конструкции ума умер, но внешний мир остался. На такой конструкции ума люди Запада планируют свою душу. Поэтому им духовность недоступна. Они заранее ставят душу в ничтожество. Но если внешний мир остался, то о каком новом можно говорить? Так ты незаметно старость тянешь в молодость. Полная молодость — это полный сброс содержания в качество.
— Теперь я понимаю всё коварство ума в старении и сохранении старости — так что молодость исключается.
— Вот мы и поговорили об искусстве омолаживания.
— Мне рассказывали, что когда Вы прошли на глазах у присутствующих Малую Смерть, то сильно помолодели.
— Человек обязан чуть-чуть молодеть каждым утром. После Малой Смерти следует Большое Утро.
— Значит, у полного сброса будет Абсолютная Молодость.
— Вместе с Абсолютной Смертью при этом же.
— Жаль, что я не имею такой практики… Мне становится труднее и труднее понимать такое искусство жить. Искусство омолаживания для меня загадка.
— Для этого нужна практика «Дана». Она и есть заслуга монастыря Дон Мена. Из положительного качества сознания начинается созидание нового мира. Одновременно свершается второе тело и растёт новое сознание. Но об этом пока рано. Практику восприятий словами не выразить.
— Как же вы тренируете молодёжь? У них нет ещё практики.
— Это новый вид искусства. Это «танец» ощущений в старом теле и старом сознании. Старое тело становится материалом. Помнишь, как мы говорили об искусстве слуха. Тогда нервный блок слуха стал почвой, материалом.
— Я как-то не подумал об этом.
— Посуди сам. Вот у человека уже развились слух, зрение, обоняние, осязание, вкус, тело. Что дальше? Что нового они могут дать?
— Они становятся слугами ума.
— Это старит органы восприятия. Так органы восприятия приобретают свойства отображать себя во внешний мир. Старое зрение начинает рисовать. Старый слух создаёт музыкальные композиции. Ну, состарились органы восприятия. Что дальше?
— Теперь начнёт болеть и умирать стареющее от старости органов сознания тело.
— А что в потенции?
— Весь материал — зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, тело, ум.
— Хорошо, что перечислил все семь. Другого ничего нет. Итак, они созрели и теперь уплотняются. Тело твердеет, характер — праведника, органы восприятий преобразуются под двойственность ума, физиология превращается в линейную согласно влиянию знаний. Что дальше?
— Смерть.
— Прекрасно!
— В чем спасение?
— Во втором рождении.
— На какой основе?
— На предыдущем материале, но без повторения его свойств.
— Ты мог бы стать моим учеником, но слишком много в тебе инстинктов ума. Однако теперь ты угадал. С позиций этой догадки посмотри иначе на искусство. Что даёт искусство людей Запада?
