этаже дома растворилось, и Амалия с некоторым изумлением услышала, как благообразного вида старушка с пучком седых волос на голове обзывает ночного пришельца всякими и всяческими словами, причем делает это на чистейшем польском языке, который Амалии отлично был знаком.
Мгновенно сориентировавшись, Амалия заговорила также по-польски, сообщив, что ищет Мэри Десмонд, к которой имеет письмо от ее жениха. Старушка вытаращила глаза во тьму и, позабыв обо всем, что было сказано ранее – подумать только, она уже лет тридцать, не меньше, не видела соотечественников! – спустилась на первый этаж, чтобы встретить ясновельможного пана, непонятно что забывшего в их гиблом квартале.
Собака, умолкнув и разинув от изумления крокодилообразную пасть, смотрела, как злобная пани Барбара, у которой и для ангела небесного не нашлось бы доброго слова, обхаживает какого-то затрапезного пришельца, от которого пахло потом, кровью и усталостью. Его умоляли не стоять понапрасну во дворе, а зайти в дом и отведать краковских пышечек, раз уж бог привел его в эти места. При слове «пышечки» глаза ободранной шавки чуть не вылезли из орбит, и она с наслаждением пустила сталактит слюны. Последний раз собака пробовала знаменитые пышечки с месяц назад, в награду за то, что ухватила за зад сына соседки, когда он пытался залезть в сарай, чтобы стащить пару деревяшек для растопки. С тех пор пышечки виделись собаке во всех сладких снах.
Но странный пришелец отказался от пышечек и объяснил, что у него неотложное дело. Он даже проявил галантность и умолил пани Барбару не стоять понапрасну под дождем.
– Ну что ж, – смилостивилась наконец пани Барбара. – Видите вон ту канаву? Как перейдете через нее, будет пустырь, а после пустыря – деревянный домик. Там она и живет.
Ненавязчиво расспросив хозяйку, Амалия выяснила, что та не видела Мэри уже дня два, хотя продукты они покупают в одной и той же лавочке. Пожелав напоследок старой пани всего наилучшего, Амалия вернулась к Билли и рассказала ему все, что ей удалось узнать.
– На этот раз надо быть особенно осторожными, – закончила она. – Не исключено, что и там нас ждет засада.
Билли понимающе кивнул и достал «кольт» с перламутровой рукояткой. Амалия вынула свой, и, по- прежнему держа лошадей в поводу, они крадучись зашагали к пустырю.
Привязав лошадей за домом, вошли в дом. Дверь оказалась незапертой.
«Это плохо, – прогудел кто-то грозный и мнительный в голове у Амалии. – Это оч-чень плохо!»
Крошечный домик насчитывал два этажа. На первом никого не оказалось, и Амалия рискнула зажечь свет. Билли тяжело сопел где-то сзади.
На втором этаже они наконец нашли Мэри. Это была та самая девушка, фотокарточку которой Перси таскал с собой во всех странствиях. Она лежала на кровати в одежде, а шея ее была неестественно вывернута к левому плечу. Все ящики были выдвинуты, книжки – дешевые романы вроде тех, которые так любил Билли, – валялись на полу. Было похоже на то, что и здесь что-то искали.
– Опоздали, – тяжелым голосом констатировала Амалия.
Мэри Десмонд была совсем молода – лет двадцать, не больше. Светлые кудряшки обрамляли круглое личико, которое когда-то было красивым, но теперь, конечно, потеряло всякую привлекательность. Серые глаза были широко раскрыты, и Билли, поколебавшись, закрыл их.
– Интересно, что они искали? – задумался он.
– Наверное, план, – предположила Амалия. – Смотри, не оставили в покое ни единой книжки.
– Думаешь, они нашли, что искали? – спросил Билли, почесав нос.
Амалия не успела ответить, потому что в это мгновение раздался стук в дверь.
– Мисс Десмонд! – кричал визгливый женский голос снаружи. – Мисс Десмонд, немедленно откройте! Я знаю, что вы дома, я видела свет!
Быстро отставив горящую лампу, Амалия с опаской выглянула в окно. У входной двери стояла какая-то немолодая дама в темном платье, с пенсне на носу и с безвкусной шляпкой на голове. Это зрелище несколько успокоило Амалию.
– Так, Билли, – скомандовала она. – Быстро прячься, к нам гости.
– С какой стати я должен прятаться? – удивился бандит.
– Пожалуйста, не спорь! – рявкнула Амалия. Она нырнула в шкаф и извлекла оттуда зеленое женское платье, очевидно, то, которое несчастная Мэри Десмонд носила по выходным дням. – Если эта дама поднимет шум, нам не миновать неприятностей. Ты – беглый преступник, я… Обо мне вообще говорить нечего. – Она схватила его за плечо и затолкала в шкаф.
– Но я могу просто… – начал Билли, высовываясь из шкафа.
– Нет! – отрезала Амалия и захлопнула дверцу шкафа.
– Мисс Десмонд! – верещал голос у дверей.
Проклиная все на свете, Амалия слетела вниз по лестнице, скинула мужскую шляпу и натянула на себя платье, прямо поверх той одежды, которая была на ней. Пуговицы и крючки платья никак не желали застегиваться.
– Иду, иду! – фальшиво пропищала она, чтобы хоть как-то унять фурию у дверей.
«Волосы, черт возьми! У меня же теперь слишком короткие волосы!» – вспомнила Амалия. Сорвала со стула какую-то шаль, набросила ее на голову, сунула «кольт» в карман юбки (все-таки оружие никогда не помешает) и, широко улыбнувшись, открыла дверь.
Она не ошиблась. Перед ней стояла миссис Бишоп, та самая дама-благотворительница, которую Билли Мэллоун ненавидел лютой ненавистью. Хорошо, что Амалия успела узнать ее по голосу и загнала своего приятеля в платяной шкаф, – не то бог знает, что бы могло тут произойти.
Увидев перед собой какую-то загорелую фривольную девицу с улыбкой в пол-лица, миссис Бишоп слегка опешила.
– Простите, кто вы такая? – надменно пропищала она, надевая пенсне обратно на нос, откуда оно так и норовило свалиться.
– Я Эмили Смит, – отозвалась Амалия, – двоюродная тетушка Мэри. А вы кто?
– Я – Джейн Бишоп! – объявила посетительница таким тоном, словно была по меньшей мере австрийской императрицей. – Где ваша племянница, мисс Смит?
– Сидит у постели больной девочки, – сообщила Амалия, не подумав.
– Что? – Брови миссис Бишоп чуть не вылезли на затылок. – Насколько мне известно, мисс Десмонд – девица!
– А разве я сказала, что это ее ребенок? – моментально сориентировалась Амалия. – Заболела дочь ее подруги. У бедняжки дифтерия.
– А вы, значит, остались дома, – не преминула ее уесть зловредная старуха.
– Ну, это же не моя подруга, – с лучезарной улыбкой сказала Амалия и демонстративно зевнула, прикрывая рот рукой. – Вы хотели мне что-то сказать, миссис Батчер?
– Бишоп, – прошипела творящая добро дама. – Вот что, мисс Смит! Передайте своей племяннице, что так дело не пойдет. Городской комитет дам-благотворительниц давал ей кое-какую работу, но мы предпочитаем девушек с незапятнанной репутацией, понимаете? А к вашей племяннице ходят какие-то мужчины! Прямо в дом!
Амалия сделала невинное лицо.
– Что за мужчины? – поинтересовалась она.
– Позавчера, – с отвращением смакуя каждое слово, проговорила миссис Бишоп, – к ней пришли трое джентльменов! Шумели здесь! Даже били посуду, кажется. Мы этого не потерпим!
– Бога ради, – прервала ее излияния Амалия, – какие джентльмены? Опишите их поподробнее, если вам не трудно.
Миссис Бишоп воинственно выпятила подбородок.
– Извольте! Один был одноглазый, со шпорами, другой – тоже со шпорами, в желтой рубашке, а третий… – Она слегка запнулась. – Третий тоже тут был, не сомневайтесь! – закончила она не терпящим возражений тоном.
– Это был мой муж Джеймс и его друзья, – терпеливо объяснила Амалия. – Мой муж – умалишенный. Мы надеялись, что Мэри уговорит его лечь в лечебницу. Поэтому они и шумели. Еще крики были такие странные, да?
