имел тонкую и нежную душу {Эскрива. Жизнь достопочтенного [теперь
блаженного] Хуана де Риберы. Гл. 4.}.
XXV. Однако и тут нельзя было одобрить тайну, скрывающую имена
свидетелей во время судопроизводства. В обыкновенных уголовных трибуналах
часто видят герцогов, графов и других высокопоставленных людей, которым
после допроса и обвинительного акта прокурора предъявляют подлинные
документы процесса, причем жизнь свидетелей, давших показания на тайном
следствии, не подвергается ни малейшей опасности, хотя показания обычно
возобновляются в ходе судопроизводства, которое юрисконсульты называют
пленарным заседанием. Все основательно убеждены, что свидетели находятся под
покровительством закона и что всякое покушение на их личность будет
приписано обвиняемым.
XXVI. Св. Тереза Иисусова, одна из самых знаменитых в Испании по своим
дарованиям женщин, была обвинена перед севильской инквизицией. Она не была
посажена в тюрьму, потому что судопроизводство было приостановлено после
предварительного следствия, но она испытала большую душевную травму.
Родившись в Авиле в 1515 году, она вступила в монастырь кармелиток [66] в
этом городе. Режим его был многократно смягчен разрешениями, дарованными
римской курией. Св. Тереза составила план его реформирования; получив
разрешение основать несколько монастырей для монахинь, которые пожелают
принять преобразование, она привела в исполнение реформу в новом монастыре
Св. Иосифа в Авиле. Святой было тогда сорок шесть лет; из них двадцать шесть
она провела в монашестве. К тревогам, нарушающим спокойствие ее жизни, надо
причислить угрозу стать жертвой доноса по подозрению в ереси вследствие ее
видений, плохо понятой набожности и воображаемых откровений. Св. Тереза не
потеряла, однако, мужества и рассказывала впоследствии: 'Это дело явилось
для меня источником новых милостей, и я признаюсь, что оно не только не
внушало мне чувства страха, но несколько раз заставляло смеяться над тем,
что происходило; я отлично чувствовала в глубине души, что в деле веры я
руководствуюсь предписаниями католической религии, я готова скорее тысячу
раз претерпеть смерть, чем действовать или говорить против одной из истин,
преподанных нам Церковью. Я убеждала моих дев совершенно успокоиться и
говорила им, что преследование меня со стороны инквизиции не было бы большим
несчастьем: если бы я действительно была виновна, я бы сама выдала себя;
если же, напротив, все опубликованное - ложь, Бог возьмет на себя мою защиту
и повернет дело в мою пользу. Я говорила об этом доброму отцу-доминиканцу;
он так сведущ в этих вопросах, что я могла сослаться на него {Здесь
подразумевается отец Ваньес, известный в свое время как человек ученый и
добродетельный.}. Я беседовала с ним о своих видениях, о своей манере
молиться и о великих милостях, дарованных мне Господом. Я объяснялась с ним
со всей серьезностью, на которую я способна, и просила его испытать меня и
сказать, если он находит в моем поведении что-либо противное Священному
Писанию. Он меня сильно успокоил; мне кажется, что эти беседы были не
бесполезны для доброго монаха, потому что, хотя он сильно преуспел в
благодатной жизни, впоследствии предался молитве с еще большим тщанием
{Жизнь св. Терезы. Гл. 33.}.
XXVII. До сих пор св. Терезе только угрожали. Покинув Авилу для
основания монастырей в Медина-дель-Кампо, Малагоне, Вальядолиде, Толедо,
Пастране, Саламанке, Сеговии и Беасе, 26 мая 1575 года она в
шестидесятилетнем возрасте прибыла в Севилью, где ей пришлось перенести
больше огорчений, чем в Авиле. Сестры {Эти сестры были: Изабелла де
Сан-Франсиско, Мария де Сан-Хосе, Мария де Санто-Эмпириту, Изабелла де
Сан-Геронимо, Элеонора де Сан-Габриэль и Анна де Сан-Альберто.}, которые,
приняв реформу, решили проводить св. Терезу и помочь ей основать монастыри в
Севилье, Сарагосе и других местах, также стали жертвами этого нового
гонения. Стараниями святой реформа уже была введена среди монахов ее ордена,
и в 1568 году она основала монастырь Дуруэло, из которого несколько монахов
было потом послано для основания новых монастырей. В их числе были Хоронимо
Грасиан и Амбросио де Мариано, ученик св. Терезы. Севильский монастырь был
основан первым, в 1573 году. Через два года св. Тереза в том же городе
открыла обитель для кармелиток. Здесь одна послушница подняла бурю. Нравы
этой девицы были чисты, но она отличалась непокорным нравом. У нее был
желчный темперамент и меланхолический характер. Ей нравилось самой
придумывать благочестивые упражнения и епитимьи, которые она предпочитала
действиям, налагаемым на нее общим правилом. Св. Тереза, желавшая внушить
своим монахиням дух послушания и смирения, который является душою всякой
монастырской общины, не встречая покорности в послушнице, сочла необходимым
смирять ее во многих случаях, чтобы укротить этот непокорный и горделивый
характер. Но усилия остались бесплодны, так что настоятельница была
принуждена удалить ее из монастыря.
XXVIII. Девица, пораженная некоторыми набожными приемами, которые она
видела в монастыре, вообразила, что монахини находятся под властью демона.
Одна статья правил обязывала каждую монахиню раз в месяц исповедоваться в
присутствии всей общины в каком-либо из своих прегрешений. Послушница
приняла этот акт смирения за настоящее таинство исповеди и сообщила об этом
инквизиции. Епископ Тарасовы дон Диего Иенес {Иенес. Жизнь св. Терезы. Кн.
2. Гл. 27.} говорит в Жизни св. Терезы, что это показание было подтверждено
священником, который в течение некоторого времени был духовником монахинь и
поведение коего было безупречно, но он был мизантроп, мелочный человек и
невежда, поэтому не следует удивляться, что он сам ошибался в этом случае.
Послушница рассказывала ему на свой лад все, что видела в монастыре, и он
счел нужным ради славы Божией сообщить инквизиции. Он рассказывал об этом
повсюду; вскоре монахини были очернены в глазах всех жителей. Кармелиты, не
желавшие допускать реформы, были враждебно настроены против св. Терезы и ее
монахинь, как будто бы реформа опозорила их орден; они донесли на кармелиток
святому трибуналу как на одержимых бесовским духом под обманчивой личиной
химерического совершенства.
XXIX. Инквизиторы велели произвести тайное следствие по их процессу.
Многие свидетели дали показания о том, что они лишь слышали. Но послушница
была единственной, сообщившей достоверные и не допускающие возражений факты.
Было решено подвергнуть монахинь допросу, чтобы узнать, следует ли их
забрать из монастыря и арестовать. Инквизиторы действительно приступили к
этому; но вместо того чтобы произвести это с обычной таинственностью, они
придали этой части судопроизводства самую соблазнительную публичность. Судьи
и асессоры въехали верхом в монастырь, альгвасилы и другие приспешники
инквизиции овладели воротами, множество всадников гарцевало на улице.
Священник, виновник гонения, прибежал, чтобы быть свидетелем этого зрелища и
насладиться им. Он долго стоял в воротах монастыря; его присутствие
привлекло толпу зевак, которым он рассказывал, что скоро отсюда поведут
