которые постоянно выдвигали против него в этом и предыдущем году перед его
дядей, подозрительный и недоверчивый характер которого ободрял людей,
завидовавших славе второго Александра, которого история признала самым
искусным и храбрым полководцем своего века. Несмотря на старания врагов
погубить его, Филипп II сохранил за ним правление Нидерландами, хотя тот
просил разрешения удалиться в Италию; Алессандро Фарнезе оставался у власти
до своей смерти в 1592 году. Преемником его был граф де Фуэнтас. Утверждают,
что Филипп приказал его отравить.
Статья шестая
I. Кардинал Кирога и совет инквизиции поступили недостаточно осторожно
в отношении того, кто больше всех заслуживал их уважения и покорности: я
имею в виду римского первосвятителя Сикста V, их главу, от которого они
получили власть. Этот папа издал перевод Библии на итальянском языке;
изданию предшествовала булла, в которой он советовал прочесть библейский
перевод и заявлял, что это принесет большую пользу правоверным. Такое
поведение папы противоречило всему, что постановляли буллы и декреты его
предшественников со времен Льва X, когда появилось большое количество
переводов Библии, сделанных Мартином Лютером и другими протестантами. Все
догматические сочинения на национальных языках уже пятьдесят лет назад были
запрещены правилами так называемого соборного Индекса [34] и инквизицей Рима
и Мадрида; последнее постановление в этом отношении было сделано в 1583
году. Кардинал Кирога в Испании и кардинал Толедо в Риме, а также некоторые
другие лица делали представление Филиппу II о том, что они предвидят великие
бедствия для религии, если он не употребит своего влияния на папу, чтобы
убедить его отказаться от своего намерения. Государь поручил графу
Оливаресу, своему послу в Риме, сделать очень серьезные представления папе
по этому поводу; граф повиновался, но едва сам не стал жертвой этого. Сикст
V, взбешенный словами Оливареса, готов был лишить его жизни, не считаясь с
международным правом и прерогативами посла. 25 августа 1592 года грозный
первосвятитель скончался, что породило сильные подозрения в отношении
Филиппа; утверждали, что он поручил кому-то дать папе медленно действующий
яд, сокративший его жизнь. Неужели мы поверим, что это делалось для вящей
славы Божией и для блага человечества? Тогда-то испанская инквизиция по
получении свидетельских показаний, установивших, что непогрешимый оракул
веры в действительности является преступным пособником еретиков, осудила
Библию Сикста подобно тому, как она осудила Библии Кассиодора де Рейна и
некоторых других. Я не буду останавливаться на вопросе о том, был ли Сикст V
более достоин такого обхождения за издание перевода Библии, чем за другие
поступки; отсылаю к истории этого папы и к тому, что о нем говорит Григорий
Лети в Жизни Филиппа II.
II. Не стану также повторять басню об епитимье, наложенной на Филиппа
III за то, что он проявил жалость к одному осужденному во время аутодафе. Я
слишком осторожен, чтобы принимать на веру рассказы, выдуманные некоторыми
путешественниками, и анекдоты, которые они опубликовали, чтобы потешить
читателей.
III. Не таково предварительное следствие, начатое против дона Хуана
Австрийского [35], побочного сына Филиппа IV и брата Карла II, отложенное по
приказу короля. Дон Хуан имел смертельного врага в лице Иоганна Эбергарда
Нитгарда [36], иезуита, главного инквизитора и духовника королевы-матери.
Интриги этого священника оказались действенными и нашлись подлые люди,
постаравшиеся в ноябре 1668 года угодить ему доносом на брата короля как на
подозреваемого в лютеранстве, врага духовного сословия и духовных
учреждений, в особенности иезуитов. Следствие вызвало лишь общие смутные
предположения, не дававшие никакого повода к нареканию; но глава святой
инквизиции прибавил к этому копию письма от 21 октября того же года,
написанного принцем королеве-матери. Несколько фраз из этого письма он дал
для определения богословам; они были изложены в следующем порядке: 1) 'Я
должен был бы убить отца Нитгарда для блага государства и для моего
благополучия'. 2) 'Такой совет дали многие почтенные богословы, торопившие
меня совершить это как действие дозволенное'. 3) 'Я не хотел совершить это,
чтобы не участвовать в осуждении его на вечные муки, так как вероятно, что
иезуит был бы тогда в состоянии смертного греха'. Цензоры, которым главный
инквизитор поручил это дело, объявили первую фразу ложной и еретической;
вторую - необдуманной и оскорбительной, а суждение, которое она выражает,
ложным и еретическим; третью - безрассудной, позорной и обидной для набожных
ушей. Тайна соблюдалась плохо, в результате несколько иезуитов обнаглели до
того, что с кафедры горячо говорили об опасностях, 'которым подвергалось
королевство из-за позорного и еретического поведения принца, жестокосердного
настолько, чтобы преследовать католическую веру в лице ее служителей'.
Политические события монархического государства (повествование о которых
чуждо моей теме) заставили королеву-мать приказать отцу Нитгарду подать в
марте 1669 года в отставку и уехать в Рим. В 1672 году он был назначен в
столице христианского мира кардиналом и титулярным архиепископом Эдесы [37].
После его отъезда король назначил главным инквизитором дома Диего Сармиенто
Вальядареса, епископа Овиедо и председателя совета Кастилии, который велел
тотчас прекратить дело, начатое против дона Хуана Австрийского.
IV. Эта глава посвящена тому, чтобы обратить внимание на смелость
инквизиторов в преследовании принцев. Думаю, что мне разрешат включить в их
число испанских грандов, так как Карл V объявил их принцами, равными в
почестях владетельным государям Германии, имеющим право садиться и надевать
шляпу на собраниях, на которых присутствовал монарх, например во время
коронации императора. Независимо от этого существует несколько грандов
Испании, которые действительно являются владетельными государями в своих
владениях в Италии, Неаполе и Германии; таковы, например, герцоги де
Мединасели, д'Альба, де л'Инфантадо, д'Альтамира и некоторые другие. Многие
из них происходят из королевских домов Арагона и Кастилии по женской линии:
