таковы графы де Виамануэль, по мужской линии через инфанта Кастилии дона
Мануэля, законного сына Фердинанда III, короля Кастилии и Леона.
V. Итак, я должен включить в список принцев, униженных инквизицией,
маркиза де Приэго; графа де Кабра {См. гл. X.}, великого магистра военного
ордена де Монтеса {См. гл. XXIV.}, герцога де Гандина, св. Франсиска де
Борха; блаженного Хуана де Риберу и достопочтенного дома Хуана де Палафокса
{См. гл. XXIX.}. Были и другие, которых в 1559 году преследовали в
Вальядолиде и в Севилье по обвинению в лютеранстве вследствие показаний,
данных в тюрьмах разными узниками, в особенности Доминго де Рохасом и Педро
Касальей. В эту эпоху преследовали многих других грандов Испании, о которых
я говорил в главе ХХIV. Участь знатных особ, о которых идет речь, разделили:
графиня де Монтеррей и вдовствующая маркиза д'Алканисес, донья Эльвира де
Рохас; замужняя маркиза д'Алканисес, донья Хуанна Борха, сестра св.
Франсиско Борха; донья Анна Энрикес, дочь маркиза д'Алканисеса, супруга дона
Хуана Альфонса де Фонсека Мехиа, барона де Сантофимиан; дон Антонио Манрике
де Лара, герцог де Нахера, который умер; дон Фад-рике Энрикес де Рибера,
брат маркиза де Тарифы, впоследствии герцога д'Алькалы, и дяди блаженного
Хуана де Риберы; дон Бернардин де Мендоса из дома герцогов де л'Инфантадо,
главного командира испанских галер; дон Альваро де Мендоса и донья Мария де
Мендоса из той же семьи. Правда, почти ни один их этих судебных процессов не
повлек за собой для жертв ни ареста, ни лишения связи с внешним миром;
ограничились серьезным предостережением каждому оговоренному, за исключением
вдовствующей маркизы д'Алканисес: по ее собственной просьбе местом
заключения ей был назначен монастырь Св. Екатерины в Вальядолиде, где две ее
дочери были монахинями. Она имела причины бояться заключения и избежала
этого несчастья с помощью хорошего заступничества, которое сумела
приобрести. Все эти лица ни в чем не повинны; подозрения, имевшиеся против
них, были основаны лишь на том, что они были довольно тесно связаны с
докторами Агостино и Педро Касалья, Домиником де Рохасом и доном Педро
Сармиенто де Рохасом, братом доньи Эльвиры; их обвиняли также в том, что они
слышали разговоры об оправдании (верою) и не донесли о них. Но могли ли они
донести, если не знали, что эта доктрина еретическая?
Глава XXVIII
ПОВЕДЕНИЕ СВЯТОГО ТРИБУНАЛА ОТНОСИТЕЛЬНО СВЯЩЕННИКОВ, ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮЩИХ ТАИНСТВОМ ИСПОВЕДИ ИЛИ ОБВИНЯЕМЫХ В ДРУГИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ТОГО ЖЕ РОДА
Статья первая
I. С большей чем когда-либо суровостью преследуя мирных лютеран,
испанская инквизиция была принуждена принять меры против католических
священников, которые злоупотребляли таинством исповеди, чтобы побуждать
кающихся к преступной связи. Однако политика инквизиторов в столь щекотливом
деле была чрезвычайно осторожна, так кик они боялись дать лютеранам новое
оружие против тихой исповеди священнику, а католикам предоставить предлог не
прибегать к ней так часто. В самом деле, есть преступления, которые могли бы
опозорить религию, если бы она не была превыше всяких нападок; святотатство,
о котором я говорю, совершается в религиозном обряде, долженствующем дать
жизнь душе через посредство человека, на которого сверхъестественная власть
возложена Иисусом Христом, сказавшим апостолам: 'Примите духа святого; кому
простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся'.
II. Это преступление может внушить лишь справедливое отвращение, тогда
как я нахожу разумным пожалеть человека, который просто по заблуждению
принимает мнение, противное католической религии, может быть, без упорства и
только потому, что не читал и не слыхал ничего, что могло бы его образумить.
Я никогда не стал бы одобрять христианина, не желающего смиренно подчинить
свое суждение и свой разум авторитету католической Церкви, которая есть
собрание всех верных христиан, соединенных с его видимым главою,
первосвященником римским, преемником св. Петра, которому Иисус Христос
поручил своих духовных овец, обязав время от времени утверждать их в вере.
Дерзко было бы думать, что простой частный человек, каким бы ученым его ни
считали, может легче раскрыть смысл Священного Писания, чем святые и
прославленные Отцы Церкви, предшествовавшие ему и старательно исследовавшие
этот предмет; ведь Иисус Христос просил отца своего за Петра, чтобы вера его
не угасала. Некоторые папы обесчестили (насколько Бог это допустил) римский
престол жизнью, полной скандалов; некоторые из них даже заблуждались в вере,
как, например, Либерии [38], Гонорий [39] и Иоанн XXII; другие
способствовали ослаблению и упадку благочиния церковного. Но католическая
вера непрерывно со времен св. Петра сохранялась римской Церковью которая не
заслужила (как утверждали некоторые пылкие протестанты) названия Нового
Вавилона, подобно тому как папа не заслужил имени Антихриста или Великого
зверя из Апокалипсиса.
III. Я согласен, что враги католической Церкви иногда имели повод
жаловаться; но справедливо ли ставить в вину религии дело нескольких
человек? Пусть же они будут столь же беспристрастны, как и я: хотя их мнения
были осуждены Церковью, они внушают мне только сожаление и желание видеть их
возвращенными в лоно с католической Церкви путем смирения, без насилия и
угнетения, даже с готовностью принять некоторые их справедливые утверждения.
Но признаюсь, что преступление духовника, расставляющего сети невинности или
раскаянию, должно внушать только ужас, и никакое наказание мне не кажется
достаточным. Между тем тяжело видеть, что обычай узаконил иные принципы и
поведение.
IV. 18 января 1556 года Павел IV направил к инквизиторам Гранады дому
Мартину де Алонсо и дому Мартину де Коскохалесу бреве, в котором Его
