Девушка улыбнулась.
Скоро был принесен третий поднос, общее количество часов возросло до пятидесяти. Эймос встал и потянулся. Он встречался с доктором Марксом всего шесть месяцев, но достаточно долго, чтобы уметь определять состояние, когда приближался к психологическому стрессу. Лайла сейчас увидит его во всей красе. Он отошел от жены и начал рассматривать обстановку, действительно элегантную и дорогую. Его внимание привлекли старинные часы в дальнем углу. Хотя он был равнодушен к антиквариату, некоторые вещи невольно притягивают внимание, а эти часы были прекрасны своими чистыми, красивыми линиями. Он смотрел на них так долго, как мог, потом вернулся к жене и подносам.
– Ну как дела?
– Никак не решу. Это совсем не легко – выбрать часы.
– Ты не права, и я сейчас тебе это докажу. И повернулся к девушке.
– У вас есть часы с секундомером?
Она принесла часы:
– Сделаны специально для нас в Швейца..
– Я беру их. Сколько я должен?
– Семьдесят пять долларов. – Глаз ее замигал с устрашающей быстротой.
– Видишь как легко? – спросил Эймос, доставая нужную сумму из бумажника. Девушка отошла, он снял свои часы, с довольным видом надел новые.
– Давно хотел именно такие.
– Сдача, сэр. – Девушка вернулась.
– Сколько стоят вот эти? – спросила Лайла. Девушка быстро указывала на часы и называла цены.
– Двести долларов, эти триста, четыреста…
– Ух, – сказала Лайла, – и в Штатах они будут стоить в два раза дороже?
– Думаю, да.
– А если я их вдруг уроню, Эймос? Восемьсот долларов запросто выбросить…
– Может быть, я унесу пару подносов, тогда вам легче будет выбрать? – предложила девушка.
– Нет, оставьте, мне легче выбирать, когда они у меня все перед глазами.
– Как угодно.
– Может быть, я помогу, – сказал Эймос. – Ответь мне на один простой вопрос. Ты хочешь круглые, прямоугольные или овальные?
– Только не прямоугольные.
– Тонкие или толстые?
– Тонкие.
– Браслет узкий или широкий?
– Зависит от часов, Эймос. Нельзя иметь тонкие часики с толстым браслетом и…
– Но ты хотела маленькие…
– Нет, я говорила, что не хочу толстые, а это разные вещи.
– Лайла… – начал было Эймос и замолчал, потому что дальше он хотел уже выпалить: «Ради бога, скорей решай своей набитой опилками головой», но вовремя остановился и был этому рад, потому что он любил ее, она была ему нужна, и когда она наденет золотые часы и застегнет золотой браслет, она поймет, что любит его тоже.
Не испорти все, уговаривал он себя, сохраняй хладнокровие, что бы ни происходило.
– Ты просто сумасшедшая. – Он наклонился и быстро поцеловал жену в лоб, перед тем как снова ретироваться в дальний угол к прадедушкиным часам. Его новые великолепные часы показывали без пятнадцати восемь, значит, они провели примерно сорок пять минут, потратив их на ерунду, ведь все дело выеденного яйца не стоило, можно было все решить за минуту, но женщины есть женщины, они к некоторым вещам относятся по-другому, и ничего не остается, как улыбаться и терпеливо ждать. Черт побери, хотел бы я, чтобы она поторопилась, пальцы его забарабанили по старинным часам.
Без нескольких минут восемь Лайла взяла его под руку:
– Пошли?
– Какие ты выбрала?
– Пожалуй, я приду сюда завтра утром и на свежую голову окончательно выберу.
– Ты хочешь сказать, что так ничего и не выбрала?
– Но Эймос…
– Лайла… – Он взглянул на девушку, стоявшую за прилавком перед тремя подносами часов. – Извините, – выдавил с трудом. – Buonasera, – и направился к двери, но дорогу ему вдруг преградил охранник.
– Scusi, – сказал он.
Эймос снизу вверх посмотрел на огромного охранника.
