Царя, то вряд ли когда-нибудь расстался с бесценной реликвией.
К тому же надо принимать обязательно к сведению, что Борис Годунов фугирировал на общественной сцене многие годы, на него были постоянно направлены тысячи и тысячи глаз и любое не то уклонение, но даже незначительное послабление в соблюдении православного обряда незамедлительно было бы замечено и стало бы предметом пересудов. Но никто, даже его враги, которых было предостаточно, не могли ему тут ничего конкретного вменить в вину, хотя и постоянно обвиняли его в «лицемерии». К тому же и Царь Фёдор и сестра Годунова Царица Ирина были полностью и целиком преданными Вере Христовой, и оба несомненно ценили и любили Бориса. Подобных высоких чувств никогда бы у них не возникло, если бы царский шурин и царицын брат не являл пример образцового благочестия...
Выдающимся событием царствования Фёдора Иоанновича было победоносное возвращение России на Балтику. Собственно, это стало завершением старой Ливонской войны, которую Московское Царство с перерывами вело с 1558 по 1583 год. «Цена вопроса» для России: с одной стороны, выход на торговые отношения с Западной Европы через один из морских портов на Балтике, а с другой — безопасность западных рубежей государства. Ещё в 1492 году, при Иоанне III, на правом (восточном) берегу реки Нарвы была воздвигнута русская крепость Ивангород, названная в честь Московского Великого князя. Но она была легко уязвима. Постоянно обстреливалась с противоположного берега, со стороны года Нарвы, находившего в руках шведов. Нужны были более надёжные порты и пути в Западную Европу.
Первоначально противниками России в Ливонской войне являлись «ливонская конфедерация » — бывший католический Ливонский орден, который в 1557 году фактически вошёл в состав Польши, княжество Литовское, объединившееся в 1569 году с Польшей в единое государство (Речь Посполитую), ставшее главной силой агрессии против России, а также — Швеция, Дания, Ганзейский союз, Римская империя германской нации. Была и ещё одна сила, которая постоянно беспокоила русских и представляла как бы угрозу уже с другой стороны: Крымское ханство. Почти за двадцать пять лет Ливонской войны крымцы только три года не совершали своих опустошительных набегов на Русь. Военные действия шли с переменным успехом, но окончилась война для России неудачно. в январе 1582 года в местечке Ям- Запольский (недалеко от Пскова) было заключено перемирие с Речью Посполитой на десять лет, по которому Россия отказывалась от Ливонии и белорусских земель, но ей возвращались некоторые пограничные («порубежные») земли. В августе 1583 года заключается Плюсское (от названия реки Плюссы) перемирие со Швецией, по которому к Швеции отходили Копорье, Ям, Ивангород и прилегающая к ним территория южного побережья Финского залива. Россия теряла выход на Балтику, лишалась возможности вести широкую торговлю с Западной Европой.
По подсчётам английского купца Джильса Флетчера, находившегося в Московии в 1588–1598 годах, воска в 1588 году Россия вывозила до 50 000 пудов, а теперь (1588) «ежегодно только 10 000 пудов», сала — 100 000 пудов, «теперь не более 30 000 », кож вывозилось 100 000 штук, а теперь не более 300 000 и т. д. Флетчер совершенно справедливо заключал, что причиной упадка торговли является «закрытие Нарвской пристани со стороны Финского залива, который находится теперь в руках и во владении шведов; другая причина заключается в пресечении сухопутного сообщения через Смоленск и Полоцк, по случаю войн с Польшей »^^^. Было ясно, что рано или поздно, но борьба за жизненно важные для России прибалтийские территории будет продолжена.
Швеция отказывалась от заключения полноценного мира с Россией, так как Россия не хотела признавать шведскую аннексию своих исконных территорий. Шведы совершали локальные «акции устрашения», вторгаясь на земли русской юрисдикции; оккупацию Пскова и Новгорода можно было ожидать со дня на день.
Общая геостратегическая обстановка складывалась для Москвы неблагоприятно. Королём Речи Посполитой в 1587 году стал Сигизмунд III (1566–1632), происходившей из Шведской династии Ваза — сын Шведского Короля Юхана III и польки Екатерины Ягеллон. Возникала вполне реальная перспектива династического объединения двух мощных государств^^^ — древних врагов Москвы. Война становилась неизбежной.
Подготовка к войне началась летом 1590 года, когда в Северо-Западные пределы Московского Царства начали перебрасываться русские войска. Главные силы концентрировались в Новгороде, и ими руководил Царь Фёдор Иоаннович. Цель войны была сформулирована вполне чётко: Русь должна вернуть назад земли, отнятые шведами во время Ливонской войны.
В январе 1590 года главные русские силы выдвинулись к Нарве и Ивангороду, куда по указанию Царя доставлялась артиллерия и стенобитные орудия. 26 января сдался на «милость победителя» шведский гарнизон Яма (Ямгорода), насчитывавший 500 человек; им была сохранена свобода, а позднее они покинули Россию, а некоторые, из числа немцев-наёмников, остались служить Царю.
В феврале сдался Ивангород и начался интенсивный артиллерийский обстрел Нарвы, тогда — Ругодива^^*. Шведы запросили перемирия, и начались на мосту через реку Нарву переговоры. Но они ни к чему не привели. Шведский Король Юхан II? (Иоганн, 1537–1592, Король с 1568 года) люто ненавидел Россию и русских и мечтал только о полном разгроме «московских дикарей ». По королевскому указу ведшего переговоры фельдмаршала К. Х. Горна приговорили к казни, но позже, правда, помиловали.
До самой осени 1590 года события на театре войны затихли, однако осенью того года шведы решили нанести «сокрушительный удар», напали на русские части, стремясь вернуть Иван-город. Атака на русский форпост была отбита, и «в отместку» шведы совершили рейд на Псковскую землю, творя немыслимые злодеяния, оставляя за собой только выжженную пустыню. Теперь шведы решили расширить зону боевых действий и попытались утвердить своё господство на Русском Севере.
Новое наступление шведов на Русь началось летом 1591 года, когда над Москвой нависла страшная тень нашествия Крымского хана (1588–1607) Гази-Гирея (Казы-Гирея) со своим стопятидесятитысячным войском. Русь оказалась под ударами с двух направлений: с северо-запада, со стороны шведов, и юга, со стороны крымцев. Если добавить, что в любое время можно было ожидать удара с Запада, от Речи Посполитой, то можно смело сказать, что Московское Царство оказалось перед лицом смертельной опасности. Это был один из самых угрожающих эпизодов в истории Московской Руси.
Главную опасность представляли крымцы, и правительство во главе с Борисом Годуновым правильно оценило ситуацию, приняв соответствующие предупредительные меры. Когда весть о грядущем нашествии достигла столицы, то она была объявлена на осадном положении; защита разных частей её была поручена воеводам. Москва приобрела вид мощной укреплённой крепости, готовой к отражению убийственного испытания. Все монастыри были превращены в боевые объекты, на стенах выставлены пушки. На южных подходах к Москве было расположено основное войско.
За Серпуховской заставой была устроена походная церковь во имя Сергия Радонежского, куда была перенесена икона Богоматери, бывшая с князем Дмитрием Донским на Куликовом поле в 1380 году, почитаемая как Донская. Икона была обнесена вдоль всего войска и городских стен Москвы. Сам Царь Фёдор Иоаннович с большой свитой и в сопровождении «главного начальника» Бориса Годунова объехал все войска. Царь демонстрировал удивительное присутствие духа и бесстрашие, возлагая все надежды на Бога.
Фёдор Иоаннович непрестанно молился во дворце, а Борис Годунов оставался среди войска, уступив первое место в руководстве сражением опытному в военном деле князю Фёдору Ивановичу Мстиславскому (1555–1622), сыну репрессированного боярина Ивана Мстиславского, попавшего в опалу в 1586 году в связи с царским «разводным делом» и умершего в монастырском уединении. Его сын — одна из самых примечательных фигур конца XVI — начала XVII века. Фёдор Иванович имел древнее родословие и мог претендовать на роль Монарха в 1598,1606,1613 годах, но не претендовал. Князь Мстиславский оставался высокопоставленной фигурой при семи монархах, неизменно являясь «первым думским боярином»...
На рассвете 4 июля Крымская орда достигла Поклонной горы, за Серпуховской заставой, а затем начала окружать город по периметру. Закипела свирепая битва. На башнях и стенах Белого города, на колокольнях и крышах домов многие тысячи москвичей наблюдали за сражением, стараясь помочь воинству, чем могли. В храмах совершались беспрестанные моления, в Кремле молился Царь. В «Московском летописце» приведены пророческие слова Царя Фёдора, сказанные в полдень того дня боярину Григорию Годунову, обливавшемуся слезами при виде кровавого сражения. «Не бойся, — сказал Царь, — сей ночью поганые побегут и завтра тех поганых не будет.
Борьба не затихала и ночью, а утром разнеслась радостная весть: «Хан бежал». При красном звоне
