жителями. Жертв почти не было, если не считать двух часовых, застреленных мародерами. Неизвестные разгромили Городское полицейское управление; в огне пожара погиб уголовный архив Сыскного ведомства. Так как полиция, по сути, самоликвидировалась, порядок в городе первое время обеспечивали солдаты воинских частей, дислоцированных в Гатчине. В начале марта началось формирование нового местного самоуправления — Временного комитета граждан города Гатчины, который сформировал милицию — добровольное объединение вооруженных горожан. Была открыта предварительная запись всех желающих участвовать в охране общественного порядка: за неделю в комитет поступило 187 заявлений. Сформировали руководящий орган — Бюро милиции, которое возглавил юрист С.Л. Васильев. Это формирование поддерживало порядок в Гатчине до конца года, пока власть не перешла к Совету рабочих и солдатских депутатов, возглавляемому большевиками.
Во время Гражданской войны город оказался в центре боевых действий. Сюда выехал из Петрограда на машине американского посольства председатель Временного правительства России Александр Федорович Керенский. Машины заехали в Гатчину. Опасаясь ареста, Керенский решил не задерживаться здесь, и они направились в Псков. Через два дня председатель Временного правительства вернулся с вооруженными отрядами, которые выбили превосходящие силы большевиков из Гатчины. Об этих событиях А.Ф. Керенский писал в своих воспоминаниях: «27-го на рассвете наш отряд приблизился к Гатчине, которая к этому времени была уже официально во власти большевиков, во власти местного военно- революционного комитета. Город был переполнен различными большевистскими войсками: местной пехотой, артиллерией, матросами из Кронштадта, блиндированными автомобилями из Петербурга и т. д. Несмотря на подавляющее численное превосходство „врага”, было решено город занять немедленно. Войска были выгружены, и военные операции начались. Эти операции быстро и блестяще закончились. Почти без выстрела и, насколько помню, без всяких жертв, Гатчина была занята правительственными „войсками”. „Революционные” же войска удирали во все стороны или сдавались со всеми своими ружьями, пулеметами, ручными гранатами и т. п. При поспешном отступлении даже один блиндированный автомобиль оказался просто брошенным своей командой…» Далее Керенский писал: «Кстати, я должен сказать, что установившаяся легенда, что Вр. Правительство — Правительство Февральской Великой революции — исчезло с лица земли среди всеобщего равнодушия, не вполне соответствует истине. В действительности в дни нашего похода на СПб. были днями, когда гражданская война вспыхнула и разгорелась по всей стране и на фронте. Героическое восстание юнкеров 29-го в СПб., уличные бои в Москве, Саратове, Харькове и т. д., сражения между верными Правительству и восставшими войсковыми частями на фронте — все это достаточно свидетельствует, что мы были не совсем одиноки в нашей последней борьбе за честь, достоинство и самое существование нашей родины». Но разрозненность политических сил, верных (зачастую только на словах) законному правительству, отсутствие поддержки со стороны крестьянства, а самое главное, предательство решили исход войны в пользу большевиков.
После революционных потрясений и битв Гражданской войны горожане начинают приводить Гатчину в порядок и строить новую жизнь. Наблюдается прирост населения, которое пытаются расселить по коммунальным квартирам, постепенно возрождаются промышленные предприятия города, во дворце открывается музей, оживляется торговля.
Молодое поколение гатчинцев полно энтузиазма. Появлялось множество спортивных и образовательных секций и кружков. Одним из самых популярных мест становится городской шахматный клуб, в 1920-е годы обосновавшийся в Доме физкультуры (бывшее здание Сиротского института). Играть в шахматы в Гатчину приезжали даже знаменитые гроссмейстеры Алехин и Капабланка, дававшие здесь сеансы одновременной игры. Выдающийся русский шахматист Михаил Иванович Чигорин (1850–1908) родился в Гатчине и был воспитанником Сиротского института.
В 1929 году начала работать городская музыкальная школа, и ее первым руководителем стал Дмитрий Петрович Губарев. Как установил по архивным данным А.А. Митенёв, размещалась она в доме № 14 (сейчас — № 18) по проспекту 25 Октября, где занимала две небольшие комнаты. Кроме музыкальной школы там располагались 3-я школа им. КИМа, Эстонская школа и Дом ребенка. В музыкальной школе детей обучали игре на фортепьяно и скрипке, они изучали теорию и историю музыки и знакомились с нотной грамотой. После того как число учащихся превысило сто человек, школу перевели на пр. Чкалова, 32, в здание бывшей женской гимназии Табунщиковой, которое она делила с начальной школой № 7. В трудное послевоенное время школа переезжает с места на место, некоторое время (с 1947 г.) занимает помещения в Приоратском дворце, пока наконец в 1958 году стараниями директора Г.П. Борисова не получает отдельное новое здание на проспекте Чкалова, 66, с удобными классами и превосходным концертным залом. В 1995 году в этом зале установили первый в области орган. В 1939 году музыкальной школе присвоили имя Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова, русского композитора и дирижера, родившегося в Гатчине.
В системе школьного образования после 1917 года произошли определенные изменения. Были закрыты все частные школы, учебные заведения при обществах и церкви. Осталось несколько начальных и средних школ. В послевоенное время появились средние школы и в новых микрорайонах.
После открытия в Большом Гатчинском дворце музея там проводятся разного рода выставки. Поначалу некоторые из них были весьма специфичными. Так, например, в помещении Дворцовой церкви устроили антирелигиозную выставку с целью «вскрыть характер Дворцовой церкви, как средоточение культа царя». В обязательном порядке выставку должны были посещать пионеры и красноармейцы. Она состояла из нескольких экспозиций, названия которых говорят сами за себя: «Обожествление дома Романовых», «Церковь на службе у самодержавия», «Церковь в роли помещика и капиталиста» и т. д.
Посетителям выставки предлагались весьма своеобразные трактовки экспонатов. Так, демонстрируя трофейные турецкие знамена в алтаре храма, экскурсовод комментировала это таким образом: «…связь между церковью и военщиной была крепка». Далее объяснялось, что в царской России обряд причащения, соединенный с исповедью, служил орудием политического сыска, а мощи — это лишь трухлявые кости, пробка и вата… Немудрено, что после посещения выставки некоторые, не окрепшие умом, граждане бросались крушить церкви и разгонять приходы.
В 1920-е годы Гатчина оставалась центром авиации: часто там поднимались на воздушных шарах, над городом пролетали серебристые дирижабли с надписью «В-4». В Сализях, под Гатчиной, находились огромный ангар и площадка причаливания с большими кольцами в плитках. Продолжал действовать и Гатчинский аэродром, огороженный колючей проволокой и охраняемый круглые сутки вооруженными часовыми. Две взлетно-посадочные полосы располагались перпендикулярно друг другу и были выложены квадратными и шестиугольными плитами. На поле находилось четыре квадратных ангара и два арочных — для размещения бомбардировщиков. Горюче-смазочные материалы и керосин доставлялись на аэродром по отдельной железнодорожной ветке. После взлета самолеты делали круг над городом вдоль варшавской линии железной дороги и, набрав высоту, улетали в сторону деревни Коркузы. Житель города В.П. Симоненок вспоминал: «В 20-х годах летчики носили кожаную форму: шлем с большими очками — „консервами”, кожаная куртка и брюки, перчатки с раструбами; высокие ботинки или на икрах ног краги. Пахло от них касторкой, т. к. для смазки двигателей использовалось касторовое масло». Аэродром использовался для дислоцирования экспериментальной эскадрильи, но в середине 1930-х годов ее место заняла 1-я авиабригада, укомплектованная истребителями и бомбардировщиками. В первой половине XX столетия оставалась Гатчина и центром парашютизма: здесь не только проходили тренировки парашютистов, но и испытывались новые образцы. Вообще, стараниями властей авиация и парашютный спорт были очень популярны в стране, особенно среди молодежи. Даже в парке был аттракцион, на котором можно было прыгнуть с парашюта. Владимир Павлович Симоненок пишет в воспоминаниях: «На правой сигнальной башне дворца была учебная парашютная вышка, наверху была площадка, над которой на кронштейне висел парашют, на каркасе, человек застегивал пояс, на руки на запястья тоже крепления. С площадки делал шаг и повисал под парашютом. Парашют на канате спускался вниз. В выходные, по воскресеньям, за 15 копеек отдыхающие в парке после инструктажа прыгали вниз. В 1939 г. я тоже попробовал прыгнуть. Конечно, страшно было сделать первый шаг». Авиационная жизнь Гатчины
