Свое название они получили благодаря характерной синей дымке, висящей в воздухе, так что эвкалиптовый лес вдалеке кажется не просто синим, а ярко ультрамариновым.
Армида — героиня «Освобожденного Иерусалима» Тассо. Так называли женщину, которая соединяла искусство обольщать с красотой и грацией. У Тассо она обольщала крестоносца Ринальдо. На далеком острове, в ее фантастических садах герой, которому уподобляет себя утонченный Алексей Николаевич, на время забыл славу и свою высокую цель.
Как уже говорилось выше, оленинская усадьба Приютино была также устроена наподобие английской farm. Поэтому сравнение ее не без ревности с Марьино Алексеем Николаевичем, который в тот момент, после смерти жены, уже искал покупателя на свое владение, вполне уместны. Но не только единство усадебных замыслов объединило на какое-то времени Олениных и Строгоновых. Графиня Софья Владимировна также пребывала в трауре после смерти матери и дочери Ольги — той самой, что дружила с Анной Олениной.
Большие пожары в имении Марьино произошли в 1826 и 1831 годах. После второго Софья Владимировна учредила для Аглаиды «марьинский майорат», он состоял из земель ее владения, а также имений в Лужском уезде Петербургской губернии и Волоколамском уезде Московской губернии. Графиня надеялась на продолжение своих трудов. Уничтожение в 1836 году пламенем картин К. Чиньяни и Моана стало, очевидно, поводом для перевода тридцати трех полотен в усадьбу. Правда, две картины Гюбера Робера попали туда годом ранее — в 1835 году. Привожу полный список этих картин (номера приведены по каталогу графа A.C. Строгонова 1800 года, две картины Винанса числились под одним номером):
Тридцать третьей картиной являлся «Портрет ученого» Квентина Массейса, приобретенная графом Александром Сергеевичем после 1800 года (в тот момент она считалась произведением Г. Гольбейна младшего). Это полотно впоследствии стало собственностью графа Григория Сергеевича, он, судя по всему, приобрел его у князей Голицыных, не обладавших достаточными средствами для поддержания Марьино. К нему же в Рим перекочевали виды садов Фрагонара. В Эрмитаже можно видеть портрет П.А. Строгонова кисти Греза и «Прачки в руинах» Робера.
В том же 1836 году в Париже скончался князь B.C. Голицын. Его прах перевезли в Марьино и в 1837 году в храме имения мраморщик П. Катоцци воздвигнул монумент, поставленный в особом притворе под названием «Шапель». Помещение перекрывал ложный свод «по деревянным кружалам с имитацией в штукатурке трех крестовых сводиков на гуртах». В южной и северной стенах выбили по две ниши. Их тоже украшала лепка, почти в точности соответствующая внешнему декору окон приделов, что можно установить при рассмотрении следов, оставшихся от ранее существовавшей отделки.
Желтую гостиную, занимавшую господствующее положение в главном объеме дома, сфотографировали для статьи А. Трубникова в «Старых годах». Все еще на своих местах, включая звонок для слуг. Слева от надкаминного зеркала портрет императрицы Елизаветы Алексеевны.
Рассказав о «главном марьинском концерте» и «вспомнив» в связи с визитом А.Н. Оленина об усадебных трагедиях второй половины 1830-х годов, скажу, что музыкальные вечера проводились в Большой гостиной (у Матвеевского — «Большая лепная зала»), которая находилась на главной оси сооружения и двумя арками, заставляющими вспомнить в меньшей степени Павловск (Греческий зал), в большей — зал Гюбера Робера в городском доме Строгоновых, разбивалась на три отдельные части.
Портреты императора и императрицы висели по сторонам зеркала над камином. Искусственный мрамор желтого цвета дал еще одно название помещению — Желтая гостиная. В ней, согласно документам, находился гарнитур папелевого (тополевого) дерева, состоявший из диванов и восемнадцати кресел, обитых желтым левантином с чехлами желтого коленкора.
Беспристрастная опись марьинского дома дополняет слова Матвеевского о Большом зале, в западном крыле, ближайшим к деревне Андриановой (у журналиста — «Большая диванная»). В нем находились: фортепиано, «фортунка красного дерева с воротцами… при ней шариков слоновой кости 13», «машинка хорошей работы для плетения шнурков и мотания шелку», «машинка простого дерева для набивки долота», «машинка красного дерева для плетения сеток с тремя черного и двумя красного дерева палочками», сетки для игры в волан, шахматы и шашки.
С одной стороны к интерьеру примыкала Бильярдная, с другой — Портретная галерея, которая вела в главный или старый корпус.
Кстати, марьинские картины имели особые рамы, увенчанные соединенными гербами Строгоновых и Голицыных.
