О школе графини Строгоновой
Создавая замок на Тосне, графиня Софья Владимировна желала жить в непосредственном контакте со своими подданными. Это было довольно трудно делать в доме на Невском проспекте, где число служащих весьма ограниченно и их задачи сводились лишь к обслуживанию господ. Общение в Марьине в некоторой степени также являлось искусственным вследствие того, что основная часть строгоновских крестьян жила в Пермской губернии. Туда просвещенной хозяйке было не добраться, и она избрала тосненских жителей в качестве трансляторов своей воли, исполнителем которой чаще всего был князь B.C. Голицын, муж Аглаиды Павловны Строгоновой.
Образование, улучшение быта крестьян и призрения сирот едва ли составляло главную цель переезда графини Строгоновой из Петербурга за город, хотя благотворительность и изменение положения крепостных являлось в известном смысле продолжением дела свекра и мужа. Следует вернуться в период недолгого действия Негласного комитета при императоре Александре I для того, чтобы обнаружить, что граф Павел Строгонов писал о крепостных: «Из всех сословий в России лишь крестьяне заслуживают наибольшее внимания.
Большинство их одарено и большим вниманием, и предприимчивым духом, но лишенные пользоваться тем и другим, крестьяне осуждены коснеть в бездействии и тем лишают общество трудов, на которые они способны. У них нет ни прав, ни собственности. Нельзя ожидать ничего особенного от людей, поставленных в такое положение, даже те небольшие проблески ума, которые они проявляют, уже удивляют нас и заставляют предвидеть, на что крестьяне будут способны, получив известные права».[259]
В 1818 году, спустя пять лет после создания хозяйства, Софья приступила к реализации своей программы и обратилась к крестьянам с посланием: «Вотчине моей известно непременное намерение мое улучшать и продолжать в Марьине собственное земледелие, скотоводство, сенокосы, словом, основать порядочное и даже образцовое сельское хозяйство, с другой стороны, крестьяне мои из многих опытов знают уже, сколько я желаю видеть и их хозяйство в лучшем состоянии.
Для исполнения сих двух намерений мне нужна помощь моих крестьян, а крестьянам моим всего нужнее полное уверение в том, что каждый из них будет и впредь также спокойно владеть отведенною ему пашней и покосом, как спокойно владеет ныне, что каждый может даже увеличить свои поля и луга собственными трудами на новых или на запущенных расчистках и что при заботах об устройстве своего хозяйства ни один крестьянин не должен опасаться того, что бы он был отягощен господскими работами. Я желаю согласить мои выгоды с выгодами моих крестьян и исполнить наши общие требования в общем деле хозяйства».[260]
Новым было стремление Строгоновой поручить крестьянам лесную повинность, ибо прежде в России не видели выгоды в сохранении и приумножении деревьев. Условие графиня предлагала заключить на четыре года, обещая для пользования больных крестьян и обучения их детей чтению церковных книг содержать в Марьине на собственный счет больницу, аптеку и училище.
Исполнение замысла возлагалось на B.C. Голицына. Он записал в свой дневник 7 февраля 1824 года: «Были у Шерера на курсе. Говорено о парах — барометре. Ездил смотреть квартиру на острове для школы в доме Гусевой. Изрядно, но дорого».[261]
Александр Николаус, или Александр Иванович, Шерер (Scherer, 1772–1824) — известный химик, последователь А.Л. Лавуазье. На изданном в переводе В. Джунковского в 1808 году «Руководстве к преподаванию химии» указано, что немец имел титул надворного советника, являлся экстраординарным академиком Императорской Академии наук (в 1815 году избран действительным академиком), профессором химии Горного кадетского корпуса, Педагогического института, Медико-хирургической академии. Известно, что ранее он преподавал в Дерпте. В том же 1808 году типография Императорских театров опубликовала «Письмо к господину Шереру, или примечания на сочинение его под названием „Опыт методического определения химических названий для русского языка и проч.“», сочиненное П. Ниловым.
Сам «Опыт» представлял собой лекцию, прочитанную Шерером в Академии наук 9 декабря 1807 года. Тогда он, в частности, предложил именовать пиролюзит марганцем. На следующий год академическая типография опубликовала ее на русском языке. Публичные лекции Шерера начались в 1823 году (или повторялись в 1824?) и состояли из трех курсов. На немецком языке он читал физико-химический и минералогический курсы, а физико-химический, с технологическим применением, — на русском.
Судя по темам лекций, Голицын посещал лекции на физико-химическом курсе, лекции этого курса на русском языке подготовил к печати В.В. Любарский, и напечатаны они в типографии К. Крайя (Kray) в 1823 году. Плата составляла 100 рублей за полный курс. Из тридцати слушателей, десять — дамы, и считается, что именно в тот момент положено начало женскому образованию в России. В соответствии с характером графини Софьи Владимировны она вполне могла входить в число этих десяти, но ее зять о том не упоминает.
Голицын решил, что школа будет находиться на Васильевском острове, вероятно, по причине стоимости аренды и в связи с тем, что собственный дом находился там же. Его он имеет в виду, когда пишет «остров».
Дневник B.C. Голицына. 18 февраля: «После обеда, отдохнувши, ездил на Вас. Остров, где нанял осматриваемую мною уже несколько раз квартиру для школы в 16 линии у полковницы Глушковой за 1500 р. в год. Потом был на лекции у Шерера о соединении газов в атмосферном воздухе и о дыхании вообще, действии воздуха в мехах».[262]
Князь искал помещение поблизости от дома, который он вместе с женой занимали на нечетной стороне Большого проспекта Васильевского острова между 15 и 16 линиями.
Как уже говорилось, 18 марта 1824 года состоялось открытие учебного заведения, получившего название «Частная горнозаводская школа графини С.В. Строгоновой». Она решилась на свое предприятие, вероятно, во многом благодаря тому отличному состоянию, в котором оставил Горный кадетский корпус Е.П. Мечников, его директор в 1817–1824 годах. При нем проводились блестящие публичные экзамены, ученики занимались танцами и пением, наконец, было расширено здание музея и улучшен быт воспитанников.
«Звезда корпуса» — обаятельный и энергичный Д.И. Соколов (1791–1852), инспектор классов (1826– 1840) и профессор минералогии. Он являлся одним из лучших преподавателей, замечательно читал лекции на протяжении свыше четверти века, причем не только в корпусе, но и в университете. Более того, его
