проект храма-усыпальницы в монастыре, но реализации проекта помешала война.
Князь Георгий Щербатов, младший сын Александра Григорьевича, пошел по стопам дяди и старшего брата — стал морским офицером. Выпускник знаменитой Ларинской гимназии, он проучился год в столичном Политехническом институте. Закончив Гардемаринские курсы, благодаря протекции друзей брата оказался в шифровальном отделе Генерального штаба.
После переезда в марте 1918 года правительства в Москву оказался там же. Аристократ жил относительно спокойно в одном из арбатских особнячков до того момента, как эсеры, не смирившиеся с поражением в борьбе за власть, не развязали террор против большевиков.
После убийства Свердлова и Урицкого и покушения на Ленина большевики в свою очередь, воспользовавшись ситуацией, объявили Красный террор, направленный против всех скрытых врагов. Официальная дата начала кампании — 5 сентября 1918 года. Опасаясь расправы, 8 октября по новому стилю Георгий под предлогом сбора продовольствия начал пробираться на юг, который в известной степени вследствие особого социального положения жителей оказывал более яростное сопротивление, чем север и восток России. 17 октября Щербатов был уже в Харькове.
17 марта 1919 года князь прибыл в Севастополь, где на рейде стояли тогда английские и французские корабли. Французские войска занимали полуостров. В апреле они эвакуировались под натиском сил Красной армии. 19 апреля, в Великую субботу, Георгий Александрович отбыл в Пирей через Босфор и Дарданеллы на той самой яхте «Лукулл», которая позже станет константинопольской ставкой барона П.Н. Врангеля и 21 октября 1921 года при загадочных обстоятельствах будет потоплена итальянским судном.
Прожив у дяди на вилле Cap Estel половину лета 1919 года, затем Георгий оказался в Англии, где поступил в Exeter College Оксфорда для получения диплома в области политических и экономических наук. В 1923 году находим его в Париже, служащим английского банка и пишущим письма на бланке этого учреждения.
Письма Щербатова были адресованы некоему Михаилу Васильевичу, которым, судя по всему, был проживавший в квартире № 4 дома № 16 по Rue Maccarani М.В. Бардинцев, секретарь (директор заводов) покойного графа Сергея Александровича. Эти послания дают некоторое представление о жизни последних Строгоновых в эмиграции. Итак, 21 января 1924 года князь Георгий Александрович, который в 1923 году закончил обучение и перебрался в Париж, писал: «Многоуважаемый Михаил Васильевич!.. Вы, наверно, подумали, что я совсем о Вас и позабыл; но дело в том, что на самые праздники я был болен гриппом и лежал в постели, а затем лишь встал, то было столько работы в моем учреждении, что вечером, возвращаясь поздно домой, я прямо ложился спать, не успевая ничего делать.
Теперь Вам надобно объяснить, что с 1 декабря я служу в Lloyds Bank’e, где работа начинается в 9 утра и до 5 1/2 вечера — обыкновенно; но на праздники пришлось сидеть до 8 1/2 — вечера, обедал я не дома, а больше всего у Сережи Толстого и возвращался я домой в таких случаях в 11 и 12 ночи. А на следующее утро в 8 1/2 опять ухожу и т. д. и т. д….Наши личные дела пока не важно, т. е. сидим без гроша, но у меня есть надежда покончить затеянные дела к лету. Дела, касающиеся продажи моих личных имений и дома на Сергиевской за 5–6 % до военной оценки, ничтожная сумма, но в настоящее время и то хлеб, тем более что ни эти дома, ни имения меня почти не интересуют: покупатели есть, но как всегда, денежные дела долго тянутся.
Если, даст Бог, что-либо удастся, то чем могу, тем с Вами и поделюсь. Моя мать собирается к марту переехать сюда во Францию, но пока это еще довольно неопределенно».
21 марта князь отправил другое письмо: «<…> Слышал о Вас от князя Б. Васильчикова, только что возвратившегося из Ниццы, который Вас, по всей вероятности, встретил в церкви.
К моему большому сожалению, я еще Вам ничем помочь не могу, но скажу только, что есть надежда [неразб.] что-либо устроить.
Моя мать приехала сюда с неделю тому назад по постоянное жительство во Франции, пока она остановилась в гостинице, надеясь же вскоре найти небольшой дом в деревне — в окрестностях Парижа.
Она просила у Вас узнать, не помните ли Вы некоторых подробностей о доме № 23 по Невскому пр. Именно: 1. величина площади, занимаемой домом в кв. саж. (приблизительно), 2. стоимость кв. саж. в этом месте до войны и 3. приблизительная оценка всего дома до войны».
Упомянутое князем здание входило в состав «усадьбы Строгоновых» на Невском проспекте под названием «малого дома», хотя после перестройки в начале XX века архитектором Д. Шагиным оно выглядело наиболее внушительным.
Графиня Ольга Александровна вместе с невесткой и четырьмя внучками действительно переехала в Chamney, деревню близ Версаля.
Как говорилось, письмо князя Георгия Александровича написано на бланке банка и это обстоятельство позволяет отметить, что служил он по следующему адресу: площадь Оперы, дом № 3. Квартиру он имел, как можно установить по письмам, на Rue Erlanger, 41, в 16 округе Париже. В нем же, только на Rue Faisanderie, ранее жил граф Сергей Александрович.
Даже из этих писем очевидны те непростые жизненные обстоятельства, в которых оказались Ольга Александровна и ее семья. 66-летняя княгиня в 1923 году вовсе не обладала теми средствами, какие представляли себе в воображении многие, в частности некий полковник Николай Строганов (именно через «а». —
Как мы видели, княгиня Ольга Александровна пыталась продать дом № 23 по Невскому проспекту, переименованному в проспект 25 октября, а Георгий Александрович за 5–6 % довоенной оценки согласился уступить свой дом на Сергиевской, ставшей улицей Петра Чайковского. Вместе с имением Знаменское в Тамбовской губернии, он был завещан князю Щербатову бездетным Павлом Сергеевичем. К сожалению (в данных обстоятельствах), интерьеры здания были столь значительным архитектурным шедевром, что князь Щербатов столкнулся с проблемами по его оценке. Сохранилась копия протокола заседания секции домовладения при Русском торгово-промышленном и финансовом союзе от 9 мая 1925 года (Париж).
«Секция рассматривала просьбу князя И. Васильчикова (до доверенности кн. Г.А. Щербатова, наел. Графа П.С. Строгонова) об оценке недвижимого имущества, принадлежащего кн. Г.А. Щербатову и состоящего в гор. Петрограде, по Сергиевской улице, № 11, угол Моховой ул. № 2. Означенный участок земли по заявлению кн. И. Васильчикова заключает в себе около 450 кв. саж. Принимая во внимание, что при данном количестве земли и угловом расположении участка, вся оцениваемая земля может быть признана фасадной, Секция считает возможным и правильным определить ее стоимость в 1200 рубл. за кв. саж. Что же касается стоимости постройки, то Секция, принимая во внимание художественную ценность данного особняка и не имея достаточно данных для его оценки, считало бы возможным произвести таковую лишь по нормальной стоимости куба доходного дома, почему в настоящем случае воздерживается от всякой оценки».
