30 марта 1927 года Соня, вдова князя A.A. Щербатова, которая зарабатывала на жизнь, как и многие ее соотечественницы, шитьем нарядного белья для модниц, умерла. Четыре ее дочери, самой младшей из которых (Софье) было тринадцать лет, остались на попечении княгини Ольги Александровны. Возможно, беспокойство по поводу судьбы племянниц явились одними из побудительных мотивов, заставивших князя Георгия Щербатова отправиться в поисках средств в Америку.
30-летний князь Г.А. Щербатов, унаследовав связи и дух, но не средства, дяди графа С.А. Строгонова, входил в круг великого князя Николая Николаевича — одного из претендентов на российский престол в эмиграции. Однако этот представитель некогда правящего дома, в отличие от великого князя Кирилла Владимировича, не считал возможным объявить себя императором, заявив в 1924 году, что вопрос о монархии может решаться «русским народом на родной земле».
Прибыв вместе с императрицей Марией Федоровной в Европу, в 1922 году великий князь Николай Николаевич перебрался во Францию. Он вместе с младшим братом Петром, обладавшим выдающимися способностями в области архитектуры и живописи, проживал на вилле «Тенар» в Антибе, то есть неподалеку от графа С.А. Строгонова и, вероятно, поддерживал с ним контакты. Во всяком случае, в июле 1923 года, вскоре после смерти Сергея Александровича, великие князья, женатые на сестрах, перебрались в имение Шуаньи под Парижем.
16 ноября 1924 года великий князь Николай Николаевич принял общее руководство русскими военными организациями в эмиграции — Русским общевоинским союзом. Этот союз имел несколько отделений, в частности североамериканское, в которое, судя по всему, входил князь Щербатов. Он курировался, надо полагать, генералом A.C. Лукомским, жившим в Ницце. О своих делах Георгий Александрович докладывал князю Н.Л. Оболенскому, секретарю великого князя.
После ухудшения здоровья, в октябре 1928 года, великий князь Николай Николаевич переехал в Антиб, где снова арендовал ту же виллу «Тенар».
Там он скончался 5 января 1929 года. Брат Петр пережил его на два года.
С лета 1927 года Георгий Щербатов, — он, как и мать, получал некоторые средства от великого князя Николая Николаевича, — находился в Ораделле, городе, переполненном эмигрантами в силу своего особого местоположения на самом северо-востоке США. Задачей князя была борьба за умы и за содержимое кошельков американских богачей, таких как Джон Дэвисон Рокфеллер (1839–1937) — предприниматель, филантроп, первый «долларовый» миллиардер в истории человечества, или Джон Пирпонт Морган- младший (1867–1943). В качестве консультантов использовались Б.А. Виленкин и П.Л. Барк, прежний корреспондент С.А. Строгонова.
П.Л. Барк в 1905 году возглавил Петербургскую контору Государственного банка, а год спустя стал товарищем управляющего банком. Рассматривался как вероятный кандидат на место управляющего, но не желая занимать этот пост, подал в отставку из Министерства финансов. В 1907–1911 годах директор- распорядитель и член правления Волжско-Камского коммерческого банка. В январе 1914 года он назначается на место управляющего Министерства финансов, а три месяца спустя занял одновременно пост министра финансов и шефа Отдельного корпуса пограничной стражи. Хотя позиция Барка по большинству финансовых и политических вопросов встречала противодействие, как политических, так и придворных кругов, он продержался на своем месте вплоть до Февральской революции.
В период Гражданской войны Барк использовал свои прежние министерские связи для финансирования Белого движения. В эмиграции жил в Лондоне, где высшие финансовые круги привлекли его к работе в качестве эксперта и советника. Имел в этом качестве вес и постепенно приобрел большой авторитет в правительственных кругах. Одновременно эмигрант руководил Лондонским отделением Объединения деятелей русских финансовых ведомств, а также являлся советником управляющего Банком Англии (по делам стран Восточной Европы). Представляя директора Банка Англии в американском National City Bank, примерным образом вел финансовые и имущественные дела эмигрировавших членов Российского императорского дома, за что был возведен в рыцарское достоинство королем Англии.
П.Л. Барк писал С.А. Строгонову в 1921 году, ссылаясь на Б.А. Виленкина, агента Министерства финансов в Америке во время войны. Он остался там и пытался восстановить связи между американскими предпринимателями и Строгоновым, завязанные в 1915 году перед началом исполнения контракта по шрапнели и впоследствии утраченные.
Революция воспрепятствовала переходу двух важнейших строгоновских домов — на Невском проспекте и его «дублера» на Сергиевской улице — князьям Александру и Георгию Щербатовым. Младший брат получил дом с телом старшего. Такое страшное начало стало предвестием того, что и в дальнейшем последний представитель семейного объединения не мог обрести дома и семьи ни в России (Москве или Севастополе), ни за ее пределами (в Англии или Франции). Вслед за графом Сергеем Александровичем, Щербатовы готовы были расстаться со своей недвижимостью в России и хотели получить хотя бы что-то за нее, но, судя по всему им это не удалось.
Возведение храма святого Александра Невского в Васильевском стало логичным завершением типичного для последнего периода Российской империи процесса конвертации космополитической усадьбы в национальную, что не было спасительным рецептом для государства. Эмиграция наиболее жизнеспособного представителя семьи в Америку представляется логичной. Исторический путь Строгоновых из Франции пролегал несомненно в США. Первым дорогу туда проложил граф Сергей Александрович, посетив «Новую Англию» в 1876 году в ходе своего морского офицерского похода. В Филадельфии, на всемирной выставке, он возможно видел экспонаты бывшей школы своего деда. Именно в Америке Строгонов заказывал станки в 1915 году для Добрянского завода, изготовлявшего шрапнель. Вполне естественно, что там же в 1927 году оказался его племянник. Россия в целом была обречена на поиск путей в США, как в страну с наиболее успешно реализуемыми технологическими проектами к началу XX века.
Глава 10
Сибирский обед в Америке
Любуясь русской аристократией, американцы считали ее карту в сражении с Советами битой. Миссия Щербатова в Америке оказалась малоудачной, поскольку его партнеры по переговорам не увидели перспектив быстрого поражения большевиков и «восстановления России», в чем их убеждали парижские корреспонденты из русской эмиграции. За весь 1927 год в США князю удалось собрать лишь 2500 долларов. Он рассчитывал на займ в 100 000 долларов, но, даже сократив сумму в десять, а затем и в двадцать раз, Георгий Александрович ничего не получил. И деньги на госпиталь для русских рабочих в Париже, который хотела организовать великая княгиня Анастасия, Рокфеллер также не дал.
Не удалось переправить в Америку и продать 16-каратный розовый бриллиант дома Романовых, которым владел великий князь Николай Николаевич. На эту операцию крайне надеялась Анастасия, супруга высокопоставленного эмигранта. Наконец, вряд ли удачей закончились переговоры о таком скромном проекте, как продажа репродукций Спасителя кисти великого князя Петра Николаевича, которые в Париже продавались за 35 франков.
Князь Щербатов хотел вернуться во Францию в июне 1929 года. Но, видимо, не вернулся. 10 июня 1932 года при его участии в Америке, судя по составу гостей, состоялся торжественный, хотя и отчасти
