орды, а мы княжение Московское царевым велениемъ разделим себе, ово к Вилне,* ово к Резани,* и имать нам дати царь Мамай ярлыкы* своа и родомъ нашим по насъ». Не ведаху бо, что помышляюще и что се глаголюще, акы несмыслени младые дети, неведяще божиа силы и владычня смотрениа. По истинне бо рече: «Аще кто к богу веру з добрыми делы и правду въ сердци дръжыт и на бога упование възлагаеть, истого человека господь не дасть в поношение врагом быти и в посмех».
А огосударь князь великий Дмитрей Ивановичь смиренъ человекъ и об-разъ нося смиреномудрия, небесных желаа и чаа от бога будущих вечных благъ, не ведый того, что на него съвещевають золъ съвётъ ближнии его друзи. О таковых бо пророкъ рече: «Не сътвори ближнему своему зла и не рой, ни копай врагу своему ямы.* На бога творца въскладай. Господь богъ можеть живити и мертвити».
Приидоша же послы къ царю Мамаю от Олгорда4 Литовскаго и от Олга Резанскаго и принесоша ему многыа дары и написаныа книгы. Царь же приатъ дары с любовию и книгы, и розслушавъ въ грамотах, и по-словъ чествовавъ отпусти, и написа отписание сицева: «Олгорду5 Литовскому и Ольгу Резанскому. На дарех ваших и за хвалу вашу, что приписастеся ко мне, елико хощете от мене вотчины русскые темъ отдарю вас. А вы ко мне присягу имейте и сретите мене, елико где успеете, и одолейте 6своего недруга.7 Мне убо ваша помощь не добре удобна: нъ аще бых азъ ныне хотелъ своею силою великою и азъ бы древний Иерусалимъ пленилъ, яко же и халдеи.* Нъ ныне чести вашей хощу, моимъ имянем царьскым и грозою, а вашею присягою и рукою вашею рас-пуженъ будеть князь Дмитрей Московскый, и огрозится имя ваше въ странах ваших моею грозою. Мне убо царю достоить победити царя, подобна себе, то мне подобаеть и довлёеть царьскаа чесьть получити. А вы ныне поидите от меня и рците князем своим глаголы моя».
Послы же възъвратившеся от царя къ своим княземъ и сказаша имъ, яко: «Царь Мамай здравить и велми вамъ за хвалу вашу великую, добръ глаголъ глаголеть». Они же скудни умом възрадовашася о суетнем привете безбожнаго царя, а не ведуще того, яко богъ даеть власть, ему же хощеть. Ныне же едина вера, едино крещение, а къ безбожному приложишяся въкупе гонити православную веру Христову. О таковых бо про-рокъ8 рече: «Поистине сами отсекошяся своеа добрыа масличны и приса- дишяся к дивии масличне».*
Князь же Олегъ Резанскый начатъ поспешывати, слати к Мамаеви послы и рече: «Подвизайся, царю, скорее к Руси». Глаголет бо премудрость: «Путь нечестивых не спешится, нъ събирают себе досажениа и по-носъ».* Ныне же сего Олга оканнаго новаго Святоплъка* нареку.
Слышавъ же то князь великий Дмитрей Ивановичь, яко грядеть на него безбожный царь Мамай и съ многыми ордами и съ всеми силами, неуклонно яряся на христианство и на Христову веру и ревнуя безглавному Батыю, князь же великий Дмитрий Ивановичь велми опечалися о безбожных нахождении. И ставъ пред святою иконою господня образа,* яже въ зглавии его стояще, и пад на колену свою, нача молитися и рече: «Господи! Азъ, грешный, смею ли9 молитися тебе, смиреный рабъ твой? то к кому простру уныние мое? нъ на тебя надеюся, господи, и възвергу печаль мою. И ты, господи, царю, владыко, светодателю, не сътвори нам, господи, яко же отцемъ нашимъ, иже наведе на них и на грады их злаго-Батыа, и еще бо, господи, тому страху и трепету в нас суще велику. И ныне, господи, царю, владыко, не до конца прогневайся на нас, вем бо, господи, яко мене ради, грешнаго, хощеши всю землю нашу погубити; аз бо съгреших пред тобою паче всех человекъ. Сътвори ми, господи, слез моих ради, яко Иезекию,* и укроти, господи, сердце свирепому сему зверю!». Въсклонся и рече: «На господа уповах — и не изнемогу».* И посла по брата своего по князя Владимера Андреевичи в Боровескъ,* и по все князи русские скорые гонци розославъ, и по вся воеводы местныа, и по дети боярскые, и по все служылые люди. И повеле имъ скоро быти у себя на Москве.
Князь же Владимеръ Андреевичь прииде вборзе к Москве и вси князи и воеводы. Князь же великий Дмитрей Ивановичь, поимъ брата своего князя Владимера Андреевичи, прииде къ преосвященному митрополиту Киприану* и рече ему: «Веси ли, отче нашь, ныне настоащую сию беду великую, яко безбожный царь Мамай грядеть на нас, неуклонным образом ярость нося?». Митрополитъ же рече великому князю: «Повежь ми, господине, чимъ еси пред нимъ не исправилъся?». Князь же великый рече: «Испытахомся, отче, повелику, яко все по отець наших преданию, еще же нъипаче въздахом ему». Митрополитъ же рече: «Видиши ли, господине, попущениемъ божиимъ, наших ради съгрешений идеть пленити землю нашу, нъ вамъ подобаеть, князем православным, тех нечестивых дарми утолити четверицею сугубь. Аще того ради не смерится, ино господь era смирить, того ради господь гръдым противится, а смиренным благодать дает.* Тако же случися иногда Великому Васвглию в Кесарии: егда злый отступникъ Иулианъ, идый в пръсы,* и xorfe разорити град его Кесарию, Василий же Великий помолися съ всеми христианы господу богу и събра много злата и посла к нему, дабы его пресъступника утолити. Онъ же окан-ный паче възярися, и господь посла на него въина своего Меркуриа* погубити его. И невидимо пронзенъ бысть въ сердце нечестивый, жывотъ свой зле сконча. Ты же, господине, възми злато, елико имаши, и пошли противу его и паче исправися пред нимъ».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь избраннаго своего юношу, доволна суща разумом и смыслом, имянем Захарию Тютыпова* и дасть ему два толмача, умнюща языкъ половетцьскый,* и посылаеть с ним много злата к нечестивому царю Мамаю. Захариа же, доиде земли Резанской и слышавъ яко Олегъ Резаньскый и Олгордъ10 Литовскый приложы-лися поганому царю Мамаю, пославъ скоро вестника тайно к великому князю.
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, слышавъ ту весть, нача серд-цемъ болети и наплънися ярости и горести, и нача молитися: «Господи боже мой, на тя надеюся, правду любящаго. Аще ми врагъ пакости дееть, то подобаеть ми тръпети, яко искони есть ненавистникъ и врагъ роду христианскому; си же мои друзи искрньнии тако умыслиша на мя. Суди, господи, между ими и мною, аз бо имъ ни единого зла не сътворих, разве, даровъ и чьсти от них приимах, а имъ противу тако же даровах. Нъ суди, господи, по правде моей, да скончается злоба грешных».*
И поимъ брата своего, князя Владимера Андреевича, и поиде второе къ преосвященному митрополиту и ловедаа ему, како Олгордъ11 Литовскый и Олегъ Резанскый съвокупилися с Мамаем на ны. Преосвященный же митрополитъ рече: «Самъ пакы, господине, кою обиду сътворъ еси има?». Князь же великий прослезися и рече: «Аще есми пред богомъ грешенъ или человекы, а пред ними есми ни единыа черты не преступих по отець своих закону. Веси бо, отче, и самъ, яко доволенъ есьми своими отокы, а имъ никою обиду не сътворих и не вем, что ради умножышяся на мя стужающеи ми».* Преосвященный же митрополитъ рече: «Сыну мой, господине князь великий, просвети си веселиемъ очи сердца: закоцъ божий чтеши и твориши правду, яко праведенъ господь и правду възлюби. Ныне же обыдоша тя, яко пси мнозп, суетно и тщетно поучаются, ты же имянем господнимъ противися имъ.* Господь правдивъ и будеть ти въ правду помощникъ. А от всевидящего ока владычня где можеть избыти от крепкыа рукы его?».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь з братом своимъ съ князем Владимером Андреевичем и съ всеми русскыми князи и воеводами зду-маша, яко сторожу тверду уготовити в поле. И посла на сторожу изъбранных своих крепкых оружникъ: Родиона Ржевъскаго,* Аньдреа Волоса-таго,* Василиа Тупика,* Якова Ослябятова* и иных с ними крепкых юношъ, И повеле имъ на Тихой Сосне* сторожу деати съ всякым усер- диемъ и под Орду ехати* и языкъ добыти, истину слышати царева хот?ниа.
А самъ князь великий по всей Русской земли скорые гонци розославъ с своими грамотами по всйм градомъ: «Да вси готови будете на мою службу, на брань з безбожными половци агаряны. Съвокуплени вси на Коломнё, на мясопустъ святыа богородица».*
И ти же сторожы замедлиша в ш?г?, князь же великий вторую сторожу посла: Климента Полянина,* Ивана Святослава Свесланина,* Григориа Судокова* и иных с ними, — запов'?да имъ въскорЗ* възвратитися. Они же стр?тоша Василиа Тупика: ведеть языкъ к великому князю, языкъ же царева двора, сановитых мужь. А пов?даеть великому князю, что неуклонно Мамай грядеть на Русь и како обослалися и съвокупилися с ним Олегъ Резанскый и Олгордъ12 Литовьскый. Не спешить бо царь того ради итти — осени ожыдаетъ.*
Слышавъ же князь великий от языка такову изложеную мысль и таково въстание безбожнаго царя, нача уг?шатися о бозй и укр?пляше брата своего князя Владимера и вси князи русские и рече: «Братие князи русские, гн?здо есмя князя Владимера Святославича Киевъского, ему же откры господь познати православную в?ру, яко же оному Еустафию Плакид?;* иже просвети всю землю Русскую святым крещением, изведе нас от страстей*еллиньскыхъ и запов'?да нам ту же вЗфу святую крепко дръжати и
