Половинчатая теория, развиваемая критическим реализмом, не может удовлетворить ни представителей гносеологического идеализма, ни представителей неореализма и интуитивизма. Сделав частичную уступку интуитивистическому реализму и дав ответ на вопрос, как возможно знание подлинных качеств внешнего предмета, она в то же время остаётся беспомощною, как и все трансцендентные теории знания [CCIV], перед вопросом, как познать и доказать существование внешних предметов.
Мало того, как справедливо указывает Broad, даже и в вопросе о познании качеств критический реализм даёт ответ лишь на вопрос о знании общего, универсалий, но не единичного [CCV].
Неореализм, а также интуитивизм не допускают такой половинчатости: согласно их учению, в сознание вступает сам камень и со своею сущностью, и со своим существованием. Однако на вопрос, как это возможно, интуитивизм и неореализм дают резко различный ответ: неореализм (напр., Perry, Holt, Marwin) отвергает, а интуитивизм утверждает субстанциальность субъекта и органическое строение мира.
Общая концепция миропонимания, развиваемая интуитивизмом, гораздо более близка к аристотелизму, вернее, к учению Плотина, и к томизму, чем к неореализму. Но в отличие от томизма интуитивист объясняет знание предмета в подлиннике не тем, что сама душа субъекта принимает форму предмета, а тем, что вследствие частичного единосущия субстанций, с одной стороны, и координации их, с другой стороны, всё имманентно всему, всякая субстанция есть микрокосм, она живёт не только собою, но и жизнью всего остального мира, правда, в более менее умаленной степени в зависимости от любви или нелюбви к чужому бытию и с крайне различным характером соучастия в зависимости от одобрения или неодобрения путей чужой жизни.
Интуитивизм иногда подвергается следующему насмешливому возражению: «Как счастлив интуитивист! Смотря на расстоянии двух верст на костер и имея его в своём сознании в подлиннике, он может вскипятить воду на своём представлении костра» [CCVI]. Также возражения возникают на почве склонности размещать все предметы и притом все содержание их бытия в пространстве и времени; такие лица помещают сознание внутрь черепной коробки и воображают, что вступление костра в сознание в подлиннике было бы перемещением его внутрь черепа. Чтобы понять теории интуитивизма, необходимо мыслить сверхпространственную и сверхвременную связь субъекта с предметами внешнего мира; тогда станет ясно, почему идеальное (сверхпространственное) обладание костром в сознании возможно на расстоянии двух верст, а реальное использование его тепла для согревания воды своего тела требует передвижения нашего тела на протяжении двух верст и близости его к костру в пространстве. Представитель критического реализма Sellars утверждающий, что существование (existence) внешних предметов не может вступить в сознание, так как нельзя перепрыгнуть пространство и время, отделяющее предмет от субъекта, не прав: субъекту и вообще субстанциальным деятелям прыгать не приходится, потому что они сверхпространственны и сверхвременны.
По адресу интуитивизма посылаются иногда и замечания: «Как счастлив интуитивист! Ему не надо микроскопов телескопов, сложных методов исследования и головоломных размышлений: все ему дано непосредственно и, стоит ему только захотеть он может сразу оказаться обладателем совершенного знания о всех предметах».
Такие противники упускают из виду следующее: интуитивизм, признавая досознательную имманентность всего всему, в то же время утверждает, что от этой первичной данности до осознания и опознания всех элементов её лежит далекий путь и существу c ограниченными силами, такому, как человек, нет возможности пройти этот путь до конца: знание человеческое навсегда обречено оставаться только несовершенною выборкою из бесконечной сложности мира, осуществляемою с величайшим трудом при помощи разнообразных методов контролирующих, друг друга. Имманентность всего всему, обусловливающая возможность интуиции, т. е. направления умственного взора на предмет в подлиннике, есть только необходимое, но вовсе ещё не достаточное условие для того, чтобы возможно было знание о предметах внешнего мира. Теории, отрицающие данность в сознании предметов в подлиннике, вовсе не могут дать последовательного объяснения как возможно знание о внешнем мире, и логически неизбежно ведут в конечном итоге к саморазрушительному солипсизму или скептицизму.
Обоснование интуитивизма именно и достигается, во-первых, прямо посредством соображений, вкратце изложенных в этой главе, и, во-вторых, косвенно посредством разоблачения несостоятельности других теорий. Счетов с другими теориями я не буду производить здесь: критика их произведена мною главным образом в «Обосновании интуитивизма» и во «Введении в философию».
Вслед за установкою основного тезиса имманентности всего всему надобно рассмотреть различные способы сознавания и опознания предметов. Начнем с чувственной интуиции, т. е. созерцания, осуществляемого при участии органов чувств – глаза, уха, окончаний осязательных нервов и т. п.
Глава вторая Чувственная интуиция
1. Доводы защитников субъективности чувственных качеств
Утверждение транссубъективности чувственных качеств, цветов, звуков, запахов, вкусов и т. п. вызывает ряд недоумений, возражений и затруднений. Прежде всего возникает вопрос, как согласить это учение с теориями физики, согласно которым звук есть волнообразное движение частиц материальной среды, свет также сводится к перемещениям или в эфирной среде или в составных частях атома и т. п. Далее поднимается вопрос, какова роль органов чувств и вообще физиологического процесса при чувственном восприятии, для чего нужны глаз, ухо и т. п., если после раздражения сетчатой оболочки, колебания барабанной перепонки и т. п. внимание субъекта направляется не на следствия этих физиологических процессов, а прямо на предмет внешнего мира вызвавший их.
Немало сомнений возникает в связи с тем, что состав чувственного восприятия, направленного, по-видимому, на один и тот же предмет чрезвычайно различен у разных субъектов и даже у одного и того же субъекта меняется в связи с изменением состояния его органов чувств положения их и т. п.
Наконец, есть мыслители, утверждающие, что признание транссубъективности чувственных качеств, перенесение их в состав предмета внешнего мира приводит к нарушению закона противоречия, так как некоторые чувственные качества, воспринимаемые по поводу одного и того же предмета различными субъектами, несовместимы в одном и том же предмете по закону противоречия.
Ответ на первый из поставленных вопросов очень прост. Защитник транссубъективности чувственных качеств вовсе не отвергает учения о волнообразных колебаниях и вообще пространственных перемещениях, связанных со звуком, светом, теплотою и т. п.; он только утверждает что вместе с механическими процессами в самом внешнем предмете находится и эстетическое (т. е. чувственное) содержание света, звука тепла и т. п.; в начале scherzo IX симфонии Бетховена при ударе литавр друг о друга сами частицы металлических пластинок содержат в себе не только колебания, но и то бодрое звенение, которое, вступая в сознание слушателя, представляет собою немаловажный элемент
