Она чуть качнулась, когда он вновь отпустил ее.
— Почему ты приехал, Расселл? — хрипло спросила она.
— Разве не ясно? Конечно, чтобы увидеть тебя, — нетерпеливо ответил он.
Слишком глупо было надеяться, что он приехал навестить родителей.
— Почему сейчас? — нахмурилась она.
— А почему бы и нет? — насмешливо переспросил он.
Уиллоу всегда терпеть не могла подобные игры, потому что чувствовала себя так, словно выплыла из омута и теперь барахталась на поверхности.
— Прошло больше года… — начала было она.
— Ну и что же? А ты не допускала, что я тоже буду скучать по тебе, Уиллоу. Или ты не думала об этом? — усмехнулся он.
Одна щека у нее нервно дернулась.
— Я не ожидала, что ты так… полностью вычеркнешь нас из своей жизни, — откровенно сказала она.
— Ты говорила, что тебе нужно время, — проскрипел он, — чтобы отдохнуть от меня и замужества. Я обещал тебе, что дам год. Вчера он закончился, — с удовлетворением заметил Расселл.
Он «дал» ей этот год, всего лишь год нормальной жизни. Как узнику, которому дают отпуск за хорошее поведение. И она хорошо себя вела, исполняла то, что Расселл от нее требовал. Как же она ошибалась, считая, что он оставил ее в покое.
Расселл внимательно наблюдал за ней.
— Я знаю, что за это время у тебя не было другого мужчины, и я бы не советовал тебе флиртовать с Джорданом, — резко проговорил он.
Только сейчас Уиллоу поняла, что все это время Расселл следил за ней. А она-то думала, что это Симона или Дэвид наблюдают за внучкой. Уиллоу почувствовала себя бабочкой, бьющейся в кувшине, но все еще способной летать и наблюдать за миром, если ей позволят это сделать. Надо только добиться разрешения или снисхождения тюремщика!
— Я хочу в гостиницу, — коротко сказала она, чувствуя легкое головокружение.
— Как раз это я собирался тебе предложить, — пробурчал он.
Ей стало плохо, когда она догадалась о его намерениях.
— Ты не можешь остаться там со мной! — запротестовала она.
Его насмешила такая явная паника.
— Отчего же?
Она с трудом перевела дыхание, досадуя на себя за то, что выдала свои чувства.
— Ты разве забыл о Дани и Барбаре? Он перестал веселиться.
— Я никогда о них не забываю, — отрезал он.
— Тогда ты должен понимать…
— Я понимаю, — сказал он с силой. — Но тебе лучше смириться с тем, что я вернулся в твою жизнь. Ты получила свободу, которую хотела, достигла успеха в мире моды, теперь пришло время всю свою энергию сконцентрировать на мне.
— Нельзя ли этот разговор отложить до Лондона? — Уиллоу пыталась взять себя в руки.
— Это будет зависеть от некоторых обстоятельств, — тихо прошептал он, глядя на нее сузившимися глазами.
— Каких? — спросила она.
— От того, насколько успешно ты будешь избегать Джордана! — выпалил он.
— Но… Мы только один раз поужинали вместе…
— Для меня и одного раза много, — рявкнул Расселл. — Он, может быть, и согласится пользоваться моими обносками, но я его — нет!
Расселл всегда оскорблял, унижал ее, грубил ей, но то, что он говорил сейчас, не шло ни в какое сравнение.
— Об этом и речи быть не может! — задохнулась она. — И ты это знаешь лучше, чем кто-либо другой!
— Да, — с удовлетворением признал он, и его рука знакомым жестом погладила ее грудь. — Это всегда было моим, правда, Уиллоу? Только моим.
Она хотела отшатнуться, отбросить эту ласкающую руку, но не смогла, словно бабочка, ждущая разрешения хозяина. А Расселл не спешил никуда уходить, его губы неистово впились в ее рот, и он крепко прижал ее к себе. Он упивался властью над этой хрупкой, ни в чем не умевшей ему отказать женщиной.
Его глаза сияли триумфом, когда он наконец отпустил ее.
— До встречи в Лондоне, — протянул он.
Ее так трясло, когда она вернулась в гостиницу, что Барбаре было достаточно только взглянуть на нее, чтобы тут же заказать в их номер бренди. Она ни о чем не расспрашивала Уиллоу, пока та не поставила на стол пустой бокал.
— Не могу поверить, что мистер Сент-Джеймс мог…
— Это Расселл, — простонала Уиллоу. — После того как он вышел отсюда, он поехал к Джордану и…
— Успокойся. — Барбара обняла ее за плечи. — Мы переживем это вдвоем, Уиллоу. Нам осталось провести здесь всего один день, и тогда мы уедем в…
— Ты не поняла, — задыхалась Уиллоу. — Он… О Боже, он хочет, чтобы я опять с ним жила!
На следующий день Уиллоу была так бледна, что даже обычный утренний макияж не помог ей скрыть цвет лица. Она очень жалела, что не может уехать с острова в тот же день, чтобы еще раз не встретиться с Расселлом. Хотя, подумала она, если он захочет увидеть ее, то ничто не помешает ему. Она презирала себя за слабость, была полна самоуничижения, ведь она даже не попыталась, что называется, пошевелить крылышками, чтобы улететь. Как часто она причиняла себе боль и набивала синяки, стремясь освободиться от него…
— Уиллоу, я… Боже, ты ужасно выглядишь! — Нахмурился Джордан, усевшись за стол напротив нее. Он нашел ее в ресторане и теперь с беспокойством наблюдал за ней.
Уиллоу насмешливо улыбнулась.
— Сомневаюсь, что подобные комплименты женщине когда-либо доводили тебя до ее постели!
Улыбка померкла, когда Уиллоу поняла, что сказала. Краска залила ей лицо, когда она почувствовала, что не может оторвать взгляд от его губ, напоминавших ей вчерашние ласки и дающих удивительные наслаждения.
Джордан нежно взял ее руку.
— Что случилось, когда вы с Расселлом уехали?
Его слова были полны сочувствия, и ей страшно захотелось поверить искренности его чувств.
— Мы погуляли по берегу, а потом он привез меня сюда, — хрипло ответила она.
— Это все? — спросил он.
— Чего еще ты ждал? — бросила она с вызовом.
Он невольно оглянулся. Несмотря на поздний час, ресторан был полон, хотя время для завтрака давно прошло.
— Где сегодня Дани и мисс Гиббоне?
— Барбара забрала Дани в игровую комнату после завтрака.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— У меня по-прежнему болит голова, я слишком поздно легла спать.
Снотворное, которое она выпила перед сном, подействовало не сразу, а когда ей удалось уснуть, ей показалось, что Дани сразу же разбудила ее. Сон был настолько крепким, что она с трудом открыла глаза. Но Дани, всегда страшно голодная по утрам, не могла ждать завтрака так долго и просила Уиллоу дать ей что-нибудь перекусить.
— Выпьешь со мной кофе, Джордан? — предложила она. Уиллоу терялась в догадках и не могла
