нищий растрепанный со сна, со всех ног мчался к воротам. Урсу стал следить за ним. Как испуганный зверек мальчик прижался к ограде на том месте, где оставался с вечера. В руках у него была металлическая доска, он крепко ее сжимал. Так он замер, озираясь со страхом.
Урсу подошел к нему. Оборванец сжимал доску и шумно сопел.
— Почему ты прибежал сюда? — спросил привратник. — Госпожа велела поселить тебя в доме. Возвращайся на свое место.
Урсу сделал повелительный жест рукой.
— Я останусь здесь, пока госпожа не простит меня за дерзость. Я не знал, кто она. Я виноват. Я не хочу наказания. Путь она меня простит.
— Она не сердится, — стал объяснять Урсу, хотя ему не доставляло это никакого удовольствия. — Она велела поместить тебя в дом. Она была здесь и видела тебя. Иди на свое место.
— Разве госпожа встает так рано? Она не могла меня видеть. Вы отнесли меня туда, чтобы я не мешал. Только я не сойду с этого места, — дрожа от страха, говорил Рушала.
— Ты еще будешь обвинять в том, что я не делал, оборванец! — разгневался Урсу. — Ступай сам, не то я прикажу всыпать тебе палок.
— Я не уйду, — возразил мальчик.
Урсу схватил его за ветхую одежонку, которая затрещала. В ответ мальчишка поднял крик. Слуги выбежали во двор на шум и столпились вокруг Урсу и оборванца.
Урсу чувствовал себя неловко. Как унизительно было то, что его, распорядителя дома, увидели за таким низменным занятием. Урсу уже собирался поколотить мальчишку, как вспомнил о своих подозрениях. Лучшим было бы — дать распоряжение запереть его в комнате, пока госпожа не вспомнит о нем. Урсу слышал, как шепчутся слуги.
— Да кто он?
— Откуда взялся мальчик?
— Какой оборванец.
— Зачем он Урсу?
— Может быть вор, так забить его палками, пока не сдохнет.
Урсу растерялся. От волнения он не заметил, как к толпе слуг присоединилась сама госпожа.
— Почему шум? — услышал Урсу ее голос.
Он увидел, как она стоит среди слуг. О, ужас! Они тоже не увидели ее.
Тут началась страшная суета. Те, кто никогда не должен показываться на глаза хозяйке, бросились в рассыпную, скрывая лица. Остальные отбежали на положенное расстояние и растянулись на камнях двора. Повисла тишина.
Вердана с интересом, так показалось Урсу, осмотрела слуг. Он так и стоял, держа мальчика за одежду, тот висел беспомощный и не пытался шевелиться.
— Почему шум, Урсу? — повторила она.
— Госпожа моя, он прибежал сюда. Я пытался вернуть его назад. Он не хочет уходить.
— Почему ты кричал? — обратилась она к мальчику.
— Простите! Умоляю! Простите, простите, простите меня, госпожа Вердана! Благородная, могучая, госпожа Вердана, не предавайте меня смерти! Простите мою дерзость! Я же не знал, кто вы! Не знал! Я не хотел, простите меня! — он все лепетал, лепетал торопливо, глотая слова, запинался. Он все твердил о прощении.
Она смотрела на него и хмурилась. Эл стало больно. Измученный, запуганный ребенок унижался перед ней, а она не могла даже подойти к нему и утешить, успокоить. Мир стал опять не совсем реальным. Мальчик казался маленьким уродцем. Слуга пугал своим клеймом. Она вспомнила, как самолично выжгла этот знак на лбу Урсу, за то что он…Это вновь были не ее воспоминания.
Урсу выпустил мальчика и смотрел на нее вопросительно.
Спектакль закончился тем, что Рушала упал к ее ногам. От испуга он потерял сознание. Она едва удержала себя, чтобы не подхватить ребенка на руки. Ее саму качнуло в сторону, словно некая сила заставила потерять равновесие. Перед глазами возник туман, а потом пошла череда картин.
— Госпожа, вам не нездоровиться? — тихо спросил Урсу.
— Убери отсюда мальчишку. Это крестьянин Рады, нужно вернуть его хозяину. Доску у него не отбирайте.
Она говорила четкими короткими фразами. Мелькание перед глазами исчезло. Все было как прежде, только ей снился странный сон, словно она не была собой.
Больше ей здесь делать было нечего. Вердана вернулась в дом, закрыла за собой дверь комнаты и посмотрела в открытое окно.
Туман рассеялся. Она помнила туман. Через окно в комнату проникает шум, словно шепот, город просыпается. Начинался второй день праздника в Тупе. Шум шел из окрестных дворов, но не с улиц, на улицах не будет людно до полудня.
Она решительно покинула комнату, отыскала свой плащ, достала меч из оружейной и отправилась в город. Целью Верданы была одна встреча. Гадалка Мараса знала все новости в городе. Все и обо всех. За хорошие деньги Мараса могла поведать любой секрет. Вердана шла узнать последние сплетни. Ремесло Марасы было почитаемо в Тупе, но Вердана не очень верила, что ее предсказания сбываются.
Она натянула капюшон на лицо, сгорбилась, чтобы не выдавать свой рост и так вывернула на не слишком оживленную улицу, ведущую к рынку. Людно. Зря она думала, что улицы пусты. Население в Тупе прибавилось не меньше, чем вдвое. Наверняка, очередное суеверие. Они могли думать, что город угоден богам и не будет разрушен.
Вердана не стала обдумывать свое вчерашнее и утреннее затмение. Видимо от усталости, она потеряла чувство реальности. Такое с нею уже бывало. Она решила, что обдумает все позже…
— Мараса не принимает. Сегодня праздник, — сказала ей служанка.
— Мне не нужно гадание. Мне нужно поговорить с Марасой лично, — сказала Вердана и намеревалась оттолкнуть служанку.
— Хозяйка недавно поднялась. Она не ждет гостей, — стала останавливать ее девушка.
Вердана приподняла край капюшона и зло взглянула на служанку. Юная еще девушка понятия не имела, кто такая Вердана. Угроза не произвела на нее никакого впечатления.
— Я не могу пустить. Приходите позднее, когда моя хозяйка будет принимать посетителей.
Много сил Вердане не потребовалось, чтобы отшвырнуть ее в сторону. Она вошла в дом и повернула не в приемные покои, а прямо в жилую часть дома.
— Остановитесь! Я позову охрану! Сегодня праздник. Как вы смеете?!
Вердана обернулась, небрежно откинула капюшон.
— Ты меня не знаешь? — спросила она у девушки, которая почти догнала ее.
— Нет. Я вас не знаю, — заявила служанка и гордо подняла голову.
— Твое счастье, я сегодня добрая. Пока. Я спешу. Отстань, — прорычала Вердана и пошла дальше.
— Я зову охрану, — твердо сказала девушка.
— Зови, — бросила ей через плечо Вердана, — им не придется жалование платить. Какая прибыль для Марасы.
Привлеченная шумом из ближайшей комнаты выскочила растрепанная Мараса в помятом домашнем одеянии, весьма роскошном для ее ранга, видимо с плеча какой-то знатной дамы. При взгляде на Вердану она изменилась в лице, позеленела, потом вскинула руки и заорала:
— Дух! Дух!
С криком она бросилась бежать. Вердана бегала быстрее. Она промчалась по галерее и вскоре Мараса трепыхалась в ее руках.
— Я не дух, глупая женщина! — рявкнула Вердана.
Мараса шептала молитву, закатила глаза и делала руками жесты, якобы способные отогнать духа.
Вердана обернулась и посмотрела на служанку. Девушка наблюдала сцену с интересом. В гостье она вовсе не увидела духа. Обычная женщина, только очень грубая, солдат. Чего испугалась хозяйка, девушка
