отказалась. Вы покинете этот мир…
- Не уговаривайте себя королева. Бесполезно.
Эл вздрогнула во сне.
- Оставим ее в покое. Она просыпается. Пусть очнется без нашего присутствия, - предложил Кикха. - Простите, что затеял этот разговор, Алмейра. Это меня не касается.
- Это вы можете себя преодолеть. Мы с вами в равных положениях, оба живем надеждами, - голос ее дрогнул, - но моя, в отличие от вашей, несбыточная.
- Ваша несбыточная мечта идет сюда. Если не желаете его видеть, уходите, - намекнул Кикха. - Он ищет вас.
- Я не в силах говорить с ним, - почти простонала Алмейра.
- Я с ним поговорю.
Действительно в галерею вошел Радоборт. Он догадался, где искать королеву, но вовсе не был рад присутствию старшего брата. Он подошел.
Тут Эл зашевелилась, поворачиваясь на бок, ее рука свесилась со скамьи, а из выреза ее новой одежды выпал диск медальона, что привлекло внимание Алмейры.
В другую одежду Эл переодел Кикха, серая распалась на лоскутья, а поврежденный, но крепкий синий костюм никто не мог с нее снять. Как не старалась Алмейра найти застежку, так и не смогла. К смущению королевы на помощь пришел Кикха, убедив, что сможет раздеть Эл. Королева пришла в смятение, но великий с усмешкой заявил, что тело Эл его не интересует, скорее ее душа. Алмейре пришлось уступить.
Заметив медальон, она склонилась и взяла диск в руку. Вокруг центральной полусферы медленно вращались маленькие полусферы. Алмейра встрепенулась. Заволновалась, посмотрела на Эл странным взглядом, потом на братьев. Кикха наклонился и небрежным жестом спрятал медальон под одежду.
- Кто она? - спросила королева. - Откуда у нее это?
- Это Эл и ее медальон, - насмешливо пояснил Кикха.
Алмейра выпрямилась и осмотрела обоих братьев очень внимательно и недоверчиво.
- Вы знаете кто она?
- Она из другого мира, - пояснил Радоборт.
- Этот медальон - подарок, - добавил Кикха. - Я так думаю. Это предположение.
- Спросим, когда она проснется, - заключил Радоборт, ему не нравилось, что разговор закрутился вокруг Эл, это разрушало его план беседы с Алмейрой.
- Я не посмею спросить, - ужаснулась Алмейра.
- И правильно. Есть вопросы, которые не нужно задавать, - многозначительно и даже с некоторой угрозой предупредил Кикха.
Алмейра отшатнулась. Растерянность и волнение смешались, и она стремительно стала уходить. Радоборт, было, двинулся за ней, но Кикха вцепился в его плечо суровой хваткой.
- Оставь же ты ее. Не мучай, - произнес он.
Радоборт посмотрел на брата и выразил недовольство.
- Ты доведешь ее до смерти от тоски, - констатировал Кикха. - Перестань метаться. Реши сначала, чего ты жаждешь. Ты великий. Ты выбирай первым.
- Что она имела в виду, когда говорила про медальон? - спросил Радоборт.
- Они почитают этот символ. Эти изображения я видел в нескольких домах города. Он связан с местными легендами о творении этого мира.
- Откуда он у Эл? - в свою очередь удивился Радоборт. - Ты знаешь о ней. Откуда у нее этот символ?
- Хороший вопрос, брат. Сам хочу знать. Я этот медальончик давно приметил, только Эл не скажет, не утруждайся спрашивать. Выпытывать у Алмейры я не буду и тебе не советую, не то ее захлестнут религиозные чувства. Они и так возвели Эл на пьедестал, как идола, освободительницу города. Отцу это не понравиться. Им в голову не придет, что она лишь инструмент его воли. Пусть живут заблуждениями, лишь бы бунт не поднимали.
Радоборт посмотрел на Эл.
- Ей это тоже не понравиться. Давай уйдем отсюда. Пусть спит, - предложил он.
- Ты иди, а я останусь, - сказал Кикха.
Эл проснулась. Было слишком светло.
Она приоткрыла глаза, но потом распахнула их широко. Эл увидела поразительной чистоты бирюзовый небосклон, совершенно чистое небо, без намека на облака.
Она поднялась резко, перед глазами появились круги, и ее качнуло вперед. Эл повело к перилам балкона, и она уперлась в него грудью и обхватила руками, чтобы удержаться на ослабевших ногах.
Панорама внизу изумила ее.
- Великий космос! - только и смогла она вымолвить.
Внизу распростерся город. Это был не тот город, что она видела в храме, в тех страшных видениях. Насколько хватило взгляда, она не нашла ни единого разрушенного здания. Ровные ряды крыш и чистые улицы, залитые первыми лучами рассвета.
Мурашки по спине до самой макушки пробежали по телу. Эл тряхнула головой, потом еще раз. Зажмурила глаза. Открыла. Зрение обострилось.
Дальше, больше! Город спускался к обширной гавани и дугой обнимал ее. Местное светило зажгло на глади воды яркую дорожку.
- Море? - Эл сглотнула. - Я брежу.
Эл впала в восторженно-истерическое состояние. Она почти убедила себя, что спит. Она покинула дворец, миновала площадь и оказалась на просторной улице. Она шла в надежде увидеть хоть одного жителя, расспросить, убедиться, что не сошла с ума.
Эл брела босиком по гладкой брусчатке, чувствуя холод камня. Она поворачивалась вокруг своей оси, всматривалась в стены домов, никаких следов разрухи. Окна. В домах были окна.
- Сон. Мой сон.
Наваждение усилилось, когда она расслышала голос певца, звонкий голос Маниэля. Совсем невероятно. Он погиб в горах.
Но вот сам Маниэль в сопровождении брата двигался ей навстречу.
Маниэль перестал петь, когда увидел Эл, счастливая улыбка озарила его лицо, и он величаво поклонился ей, коснувшись тонкими пальцами мостовой.
- Благословенны те небеса, что взрастили тебя, дочь звезд, - сказал он.
- Новый день, - присоединился с поклоном к приветствию брата Даниэль. - Что ты смотришь так, словно увидела мертвого, прелестная дочь своего народа? Чему удивляется твое мудрое сердце?
Эл смерила обоих взглядом круглых и темных глаз, потом обвела все вокруг, от чего ее взгляд стал диковатым. Эл даже пыталась что-то сказать, но не в силах издать звук, сделала непонятный знак руками, словно выражая недоумение.
Певцы переглянулись. Даниэль подошел ближе, осмотрел ее, опять улыбнулся.
- Что произошло? - выдохнула Эл. - Этот город. Море…
- Море вернулось, а город блещет прежним величием. Ты вернула ему прежнюю красоту и стать. Ты освободила людей от проклятия, - торжественно произнес Даниэль.
- Я? - удивилась Эл, больше она ничего не могла сказать. - Я сплю.
Даниэль встал совсем рядом, взял ее руку и поцеловал.
- Я всегда знал, что за маской сурового воина прячется столь прелестное создание с тонкой душой и мягким сердцем. Ты будто только родилась. Твое существо поет песню, какую я не слышал прежде. Если хочешь спать - спи, только будь такой всегда.
Эл от его слов опешила еще больше.
- Маниэль, ты погиб? Прости, что послала тебя на смерть. Спасибо за то, что вы разрушили гору.
- Что ты, Эл! Я жив! Я не разрушал гору! Мы не смогли подняться на перевал, путь оказался слишком крут для нас. Мы не нашли дороги наверх.
Это была фраза, связанная с прежней реальностью, с этого мгновения Эл стала постепенно
