- Им никому нельзя доверять.
- Вот и я так думаю. Почему они не ушли?
- Собираются здесь построить свою столицу.
- Уже… Ты сказал… Сколько меня не было?
- Три года. Куда ты пропала?
- Я был на горе. К утру нужно выбраться отсюда. Я знаю дверь, через которую нам лучше всего уйти. Ты плавать умеешь, старик?
- Умею.
- Через лес нам не исчезнуть. Они наставили повсюду зеркал. К утру они осмотрят мои вещи, найдут перчатки и зеркало, вот тогда Кливирин совсем нас предаст. Он не будет помогать. Одно дело судить солдата, совсем иное беглого арбитра. Нужно переплыть озеро, к каменным кольцам. Там единственная нормальная дверь. Я выведу тебя.
- У меня отобрали всё. Вещи. Оружие. Тебя высекли, что встать не можешь. Как выбраться из клетки?
- Оружие мы добудем в лагере, на случай если придется драться на той стороне. Ты много рассказал Кливирину обо мне?
- Почти всё. Про то, что ты странно себя ведешь, про гору. Я думал, он не такой как они все. Он радел за старые традиции.
- Он не предал твоему рассказу значения, пока не увидел, что мы близко знакомы. Он затолкал тебя сюда, чтобы ты не мешал его планам и не предупредил меня, чтобы его не связали со мной, и тебя не видели рядом со мной. Для тебя это опаснее некуда. Пока ты для всех знакомый дезертира и сам дезертир. И я - дезертир, а не странник. Как себя поведет наш знакомый Кливирин - предсказать сложно. Он понимает, в отличии от других, что значит пропустить меня в дверь. Хм. 'Ох, братец Лис, делай со мной что хочешь, только не бросай меня в терновый куст'.
Последняя фраза показалась старику бредом.
- И что это значит? - спросил старик.
- Появилась возможность заполучить силу, и у Кливирина, как у всякого жреца, уснула совесть.
- Опять я слышу о силе. Сила. Сила. Что это? Когда впервые я сказал тебе, что это место заколдовано, тебе стало весело. Теперь и ты говоришь о силе. Что было на горе?
- Прозрение, старик. Столь редкое для моего состояния.
- Может хоть как-нибудь, хоть на свой манер объяснишь мне, чего я не понимаю. Что они тут застряли, чего ищут? О какой силе все говорят и так озабочены, что словно разум им изменил?
- Сколько вопросов сразу, - раздался смешок из-под плаща. - Хорошо. Я объясню. Каждый смертный в этом мире уверен, что нынешний владыка когда-то давно убил странника. И только этот народ знает наверняка, что он не получил и части той силы, которой странник обладал. И эта сила, по их глубокому заблуждению заключена тут, в этих местах. Ты это знал?
- Что-то такое я слышал прежде. Вот и Кливирин был убежден, что сила где-то тут.
- Старый владыка дал им ложное знание о силе, зная их алчное желание властвовать. Я, пожалуй, одобряю эту хитрость. За тысячелетия они не смогли раскрыть обман. А нынешний владыка усугубил ситуацию, дав им ложное убеждение, что убил странника. Именно здесь, на озере, у каменных колец. А это всего лишь старое место, где когда-то стоял дворец старого владыки. Скала - это колодец, а он так искривляет пространство, что меняет течение сил в озере и дальше по лесу. Тут полно брешей, которые принято называть дверями. В результате этой путаницы они убеждены, что тут заключена великая сила. Хм. Они ставят зеркала, которые еще искривляют пространство и образуются новые бреши. Так в искусственных дверях гибнут их солдаты. Они тут ищут возможности быстро проникать в любую точку пространства, как это может делать владыка, великий или странник. Но они хотят большего - открывать дверь в любом месте. Что ж, задача понятная, но не достижимая, так как противоречит естественным законам. Но это их не пугает. Это не война. Так они условно назвали завоевание этого мира. Так они испытывают двери, на солдатах, обещая им лучшую участь по ту сторону дверей. А они там просто гибнут. Ты видел, чтобы кто-то возвращался?
- Я не наблюдал за ними.
- А я наблюдал. Никто не вернулся. Один из сотни пройдет в естественную брешь, а эти двери тут все уже помечены. Искусственная дверь искажает пространство и никуда не ведет. Там - просто исчезновение. Поэтому, если меня сочтут по утру арбитром, меня тут же приговорят к смерти. Солдат-дезертир может выбрать дверь, скорее всего выберет неверную, но если повезет, окажется в другом месте, свободным. У арбитра выбора не будет, арбитры все знают об обмане. Такой предатель опаснее простого дезертира. Его наверняка запихнут в искусственную брешь, где он погибнет.
- Откуда тебе все известно? Ты же ничего не знала, когда явилась сюда. Куда там о владыке и силе. Ты, выходит, за три года узнала такое, чего никто не знает. Там на горе? А говоришь не заколдованное место. Даже Кливирин, а он известный знаток старины, много чего не понимает.
- Кливирин, кажется, понял другое. Сегодня Кливирин увидел странника Бариэля. Теперь он знает, что владыка его не убил. А значит, рассказ о силе - это ложь.
- То есть, силы нет?
- Есть. Только она не принадлежит конкретному месту или владыке, как здесь принято думать.
- Ты говоришь так, словно знаешь, где она.
- Знаю.
- И Кливирин знает?
- Возможно. К утру он придумает, как это проверить. Вот чего он точно не допустит, чтобы меня подпустили к двери. По утру, как выберемся, не отходи от меня. Если попадешься снова, Кливирин получит рычаг для шантажа. Он знает мою слабость - я защищаю смертных. Мне и верно не хотелось бы, чтобы ты погиб.
- Так ты Кливирина, выходит, помнишь? А говорила, что забыла все.
- Кливирина? Его имя само выскочило, такое бывает. Я ему не верю, потому что вообще не доверяю жрецам.
- А зачем Кливирину сила? Что он будет делать с ней? Ведь такая сила неподвластна смертным.
- Хорошо, что ты это понимаешь.
- Я же смертный.
- На моем веку, смертные, зная, как пользоваться этой силой, изводили великих. Эта сила растворена в пространстве, она повсюду. Извечная, творящая. У владык, владычиц, великих, странников, умелых и знающих смертных, есть способность ее аккумулировать и использовать. Смертный тоже это может в определенных пределах. В границах мира - это не только способность создавать, это еще и власть.
- А они тут все помешаны на власти, - тяжело вздохнул охотник.
- Поэтому нам отсюда лучше удрать.
Старик посмотрел в темноту. Уйти. Из клетки. Она забыла, что лежит избитая на полу. Она? Старик усомнился, что теперь считает ее девушкой. Странник? Он нахмурился, вспомнил, что почти напротив висит шкура и спросил:
- Ты шкуру видела?
- Угу.
- Не поймал я зверя. Столько лет тут провел. А они его на лету…
- Да, жалко, - раздался печальный вздох.
Старик нахмурился еще больше. Жалеет чудовище?
- Ты жалеешь его?
- Он меня защищал. Если бы не он, не залезть мне на гору. И в колодец он меня столкнул. Не дам глумиться. Стащу шкуру, утоплю в озере.
- Ты в своем уме? Нашла чего жалеть? Дурно они с ним расправились, не по доброму, но я об этой зверюге сокрушаться не буду. Все зло от него. Это только подтверждает, что они сильнее этого зверя.
- Дурное дело - не хитрое. Ничего. Подождем до утра, - несколько злорадно протянул хриплый голос из-под плаща.
Старик обиделся. С самого начала она не верила ни в зверя, ни в его силу. Выходит, на скале она с ним
