голова. Но лишь внешне, потому что внутри него, я был уверен, билось совсем другое, нечеловеческое и даже не звериное сердце - это было сердце демона, черное и страшное, как сама тьма...
- Ну, развязал?! - Прохрипело над головой.
- Кто ж так вяжет? - В голосе алкоголика мне послышался страх - он явно побаивался своего напарника, - Все ногти сломал!
- Ну?!
- Да сейчас я, сейчас!
Теперь страх не просто слышался - я чувствовал его. Видимо, слова хрипатого проняли проспиртованного насквозь пьяницу.
- Вот, все!
Одновременно с его словами я почувствовал, как вдруг повисло в воздухе мое тело. Приятное состояние невесомости продолжалось недолго - в следующую секунду мое одеревеневшее тело соприкоснулось с чем-то не менее твердым, чем ложе, на котором я лежал бог знает сколько времени. Голова стукнулась об пол, и мне пришлось приложить немало усилий, чтоб не выдать себя.
- Давай, хватай! - Послышался хриплый приказ, и я снова оказался в воздухе...
Меня куда-то несли. Куда - был еще тот вопрос, но если подумать, ничего хорошего ожидать не могло. Строго говоря, было лишь одно предположение, а именно - я должен был послужить жертвой для чьих-то колдовских игр. Тут тоже не было особых сомнений - Зоя, или Зо, или черт ее знает, как звали на самом деле ведьму, по вине которой случились несчастья со многими людьми, которых я знал не один год, ничего не делала просто так. Начиная с Тамары, по сути чужого мне человека и заканчивая пропавшим Ваней, судьба которого стала не безразлична настолько, что я готов был сунуться хоть в самое пекло, лишь бы выдернуть его из лап осатаневшей магини, Зоя шла к какой-то своей, неведомой мне цели и, даже не зная ее, мне уже хотелось нарушить ее планы. Но для этого нужно было, как минимум, самому обрести свободу и возможность действовать...
Я слышал гулкие шаги моих носильщиков, идущих по какому-то тоннелю, но не решался открыть глаза. Кто знает, вдруг обладатель низкого, хриплого голоса, при звуках которого меня не оставляло ощущение, что я уже слышал его, смотрит на меня? Все могло быть, и рисковать сейчас не имело смысла - я по-прежнему не чувствовал ни рук, ни ног. Точнее, было ощущение прикосновения к чему-то, как если бы кто-то держал мои руки и ноги, пытаясь обхватить их через толщу ватных одеял, обмотанных вокруг тела в несколько слоев.
Где-то там, в глубине одеревеневшего тела, я чувствовал первые признаки возвращения к жизни - легкое пока еще покалывание, холод и онемение. Хотелось действовать, в смысле, вскочить на ноги и пустить в ход кулаки. Никакой магии, исключительно зуботычины и пинки ногами. Желательно в мягкие, болезненные места. Но было рано - учитывая практически полную неуправляемость телом, сейчас меня мог избить и пятилетний ребенок. Нужно было набраться терпения и ждать, пока кровь, неизвестно, сколько времени не поступавшая в конечности, наконец, пробудит их. А пока слушать и наматывать на несуществующий ус все, о чем, не опасаясь быть услышанными, разговаривали мои носильщики.
- Тяжелый, боров, - ворчал Володька, пыхтя и сопя так, словно нес не меня, а как минимум, небольшого слона.
- Тащи, давай, - ободряюще прогудел знакомый голос, по усилившимся хрипам в котором можно было предположить, что и ему тяжело.
Странное дело - никогда не задумывался о своем весе, но выяснилось, что мои кровные восемьдесят кг могут оказаться достаточно тяжелой ношей для двух мужчин. И если с Володькой все было более или менее понятно, то со вторым дело обстояло иначе. Меня так и подмывало открыть глаза, чтобы удовлетворить своего, растущего не по дням, а по секундам любознательного червяка, и стоило немалых усилий уговорить самого себя не делать этого. Кто знает, вдруг я настолько невезуч, что именно в этот момент кому-нибудь из моих носильщиков захотелось бы взглянуть на меня.
- Может, эта, перекурим? - В Володькином вопросе таился еще один, скрытый вопрос, но долго ждать подтверждения догадке не пришлось, - И по глоточку, а?
- Шевелись, давай! - Хриплый явно не был намерен устраивать привал, хотя, кто его знает, может, он просто не курит.
- Да, устал я! - Я почувствовал, как качнулись мои ноги, - Тяжелый же!
- Ничего, после смерти отдохнешь, - отрезал хрипатый.
- Типун тебе на язык! - Моментально отреагировал Володька, - Что тебе, жалко?! Минутку передохнем и дальше понесем! Что изменится-то?!
- Ничего не изменится, - меня снова качнуло - в этот раз верхнюю половину туловища, и я почувствовал сотни маленьких иголок, моментально впившихся в руки, - давай, шагай!
Покалывание было жестоким но, тем не менее, я испытал легкий приступ радости. Раз покалывает, значит, скоро я почувствую и руки, и ноги. Боль в конечностях усиливалась с каждой секундой - все-таки здоровье у меня, тьфу-тьфу, было крепким. Несмотря на всякие хвори, с которыми приходилось сталкиваться почти каждый день в моей жизни деревенского травника. А может, потому оно и было крепким, что глядя на все, с чем приходили люди, я подсознательно избегал вредных привычек, "благодаря" которым можно было нажить какой-нибудь рак легких или цирроз печени.
Сотни, нет, тысячи иголок вонзились в ноги, и я даже почувствовал удар обо что-то твердое - державший меня за ноги Володька все-таки выпустил их.
- Ты что, пес! - Захрипело над моей головой, и мне показалось, что еще немного, и я вспомню, кому принадлежит этот неприятный голос.
- Да, устал я! - Возмущенно, но с некоторой боязнью, произнес Володька, - И туда тащили, и обратно! Что, нельзя было сразу, как Савельича?! Раз, и нет колдуна!
- Подними! - Угроза в голосе хриплого слышалась нешуточная, но я даже не предполагал, насколько.
- А пошел ты! - Взвизгнул Володька.
Я снова почувствовал удар - на этот раз верхней половиной туловища. Державший за руки хрипатый бросил меня и, судя по шагам, двинулся в сторону Володьки. Рассудив, что на меня сейчас никто не будет смотреть, я чуть приоткрыл глаза и увидел смуглого человека, угрожающе надвигавшегося на испуганного Володьку. Был виден лишь профиль мужчины, но и этого оказалось достаточно. Я узнал его - Черкас! Один из тех, кто присутствовал на свадьбе Зои, и на том злосчастном шабаше. Открытие было не самым приятным. Мало того, что Черкас слыл сильным и знающим многие тайны колдуном, о нем ходила дурная "слава" чернокнижника. Впрочем, кого еще я хотел увидеть в окружении Зои? Не Олега Попова же! Оставалось лишь радоваться, что он один (если верить Анне, любящей прибавить, но убавить - никогда) примкнул к ней - сборище местных алкоголиков не в счет. Хотя, если подумать, радоваться особо было нечему - он и один представлял серьезную опасность, в чем я смог убедиться уже через пару мгновений.
Черкас подошел к сжавшемуся и как-то даже уменьшившемуся в росте Володьке, поднял руку и, положив ее на лоб извечного пьяницы, произнес:
- Dhat kann ec it tolfta, ef ec se a tre uppi Vafta virgil na: sva ec rist, oc i runom fac at sa gengr gumi oc maelir vidh mic.
Странно, несмотря на плохое знание латыни, я почти понял, что он сказал. Что-то о силе трех, вышедших из чего-то во благо себе и во зло ему. Чертовщина, да и только! И без не радующее гладкостью черт, лицо алкоголика внезапно сжалось, и стало похожим на морщинистое лицо столетнего старика. Увиденное повергло меня в шок - никогда не предполагал, что такого можно добиться, произнеся всего несколько слов на мертвом языке.
Володька все еще стоял, но в его глазах очень быстро угасало то, что люди привыкли называть сиянием разума. Конечно, в нем и раньше было не так уж много этого сияния, но сейчас. с все растущим удивлением, я наблюдал, как из человека он превращается в тупое мычащее существо. Превращение было настолько быстрым, что уже через несколько секунд Володька перестал быть похожим на самого себя. Вместо знакомого мне алкоголика с присущим ему гонором, стояло сутулое, тупо глядящее перед собой существо, которое и животным назвать - язык не повернулся бы. Просто существо, без мысли, без воли, без
