газов. Она пересчитала головы и чемоданы и движением руки стала, как пастух, загонять свое стадо в шумную суету аэропорта «Де Голль».
— А вот и окошечко компенсации. — Кендра показала на длинную очередь, нетерпеливо жужжащую, посматривающую на часы, размахивающую листочками документов. Унылый таможенный чиновник просматривал эти справки и ставил на них печать — после этой процедуры можно было получить весьма солидную компенсацию на купленные товары, которая полагается туристам.
— Мы простоим в этой очереди часа три, — заныла Лили Уоррен.
— А вдруг нам так повезет, что этот таможенник заставит нас показать каждую мелочь, что мы купили.
— Надеюсь, что нет, — нервно сказала Мэри Ли. — Я положила все подарки и сувениры на самое дно чемодана, чтобы ничего не разбить, и перепаковать чемодан потребуется вечность.
— Последнее, что придет в голову таможенному чиновнику, — это взваливать на себя лишнюю работу смотреть ваши сумки, — строго сказала Кендра. — Увидев, что вы готовы открыть чемоданы, он тотчас поставит печать на все ваши справки и отправит восвояси. Возможно, добавит какое-нибудь замечание насчет вашего вклада в экономику Франции.
— Правда? — с сомнением переспросила Хейди Клейтон.
— Правда, — твердо ответила Кендра. — Занимайте очередь.
Компенсационные формальности кончились так, как и предсказывала Кендра. В рекордное время они прошли паспортный контроль и сдали багаж — и наконец отправились к магазинам беспошлинной торговли на втором этаже. Там шаги девочек замедлились, а глаза расширились при виде невероятно длинного ряда витрин разных магазинчиков с самыми разнообразными товарами.
Лили, Эми и Хейди застыли перед витриной, где были выставлены самые невероятные вещи из шоколада. Шоколадные вазы наполняли букеты шоколадных цветов — лилий, тюльпанов, нарциссов, искусно отлитых роз с такими тонкими лепестками, что казалось, они вот-вот затрепещут на ветерке. В шоколадной корзинке, свернувшись, спали шоколадные котята в натуральную величину. В шоколадных клетках распевали шоколадные птицы, и высились огромные пирамиды шоколадных трюфелей.
Кендра с остальными девочками прошла дальше. Проходя мимо булочной, вдохнула божественный аромат свежего хлеба и пирожков и остановилась посмотреть витрину со сверкающими хрустальными бокалами и графинами фирмы-поставщика Наполеона. Потом замедлила шаги у витрины бутика с ли- можским фарфором — она никогда не видела такого обилия и разнообразия посуды. Конечно, там были и обыкновенные сервизы, но также супницы и множество других фантастических творений из фарфора, о назначении которых можно было только гадать.
Близнецы Грей юркнули в крошечную колбасную, где продавали кровяную и чесночную колбасы и деревенский паштет. С потолка свисали цельные пармские окорока, а в холодильных витринах на огромных белых подносах лежали свиные ноги и все виды мясных продуктов.
Девочки поторопили Кендру, когда шли мимо лавки, торгующей колесами свежего сыра — от острых запахов понт-левека, морбье, ливарота и рокфора они сморщили носики. Зато остановились перед витриной маленького антикварного магазинчика, восхищаясь тонкой паутиной старинных кружев, серебряными чайными сервизами, древними музыкальными инструментами и старинными ювелирными украшениями. Там Кендра и оставила их на минуту, чтобы купить бутылку коньяка для отца.
В винном магазине было полно народу. Кендра отдалась на милость продавца средних лет, понимая, что сама она ни за что не сумеет сделать нужный выбор, и всего через несколько минут вышла уже с покупкой, при минимальном ущербе для своей кредитной карточки.
Девочки ждали ее, горя нетерпением скорее оказаться в бутиках с парфюмерией и косметикой и магазинах высокой моды, которые могли удовлетворить даже взыскательный вкус Лайзы Перретти и Эмбер Карлайл.
Кендра раздала девочкам билеты и посадочные талоны, убедилась, что все знают, где их выход, и отпустила по магазинам.
— Чтобы купить что-либо в магазинах беспошлинной торговли, вы должны показать продавцу билет и талон. Пожалуйста, не потеряйте их и еще, пожалуйста, не опаздывайте.
— А ты не пойдешь с нами по магазинам? — спросила Мэри Ли.
— Спасибо, я в этой поездке и так мощно поддержала экономику Франции. — Кендра указала на небольшое кафе, зажатое между двух магазинчиков. — Я буду ждать вас здесь, попивая кофе и думая грустные думы о том, что в понедельник с утра уже на службу.
Девочек как ветром сдуло. Кендра выбрала место, откуда просматривались передвижения девочек, и подозвала официанта.
— Кофе с молоком среди дня? — Невероятно, но это был низкий голос Джека: он садился за ее столик. — Каждый раз, когда я после десяти утра заказывал кофе с молоком, на меня смотрели как на слабоумного, и я перестал это делать.
— Я толстокожая, — сказала Кендра.
— Нет… у тебя нежная кожа, я знаю, я касался тебя.
Она вспыхнула от комплимента и от воспоминания о том, как его пальцы гладили ее лицо и руки.
— Ну, как бы там ни было, я так сильно хочу кофе с молоком, что рискну обидеть последнего французского официанта таким заказом.
— А у меня ничего не получается, — Джек покачал головой, устремив завистливый взгляд на ее чашку. — Что бы я ни заказал из какого угодно меню, а официант все равно приносит что хочет.
Кендра с отсутствующим видом вертела в руках одинаковые металлические сосуды с крепким кофе и горячим молоком.
— Джек, что ты здесь делаешь? Ведь для того, чтобы оказаться в этом секторе аэропорта, нужен билет на самолет и посадочный талон.
— Я представляю ваш официальный эскорт из морской пехоты, мадам.
— Без формы? — Плавным движением руки она указала на его явно штатский костюм. — Не думаю.
Он был неправдоподобно хорош. Этот мужчина мог бы рекламировать джинсы и рубашки-поло — и достиг бы не меньшего эффекта, чем самые изобретательные и дорогостоящие рекламные кампании торговцев с Мэдисон-авеню. Джинсы как влитые сидели на его длинных сильных ногах, обрисовывая каждый мускул.
И джинсы, и рубашка производили сильное впечатление. Хотя она сначала и удивилась, увидев на Джеке, этом воплощении мужественности, светло-розовую рубашку-поло, все же пришлось признать, что этот контраст исключительно впечатляет. Трикотажные рукава обтягивали мощные бицепсы, распахнутый ворот приоткрывал загорелую кожу, слегка поросшую темными волосками — все это отнюдь не резало глаз.
— Ладно, тогда я твой неофициальный эскорт. Я позвонил своему приятелю Джону Крэйгу, и он написал несколько строчек, которые помогли мне пройти паспортный контроль.
— Лучше бы ты этого не делал, Джек. Мы ведь простились вчера, после Версаля.
— То есть вежливо пожали друг другу руки? Обмен любезностями и благодарностями в гостиничном вестибюле на глазах двенадцати девиц, которые ловят каждое твое слово? — Он побарабанил пальцами по столу. — Я не хочу это так оставлять.
Кендра пожала плечами.
— А как может быть иначе?
— Черт возьми, я не знаю! — Он с такой силой стукнул кулаками по столу, что тяжелые керамические чашки на блюдечках подпрыгнули. — Я только знаю, что не могу позволить тебе уйти от меня так, словно между нами все кончено.
— Но ведь все кончено. Через несколько минут я сяду в самолет.
— Кендра, ты молода, но не настолько же! В двадцать семь лет уже должно быть понятно, что наши чувства друг к другу — не просто игра гормонов.
— Это что, предложение руки и сердца? — подколола Кендра.
— А если да, то ты останешься? — ответил он в том же тоне.
