Напряженный взгляд Джека пугал ее. Она не слишком хорошо его знала, но он, этот, в сущности, незнакомец, вызывал в ней такие желания, каких разумная женщина не должна допускать даже во сне. Нити ее жизни, такие ровные, прочные, после каждой встречи с ним начинали запутываться.
На подсознательном уровне она доверяла ему, доверяла честности и прямоте, которые светились в нем, как огонь в маяке. А если заглянуть в себя еще глубже — она его желала, желала так, как можно желать мужчину. Она тяжело, глубоко вздохнула.
— Пожалей нас обоих, Джек. Оставь. Ты сам сказал, что не хочешь быть другом по переписке. Я рада, что встретила тебя, и при других обстоятельствах рада была бы… узнать тебя ближе… — Кендра услышала, что объявляют посадку на ее рейс, и поднялась, взвалив на плечо сумку с ручным багажом. — Вот и мой самолет. Мне пора.
Джек тоже встал, взял у нее сумку, легко закинул себе на плечо:
— Идем.
— Ненавижу долгие прощания.
— Очень жаль.
Она потянулась к сумке, но он отвел ее руку и, держа нежно и сильно, сплел ее пальцы со своими. От сдерживаемых чувств комок застрял у нее в горле, угрожая пролиться слезами.
Он посмотрел на табло и хрипло сказал:
— Пойдем.
Кендра несколько раз моргнула и подумала: а какая разница, что плохого, если он проводит ее до самого контрольного пункта? Все равно через несколько минут она будет лететь домой, и все будет кончено. Останется лишь чувство сожаления, чувство потери. Такое чувство, что она уходит от мужчины, который мог бы заменить ей весь мир.
Девочки по две, по три выходили из магазинчиков и пристраивались к Кендре с Джеком, делая дальнейший разговор невозможным. Он так и не отпустил ее руки и, что ни шаг сжимал ее пальцы.
— Все здесь? — спросила Кендра, когда они подошли к контрольному пункту, и огляделась. — А где Кэри и Трэси?
— Они покупают маленькие гильотинки для своих младших братьев в магазине игрушек напротив той шоколадной лавочки, — отвечая, Мэри Ли не сводила глаз со сплетенных рук Кендры и Джека.
— Я останусь здесь и присмотрю за багажом, а кто-нибудь из вас пусть сходит за ними. Остальные вынимают паспорта и посадочные талоны и проходят окончательный контроль.
Никто не двинулся с места.
— Мэри Ли, пожалуйста, пойди поторопи Кэри и Трэси, — срывающимся голосом попросила Кендра. Чего они все ждут? Десять пар глаз смотрели то на нее, то на Джека, то на Джека, то на нее, потом останавливались на их все еще сплетенных пальцах. Ни одна даже не моргнет. О черт, подумала она.
— Через минуту они и сами придут, — спокойно заверила ее Мэри Ли.
По радио еще раз объявили их рейс, призывая пассажиров занять свои места на французском, английском и испанском языках.
— Кэри и Трэси могли не услышать объявления — радио работает не слишком хорошо, — сказала Кендра.
— Они знают время вылета, — сказала Хейди, на ее лице отражался растущий интерес к тому, как долго Джек будет держать руку Кендры.
— Хорошо, тогда пойду я, — взорвалась Кендра. У нее не было намерения разыгрывать драматическую сцену прощания с Джеком, но она не отказалась бы от нескольких минут наедине, чтобы достойно сказать окончательное «до свидания».
— Я пойду с тобой, — мягко предложил Джек.
— Мы все пойдем, — быстро и одновременно сказали Джули и Дженни Грей.
Джек кашлянул, и этот самодовольный звук вывел Кендру из равновесия. Это не он следующие десять часов проведет с «благородными девицами» в тесном замкнутом пространстве самолета. А острый интерес, крупными буквами написанный на их лицах, свидетельствовал о том, что девочки поставили себе задачу во что бы то ни стало точно узнать, что происходит между нею и Джеком Рэндаллом.
Кендра едва не застонала. Она не знала, что делать. Особенно если учесть, что она и себе не могла точно объяснить, какие чувства связывают их с Джеком. Она попыталась вытащить руку, но Джек сжал ее сильнее и стал медленно притягивать Кендру к себе.
— Эй, никому не надо идти за Кэри и Трэси. Вот они идут. — Хезер взволнованно замахала им рукой. — Быстрее, уже объявили посадку на наш самолет!
— Девочки, идите вперед и занимайте свои места, — сказала Кендра.
— Ладно, мы тебя подождем, — ответила Тиффани.
— Я бы предпочел делать это без заинтересованной аудитории, — голос Джека был низким и ласковым, несмотря на то, что любопытные подростки окружили их с Кендрой и откровенно не спускали с них глаз. — В самом деле, если бы я хоть немножко подумал, я не стал бы этого делать вовсе…
— Джек, прошу тебя. Давай прощаться.
— Именно это я и собираюсь сделать. В стиле морской пехоты. — Он быстро прижал ее к своей мощной груди, по всей длине впечатав ее тело в свое. Руками он обхватил ее талию, и, не успела она запротестовать и даже просто вздохнуть, стал целовать ее.
Его губы, твердые, теплые, опытные, накрыли ее рот. Он целовал ее медленно, вдумчиво, едва заметными движениями рта заставляя ответить, мягко поворачивал голову, то втягивая, то слегка отпуская ее губы, они дышали в унисон и пили дыхание друг друга.
Она забыла о девочках, о том, что нужно садиться на самолет. Благоразумие было отброшено. Осталось только острое, потрясающее наслаждение. Взрыв наслаждения. Наслаждение огнем растекалось по ее жилам, наэлектризовывая каждое нервное окончание и лишая воли к сопротивлению.
— Обними меня, прижмись покрепче, — шепнул он. — Я хочу почувствовать тебя всю… Я хочу почувствовать твои груди, твой живот, бедра…
Его хриплый, прерывистый шепот возбуждал едва ли не больше, чем сама эта просьба. Ее руки скользнули сначала ему на грудь — от их прикосновений мускулы взбугрились, а плоские соски напряглись и отвердели. Под ее ладонью гулко, в бешеном ритме билось его сердце.
Добравшись до горячего тела в открытом вороте рубашки, она погладила его грудь, провела ногтями по темным шелковистым волоскам. Он издал нечленораздельный звук и закрыл глаза, еще крепче сомкнув объятия.
— Ближе!
Кендра закинула руки ему за шею. Страсть и желание заполнили все ее существо. Первобытное, испепеляющее желание, требующее удовлетворения, которое просто недостижимо.
Никогда в жизни поцелуй мужчины так не возбуждал ее. Никогда в жизни мужчина не целовал ее так, как Джек — всем сердцем, всем телом, всей страстью.
Краем сознания Кендра отметила, что радио повторяет последнее объявление о посадке на их самолет, а также удивленные вздохи «благородных девиц*. Но она не могла остановиться.
Джек наклонил голову и снова поцеловал ее. Медленное, неспешное обольщение первого поцелуя уступило место неумолимой страсти, уже не просящей, а требующей ответа. И она ответила. Она приоткрыла губы, и ожидая мощной атаки его языка, удивилась его нежности. Он нежно, короткими касаниями ласкал ее рот, потом опустил голову, и их губы слились. Он целовал ее как мужчина, который знает, как дать женщине наслаждение. Она гладила его широкие плечи, обводя кончиками пальцев мощные мускулы. Она задыхалась и трепетала, почти потеряв контроль над собой.
— Ты моя, — шептал ей в ухо Джек. — Я чувствую, как ты дрожишь в моих объятиях.
Кендра вспыхнула от смущения — оттого, что он так хорошо понял, ответ какой силы вызвал его призыв.
— Мне пора на самолет, — эти слова словно вырвались из глубины ее сердца. — Пожалуйста, Джек.
— Конечно, Кендра. — Он еще раз крепко поцеловал ее. — Я хочу дать тебе то, чего ты хочешь, прямо здесь, прямо сейчас. Но нельзя. Вот так поступает настоящий морской пехотинец, уходя на задание и покидая свою женщину. Он запечатлевает себя в ее душе. Выжигает всякую возможность, что она сможет
